Опасная игра - Конни Брокуэй

Хелена еще раз огляделась, нахмурила гладкий лоб, а потом сделала несколько шагов в сторону, слившись с темнотой, сгустившейся над деревьями. Ветерок шелестел, как вкрадчивый любовник. Веселые голоса становились все громче. То, что она встретила Рамзи в подобном месте, нисколько не удивило ее. За последние годы ему удалось заслужить довольно скандальную репутацию, но поцелуй заставил ее растеряться.

А его? Разве может он вспомнить вкус еще более соблазнительнее, чем этот? Разве когда-нибудь его тело откликалось так быстро и властно? А это был всего лишь поцелуй, который нисколько не утолил внезапно проснувшейся жажды, оставив после себя лишь чувство неудовлетворенности и смятения.

И она тоже это почувствовала. Он даже помнил точный момент, когда огонь, бушующий в нем, перекинулся и на нее.

Почему же тогда он не хочет верить тому, что она появилась здесь лишь в поисках «приключения»? В конце концов, ей двадцать пять лет. Почему ему трудно представить, что ее сжигает та же мучительная жажда, которая когда-то терзала и его собственное тело? Но в таком случае это была бы не та Хелена Нэш, которую он четыре года оберегал и изучал так пристально, как изучает редкий любовник.

Хотя, надо признаться, он знает о ней далеко не все. Например, он предвидел, что она будет разумна и собранна, но не ожидал, что она засмеется. Не ожидал, что она станет обмениваться с ним колкостями, дразнить его и не слушаться. Не ожидал, что в ней не окажется ни капли робости, которая так пристала женщине, попавшей в подобное положение. Женщине, которая привыкла сдерживать не только свой язык, но даже мысли.

Но вот Хелена замедлила шаг, остановилась и в последний раз огляделась. Тот, кто прислал ей розу, так и не объявился.

Роза. Рамзи попытался отделаться от беспокойства, которое было вызвано неожиданным появлением цветка. Ведь он прекрасно помнил, что для романтичных влюбленных роза означает совсем не то, что для него.

Хелена решительно направилась к ближайшему выходу. Рамзи покинул сад следом за ней, стараясь держаться в тени ограды. Девушка подошла к первому попавшемуся свободному экипажу. Кучер спустился на землю, помог ей сесть в коляску и вернулся на свое место. Желая убедиться, что она уедет в одиночестве, Рамзи стащил с себя домино и бросил его стоящему поблизости метельщику улиц. Завтра вечером тот сможет его продать очередному любителю маскарадов и выручить в два раза больше, чем зарабатывает за целый день. Тот же, с кем зачем-то хотела встретиться Хелена, так и не пришел. Похоже, этот парень безнадежный идиот.

Коляска тронулась с места. Рамзи посмотрел ей вслед.

– Ты оказалась очень далеко от дома, детка, – задумчиво пробормотал он себе под нос, направляясь в сторону моста. – Также, как и все мы.

Манчестер, Англия

Октябрь 1787года

Сутулый надзиратель вел Рамзи Манро по узкому, плохо освещенному коридору Манчестерского приюта для мальчиков, насквозь пропитанному запахом мочи и пота. В маленькую комнатку, находящуюся в дальнем конце здания, которая служила приемной. Именно сюда две недели назад доставили Рамзи, после того как констебль нашел его воющим от горя над трупом матери. Ее раздавила тяжелая малярная беседка, сорвавшаяся с высоты третьего этажа какого-то складского здания.

Перед дверью приемной надзиратель остановился и с жалостью посмотрел на мальчика.

– Лучше бы тебе уехать с этим монахом, а потом сбежать по дороге. Больно уж ты хорошенький, долго тебе здесь не протянуть. Странно, как ты еще до сих пор продержался. Хотя, конечно, если каждые два дня из трех просиживать в карцере за драки, то ни на что другое времени уже не останется. Но рано или поздно старшие мальчики доберутся до тебя, не сомневайся.

Рамзи не стал отвечать. Губы, разбитые во время последней драки, еще не зажили, тело ныло, голова кружилась. Самым тяжелым во время пребывания в карцере был отнюдь не недостаток общения, а то, что рацион арестанта состоял лишь из воды и кишащего червями рыхлого хлеба. К совету надзирателя стоило прислушаться, ведь через день или два другие мальчишки действительно могу догадаться объединить свои усилия. И тогда ему с ними не справиться.

Взглянув на мальчика еще раз, надзиратель пожал плечами, распахнул дверь и втолкнул его в комнату. Отвыкший от яркого света, Рамзи растерянно заморгал. Последние два дня он провел в карцере, в котором освещения не полагалось.

– Бог мой, дитя, что они сделали с тобой?!

Этот голос, несомненно, принадлежал шотландцу. И не просто шотландцу, а горцу. Услышав родной акцент, Рамзи едва не расплакался, но вовремя сдержался. Он уже не ребенок, ведь ему было девять лет. Последний раз он плакал над телом матери, и больше на свете не осталось ничего, что стоило бы его слез. Все! С этим покончено навсегда.

– Ничего, сэр, – пробормотал он, с трудом шевеля разбитыми губами. Прищурившись, он пытался разглядеть тонкую фигуру в монашеском балахоне. Мужчина был лишь немногим выше среднего роста, но из-за худобы казался очень высоким. Его густые волосы отливали серебром. Время проложило глубокие складки, спускающиеся от крыльев горбатого носа к уголкам большого рта, но глаза были ясными и чистыми. Рамзи подумал, что, наверное, они замечают все, что надо их хозяину.

– Я отец Таркин, настоятель монастыря Святой Бригитты. Я приехал сюда, чтобы забрать тебя с собой. Забрать домой.

Рэм вздрогнул, услышав последнее слово, но быстро овладел собой.

– У меня нет дома, сэр. И я никогда не бывал в монастыре Святой Бригитты. Вы явно спутали меня с кем-то.

– Ни с кем я тебя не спутал. Ты сын Коры Манро.

– Откуда вы знаете мою мать?

– Ее семья когда-то принадлежала к нашему самому знатному клану, а она приходилась правнучкой вождю. Моя семья входила в тот же клан, но я был вторым сыном, поэтому и стал священником. Как мог я не знать ее? У нее были глаза, похожие на горные озера, а гордость досталась ей от предков – храбрых воинов. Как только получил ее письмо, я сразу же отправился в Англию. Жаль, что я приехал сюда слишком поздно. Я хотел забрать вас с собой. Жаль, что мне понадобилось так много времени, чтобы отыскать тебя.

Рамзи пристально смотрел на монаха, не зная, верить тому или нет. Он явно растерялся. Вспомнив о своем бедственном положении, он почувствовал колючий ежик, пробивающийся на голове, обритой приютским лекарем.

– Моя мать хотела, чтобы вы забрали нас с собой? – недоверчиво спросил он. Конечно, с каждым днем она все более отчаивалась, но ...

– Она написала мне, что находится в трудном положении. Спрашивала, не знаю ли я кого-нибудь в этом городе, кто мог бы ей помочь. Я решил приехать сам. А сейчас я хотел бы увезти тебя с собой в монастырь Святой Бригитты.