Клуб разбитых сердец (СИ) - Виктория Северная

трудно спорить. Её первый размер груди не желал изменяться, а бедра оставались не по-женственному узкими. Это очень раздражало Надежду, она всегда хотела быть более округлой. Её мать, в отличие от неё, обладала весьма пышными формами и не понимала, отчего её любимая доченька такая худышка.

— Кушай, доченька, кушай, — приговаривала Валентина Яковлевна, смотря на то, как дочка расправляется с огромной порцией вареников, — я тебе ещё наделаю. Сегодня фарша намелю, налеплю пельмешек. Будешь? Ты в детстве их любила.

Надя неистово покивала головой. Мамины пельмени — её слабость. Настолько сочных и вкусных пельменей она нигде больше не ела, даже у неё они получались намного хуже.

— Вот и славненько, — женщина хлопнула в ладоши и улыбнулась. — А то ты у меня такая худенькая, как тростинка. Хоть немного килограммов набрать тебе нужно, а то ненароком ветром сдует.

Девушка усмехнулась, но не стала ей перечить. Она давно пыталась набрать хоть немного веса, но ничего из этой задумки у Нади не получалось. У неё был сверхскоростной обмен веществ. При росте в метр пятьдесят три она весила сорок пять килограммов. Иногда и меньше. Часто девушку за подростка принимали, что неудивительно с её-то фигурой. Это, конечно, с одной стороны очень хорошо, ведь Надежда выглядит младше своих лет, но ей хотелось почувствовать себя полноценной женщиной. Может даже роковой. Виноградова даже не подозревала, что многие её считают этой самой роковой женщиной.

С утра Надя надела свой старый сарафан, который носила ещё во времена, когда училась в выпускном классе. Когда девушка посмотрела в зеркало, то обнаружила, что на неё смотрит всё та же восемнадцатилетняя девочка с немного грустными карими глазами и милой улыбкой на устах. От этого внезапного чувства что-то тревожно закололо внутри. Да, она стала сильной. Да, она стала одеваться по-другому и вести себя более уверенно, но в основе всего лежит именно эта девочка, когда-то надеявшаяся встретить свою большую любовь. Сейчас эти мечты мертвы, но девочка эта всё ещё живет внутри неё. От этого становилось и грустно, и радостно одновременно.

— Милая, а ты не можешь задержаться чуть подольше? — выдернул из размышлений Надю голос мамы. — Всё-таки ты так долго дома не была! Работа может и подождать.

— Не может, — возразила Надежда, — начальство меня ждать не станет. Мне дали две недели отпуска, ни днём больше.

Видя, как погрустнело лицо матери, девушка испытала прилив вины. Всё же ей стоило гораздо больше времени уделять родителям, они ведь не молодеют, а время уходит.

— Я обязательно отпрошусь на недельку осенью, навещу вас, — пообещала Надя и поняла, что действительно хочет сюда вернуться.

— Это было бы замечательно, — обрадовалась Валентина Яковлевна, и Виноградова почувствовала удовлетворение, что смогла поднять настроение родительнице. — Приезжай почаще, мы ведь по тебе скучаем! И родня остальная только и делает, что спрашивает, как дела у тебя, не вышла ты ли замуж.

Надежда хмыкнула, но замаскировала неподобающий звук кашлем. Тонкий намёк на толстые обстоятельства. Мама спала и видела, как её дочка выходит замуж и рожает небольшую кучку детишек. Валентина Яковлевна мечтала нянчить внуков и неустанно говорила об этом Наде. Да и сама девушка всё больше задумывалась о продолжении рода. Материнский инстинкт был ей не чужд, и она рассчитывала его реализовать в ближайшие годы. Биологические часы тикали и настойчиво требовали внимания. Единственное с чем Надя была не согласна со своей родительницей, это мысли насчет замужества. Виноградова не собиралась замуж. Вообще. Она хочет родить ребенка для себя и сама его вырастит. Сил ей хватит. Ума тоже.

Вот только теперь проблема была в другом — от кого родить. С первым встречным Надя не станет заниматься сексом. Во-первых, ей просто будет мерзко, во-вторых, неизвестно какие гены передаст ребёнку этот первый встречный. Так что этот вариант отпадал сам собой. Можно было, конечно, забеременеть от Мигеля, вот только он её и так не хочет отпускать, а узнав о беременности, Кальво будет особенно настойчив. Тогда Виноградова точно от него не отделается. Конечно, есть вариант с искусственным осеменением, но Надежда не хотела, чтобы её дитя появилось на свет благодаря этой искусственной процедуре.

— Я обязательно заеду к ним на неделе, — девушка сделала вид, что не заметила намёка. — Буду, рада с ними встретиться. Витёк, наверное, вырос совсем.

— Он уже в третий класс пошёл, — фыркнула мама, — а свою тётку видел только один раз в жизни.

Надя не стала уточнять, что тёткой Вите она приходится троюродной. Их семья была многочисленной и очень дружной. Своих сестёр Валентина Яковлевна очень любила, а их насчитывалось аж четыре штуки. Только одна сестра, тётя Оксана, уехала из родного города. Та самая тётя, которая приютила Надежду у себя, когда она сорвалась в Санкт-Петербург. Остальные прибывали в добром здравии и жили здесь. У каждой тётки имелось по нескольку отпрысков, так что в количестве кузенов и кузин Виноградовой можно было позавидовать. Или посочувствовать. Единственной, кто так и не обзавёлся детьми, была та самая тётя Оксана, поэтому, когда Надя переехала к ней, она была очень рада и взяла племянницу под своё крылышко.

— Ну что же, — пробормотала девушка, — скоро увидит во второй раз.

— Всё-таки хорошо, что ты дома, — радостно пропела мама. — Кстати, в субботу к нам гости придут. Твое присутствие обязательно!

— Да? — удивилась Надежда. — И кто к нам придёт?

— Тамара с сыном, — сообщила Валентина Яковлевна. — Помнишь их?

— Да что ты, — Виноградовой захотелось приложиться лбом об стол. — Как я их забуду! Конечно, помню.

Такое не забывается. Именно за Никиту мама надеялась выдать Надю замуж, за сына лучшей подруги. Видать, родительница решила взять судьбу своей единственной, но непокорной дочки в свои руки.

— Ну и хорошо, — пожала плечами Надежда, мысленно заранее готовясь к скучному вечеру. Никита был не плохим парнем, но скучным до безобразия.