Под каменным небом. В глубинах пещер. Том IV - Николай Иванович Сладков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уменье — важнейшее качество для советских людей. Уменье в соединении с настойчивостью. Неспроста родилась у нас поговорка, отправившаяся теперь гулять по белу свету: «Кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!» Вот почему Костя нашел то, что не находили другие.
...Лето 1957 года. Идет нескончаемый ливень, и мутные потоки воды мчатся по всем оврагам, производя разрушительную работу. Следопыты отсиживаются в палатках, распевая песни, один только Костя упрямо стоит у приятно лопочущего родника, бьющего под самым обрывом. В памяти возникают слова учителя Владимира Васильевича, который всегда направлял своих следопытов на упорные, систематические поиски: «Не заметные для многих оседания почвы и странное поведение некоторых родников говорят о несомненном наличии подземных пустот».
Вот он, родник, чистый, невозмутимо продолжающий давать небольшое количество влаги. Когда же он откликнется на пролившийся дождь?
Вдруг под родником словно включили насос: так забурлила, поднялась куполом хлынувшая мутная вода! Снежков торопливо глядит на часы: с момента начала ливня прошло уже сорок минут. Значит, родник получает воду не прямо из грунта, а через какое-то крупное хранилище, переполнение которого и произошло за данное время. Как бы найти этот водоем?
Глаза мальчика пытливо скользят вокруг. Останавливаются... Есть! Прямо над родником, в прибрежном обрыве, начинает сочиться вода. Комья глины, сползая вниз, обнажают небольшую дыру.
Открытие всполошило ребят. Песни забыты. Раскопки для расширения входа ведутся по очереди. Всем хочется глянуть: а что там, в середке? Сначала в пещерку по праву первооткрывателя вползает Костя. Он лезет с приятным замиранием сердца: ведь здесь никто еще не был!
«Костина пещера», как ее тут же назвали ребята, оказалась невелика, но она привела их к тому, что предполагалось, — к подземному озерку. Тайна изменчивого родника оказалась раскрытой!
В тот же вечер был устроен «Большой костер». Длинные языки пламени так и пляшут над светлой поляной, развевая шлейфы полупрозрачного дыма и выбрасывая султаны сверкающих искр. Ребята сидят, затаив дыхание: Владимир Васильевич рассказывает о том, как он впервые лазил в пещере:
— Пещера кажется бесконечной. Все новые и новые ходы открываются впереди, убегая в жуткую тьму. Нет, видно, одному не осмотреть такой лабиринт!.. Возвращаюсь назад по главному ходу и попадаю в какой-то тупик. Обжигая мне пальцы, догорает последний огарок свечи. Тьма мгновенно подступает со всех сторон. Чувствую себя заживо погребенным. А вдруг потерялись спички? Нет, целы!
Слабенький свет приободрил меня. Чиркая спички, вы-хожу к главному ходу. Но как идти? Ведь, вместо того, чтобы двигаться к выходу, можно зайти еще глубже в недра горы!.. Тут-то и пригодились навыки следопыта. Встав на колени, внимательно изучаю свои следы: по двум направлениям они идут назад и вперед, по третьему — только вперед. Значит тут и идти обратно. Сердце так и забилось от радости. Теперь лишь бы хватило спичек! Во время коротких вспышек стараюсь запомнить путь и потом бреду в темноте, ощупывая мокрые стены.
Но где же выход? Коридор кажется таким длинным, а главное, таким незнакомым, что я вновь теряю надежду... Запомните, ребята: в пути нужно обязательно оглядываться назад, потому что вид какой-либо дороги в одну сторону резко отличается от вида той же дороги в противоположном направлении. Почаще оглядываться — закон для спелеолога[1]. Запомните еще и другое: под землей какие-нибудь десятки метров часто принимают за сотни, высоты в расширениях хода кажутся недосягаемыми, а провалы — бездонными. Нужно немалое время, чтобы привыкнуть к необычным подземным условиям и научиться правильно делать глазомерную съемку.
— Владимир Васильевич, а чем же все кончилось?
— Да тут и рассказывать нечего. Вылез я наружу с опустевшим спичечным коробком, грязный, окоченевший от холода. И радовался так, как будто вновь на свет народился... Первое, неудачное знакомство с пещерами не отпугнуло меня от подземных странствий, но приучило быть осторожным. Позднее посетил я другие пещеры Кавказа, бывал на Урале, в известной Кунгурской пещере, занимающей первое место в СССР по длине изученных ходов (около пяти километров). Да, ребята, быть спелеологом очень заманчиво, тем более что пещерный туризм еще слабо развит у нас. Сколько открытий сможете вы сделать, если возьметесь за него серьезно!
Владимир Васильевич задумывается, потом испытующе смотрит на ребят.
— А что, если на следующий год мы поедем в Крым и посетим знаменитые Красные пещеры, в которых я тоже бывал когда-то… Согласны?
В поход
Жарко. От нагревшихся школьных построек пышет, как от печки. Маленький колодцеобразный двор наполнен звонкими голосами:
— Ребята, у кого есть покрепче шнурок для рюкзака?
— Боря! С ума сошел? Слезь с мешка, ведь там печенье!
— А в крымских пещерах тоже холодно, как в «Костиной»? Или можно в трусах?
Владимир Васильевич молча следит за ребятами: брови его нахмурились, губы сжались тонкой полоской, но в глазах — искорки смеха. Пригладив седеющие волосы, он резким движением надевает шляпу и, перекрывая шум, командует:
— Юные следопыты! С рюкзаками... в одну шеренгу... ста-а-новись!
Перезвон голосов обрывается. На размягченном солнцем асфальте вырастает нестройная шеренга. Некоторые еще не готовы: у одних завернулись лямки рюкзаков, у других валятся палки и шляпы (это пробирающийся сзади шеренги озорной паренек подталкивает то палку, то шляпу).
Ничто не ускользает от руководителя. Выждав с минуту, он вскидывает на плечи тяжелый рюкзак, одергивает зеленоватую гимнастерку, молодцевато выпрямляется.
— Равняйсь!
Вся шеренга — пятнадцать человек — делает последнее выравнивающее движение и замирает.
— До выхода на маршрут осталось четыре минуты, по-этому скажу лишь о главном. А главное сейчас — дисциплина и
