Кошки, собаки и… другие люди. Невыдуманные истории спасения - Светлана Сафонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не будет он тут жить! Выселю! Имею право – я тут дольше вас всех живу. Надоело терпеть ваши интеллигентские замашки!
– Да какие замашки, Клав?
– Все гордые очень, образованные. На меня как на мусор смотрите. Мол, мать моя из поломоек, отец слесарь, а я – продавщица. Вы, типа, бары, а я прислуга. Но не те времена!
– Да кто тебе такое сказал? С чего ты взяла?
– А я что, слепая? Не вижу, как вы все ко мне относитесь? Уничтожу эту тварь рыжую!
Бабушка только качала головой и старалась хоть как-то поддержать Надежду Петровну.
А потом в их коммунальную квартиру стал приходить участковый. Он предъявлял жалобы, которые на семью Ткачевых писала вредная Клавка. Участковый был опытный, уставший и все понимающий человек. Он видел, что Клавка – дура, что кот ни при чем, что пожилая пара страдает. Но он обязан был среагировать. Во второй приход он сказал Надежде Петровне и Сергею Павловичу:
– Вы простите меня, но после третьего сигнала от гражданки Кузькиной я обязан буду экспроприировать у вас кота. Такие правила…
Надежда Петровна проплакала весь вечер. С этого дня они следили за каждым шагом своего драгоценного Барсика. В туалет выносили его сами – на руках. Из-за этого Сергей Павлович несколько раз опоздал на работу, за что получил выговор. Чтобы не встречаться с противной Клавкой, на кухне супруги появлялись крайне редко – быстренько сварили еду и в комнату с кастрюлей нырнули. И мыла коридор Надежда Петровна с особой тщательностью.
Но, к сожалению, через три недели на пороге их комнаты снова возник участковый.
– А теперь она написала, что ваш кот обгадил подъездную дверь. Ну, придумайте что-нибудь сами, чтобы эта вредная баба успокоилась. Я не хочу причинять вред вам и вашему коту. Но в следующий раз уже приду не я…
В общем, довела Клавка семью до того, что Сергей Павлович решил отвезти кота далеко и выпустить там. От греха подальше. Они рассудили так: Клавка доведет до того, что кота украдут и убьют. Поэтому пусть он лучше будет жить на свободе, будет ловить мышей, далеко от них, но живой.
В те времена по Малой Грузинской ходили трамваи. Конечная остановка была там, где сейчас располагается знаменитый выставочный центр на Пресне. Тогда это была окраина Москвы. Километров двадцать от их дома. Сергей Павлович вышел из трамвая, прошел несколько метров до лесочка, открыл сумку, выпустил Барсика и бегом бросился к трамваю.
Он плакал всю дорогу до дома. Чувствовал себя самым мерзким человеком на свете. Предателем и убийцей. Он не понимал, как они с Наденькой будут дальше жить.
А Надя слегла. На нервной почве у нее отнялись ноги. Сергей Павлович сам готовил, ухаживал за женой, мыл коридор по графику и еще успевал ходить на работу. Он сильно осунулся, замкнулся, с соседями едва здоровался.
Клавка же ходила с видом победительницы. Моя бабушка не выдержала и сказала ей на кухне:
– Смотри, Клава, зло возвращается. Все, что ты сейчас делаешь, вернется тебе сторицей, и однажды тебе будет так плохо, что ты взмолишься о пощаде, а никто не поможет…
Клава испуганно скрылась в своей комнате. Но через неделю уже к моей бабушке пришел участковый – мерзкая баба написала, что мы ей угрожали расправой…
Через три недели после этой трагедии, в обычный октябрьский вечер, супруги Ткачевы услышали, как в окно кто-то тихонько постучал.
– Сережа, слышишь? Это Барсик, впусти его!
– Да что ты, Наденька, Барсик сюда не сможет прийти. Он где-то там бродит. Это просто ветер…
– Да нет же! Я отчетливо слышала стук!
Надежда Павловна попыталась подняться с подушек.
– Открой окно, или я сейчас сама доползу до него!
– Лежи, лежи! Я посмотрю!
Сергей Павлович открыл окно, и в комнату тут же запрыгнул рыжий, исхудавший, грязный, но живой и такой любимый Барсик! Как он нашел дорогу назад, непонятно!
Сергей и Надежда проплакали всю ночь. А котяра, наевшись до отвала, раскинулся у них на кровати.
Утром Надежда Петровна встала. Сама! И пошла готовить завтрак – для ее любимых мальчиков.
Вот такая история произошла в этой квартире, девушка!
Вероника стояла и молчала. Она смотрела на рыжего кота, который по-хозяйски развалился в коридоре. Ей хотелось плакать.
– А этот кот чей?
– А непонятно! Тот Барсик прожил со своими хозяевами до глубокой старости. Умер, когда ему исполнилось 15 лет! После его возвращения Клавка снова написала заявление, но участковый как-то ей так все объяснил, что она замолчала. Говорят, у нее нашли ворованные вещи, и только этим ее и можно было припугнуть.
Ткачевы прожили в этой квартире до конца 50-х годов и очень боялись, что умрут раньше Барсика – ведь тогда он останется один, брошенный. Но они ушли друг за другом через год после смерти своего любимца.
И после этого в нашем подъезде стали периодически появляться рыжие коты. Кто-то долго жил, кто-то умирал под колесами автомобиля, но через некоторое время снова появлялся рыжий. Откуда – неизвестно. И так все эти годы. Мы думаем, что это тот Барсик перерождается и ищет себе новую любящую семью. Но не всегда у него это получается.
Вот и этот пришел сам полгода назад. Мы его подкармливаем, конечно. Приходит – уходит. И тоже откликается на кличку Барсик. Он очень любит у Головиных отдохнуть. Вот и сейчас пришел, видите? Барсик, выходи! Нам надо квартиру закрывать!
Старушка тихонько подтолкнула кота к выходу. Тот недовольно мяукнул, но вышел.
Вероника закрыла дверь, убрала ключи в карман. Постояла немного, подумала, а потом сказала старушке:
– Спасибо вам большое!
– Да за что, милая?
– За то, что помогли мне определиться с моей жизнью. Надо делать только то, что ты любишь, и дарить любовь близким. Сделаешь кого-то счастливым и будешь счастлива сама. Можно мне забрать Барсика?
Удивленная старушка лишь кивнула головой.
Вероника сгребла огромного рыжего кота в охапку и побежала к машине.
– Все, Барсик, теперь у нас с тобой начнется совсем другая жизнь!
Кот, казалось, не возражал. Осмотрелся и спокойно улегся на заднем сиденье. Прикрыл глаза и задремал.
А Вероника уже звонила по телефону:
– Алло, Маша! Я ухожу из риелторов. Могу передать тебе всю базу и последних клиентов. Да, случилось! Очень важное событие – я нашла смысл жизни!..
Судьба Малыша
…Дождь наконец закончился, и Малыш вылез из-под кустов. Стряхнул с себя воду, облизнулся, осмотрелся. Его шалашик, состоящий из обрезков старого забора, фанеры и целлофана, промок насквозь. Еще бы! Такая гроза всю ночь была. Громыхало и сверкало так, что Малыш ночь напролет трясся от страха. Он даже не замечал холода и сырости – ему было дико страшно. Убежать бы куда глаза глядят, да невозможно – привязан. Собака-подросток всю свою недолгую жизнь сидит на коротенькой цепи – в полтора метра.
…Родился Малыш на улице. Рано потерял маму, совсем крохой, не исполнилось ему и двух месяцев. Громко плакал в кустах, пока его не забрала добрая девочка – принесла домой. Мама девочки покормила щенка недоеденной манной кашей, положила спать на старое одеяло. А вот папа, когда пришел домой, был очень недоволен.
– Самим жрать нечего! На фиг принесла? Вон, утопите его! – прокричал он и уснул тут же. Потому что пьяный был. Мама успокоила плачущую девочку, что щенка не утопят и не прогонят. Что он пока поживет в доме, а потом, когда подрастет, станет двор охранять. Мама налила какую-то мутную жидкость из бутылки, залпом выпила стакан, потянулась и упала на диван. Прямо в одежде. Вскоре по маленькому, бедно обставленному и достаточно грязному домику раздался ее храп. С мужем они образовали дуэт, исполнявший какую-то жуткую симфонию.
Девочка посмотрела на щенка. Тот тихо сопел на одеялке. Она погладила собаку и тоже пошла спать.
Первые полтора месяца прошли хорошо. Щенок регулярно ел то, что оставалось от обеда его хозяев. Играл с девочкой во дворе. Правда, ему пришлось научиться быстро прятаться от пьяного хозяина. Трезвый он даже его погладил два раза. Взял за холку, поднял высоко и громко произнес:
– У, псинка, расти! Будешь меня охранять! А то я тебя утоплю!
Но трезвым мужчина почти никогда не был. Или Малыш просто не видел его трезвым? Но он чувствовал приближение папы за пятнадцать минут до того, как тот появлялся на пороге дома. И в этот момент щенка уже было не найти – он прятался под крыльцом и сидел тихо-тихо.
В те дни, когда пила мама, еды не было. Девочка доедала то, что находила на кухне, а Малышу перепадал лишь кусок черствого хлеба. Ну, и за это спасибо.
Когда щенку исполнилось три месяца, его посадили на цепь. Охранять территорию. Цепь длиной полтора метра. И без будки. «Там кустов полно, – говорил папа, – спрячется». И даже не около дома, и не во дворе – на краю участка, в кустах. Потому что у них и забора-то не было. Считалось, что крайние кусты на участке – это и есть забор. Первую ночь щенок плакал. Он не понимал, за что его сюда отсадили. Добрая девочка принесла картонную коробку, в которой он попытался согреться и уснуть. На дворе был май. Еще не жарко. И коробка быстро стала сырой. Добрая девочка пришла утром – принесла одеяло и миску с молоком. И ушла. Он рванулся за ней, но цепь крепко держала щенка. Шее было больно. Малыш вернулся в коробку. Поплакал там еще и уснул. Голодный. Он не ел до вечера – все еще ждал, что за ним сейчас придут. Это наверняка какая-то ошибка. Или просто игра новая… но никто не пришел.
