Трехрублевая опера - Григорий Горин

Музыкальный номер 10

По характеру это было нечто среднее между традиционной русской песней типа «На муромской дороженьке стояли три сосны» и «Служили два товарища у нас в одном полку...»

Режиссер ошалело несколько минут слушал ее, потом тихо вышел из блиндажа...

...на вечернюю набережную острова.

Мрачный Режиссер шагал к морю.

Его мгновенно окружили несколько корреспондентов с магнитофонами и видеокамерами.

Сыпались вопросы, на которые Режиссер сквозь зубы ронял ответы...

– Фильм покажут под Новый год?

– Не знаю...

– А в чем его концепция?

– Не знаю...

– А если в двух словах?

– Я и сказал в двух: «Не знаю»!

– Финал скоро?

– Надеюсь, что да...

– А что по сценарию в финале?

– Мэкки арестуют и повесят!

– Это будет смешно?

– Да уж куда веселей?!

Корреспонденты отстали, зато обступили «нищие и убогие», тянули руки...

– Рольку бы нам! Рольку!

– Нету у меня ролей! Кончились...

– Ну, хоть реплику...

– И реплики кончились!

– А мы и молча согласны...

– Вот и молчите!!

Нищие отцепились.

Но появились взбудораженные проститутки... Их вела разгневанная миссис Пичем.

– Это как понимать? Вместо нас мужики будут сниматься? – кричала она. – Все у нас отняли! Юбки! Колготки! Роли! Тогда отдайте свои причиндалы, раз не нужны!

Женщины со смехом попытались ухватить Режиссера за штаны, он с трудом вырвался. Побежал к морю. За ним бежал декоратор:

– Товарищ режиссер! Мы эшафот сколотили...

– Какой эшафот?

– Ну, где Мэкки вешают... Вам бы надо утвердить!..

– Не хочу... Я вам доверяю!

Декоратор отстал, но на пути Режиссера вдруг появилась Полли, с чемоданчиком в руках.

– Ты не мучайся.... – тихо сказала она. – Раз надо кого-то заменить, пусть это буду я... Я исчезну...

– Почему это вы? – рядом появилась Дженни. – Жена важнее, чем любовница!..

– Только не в этом фильме! – сказала Полли.

– Но вы как актриса – лучше! – настаивала Дженни.

– Кто это вам сказал? Я в кадре плакать не умею... – пробормотала Полли и расплакалась...

Режиссер молча смотрел на женщин. И тут к нему подскочил Музыкант.

– Это – издевательство!! – забормотал он. – ...Вы художник или нет?.. Плюньте на этих мафиози... Что они понимают в опере?! Опера – высокий жанр. В ней главное – любовь! У меня есть музыка... Вот ноты! – он стал совать Режиссеру исписанные нотные листы.

– Ты меня достал, мальчик! – зарычал Режиссер и схватил Музыканта за ворот. – Для кино нужны деньги! У тебя есть деньги? Нет? Тогда исчезни! У кого деньги, тот и заказывает музыку!

Музыкант отпрянул. Листки с нотами рассыпались по песку.

– Хорошо! – забормотал Музыкант, собирая разлетевшиеся листки. – Я вас заставлю выслушать. Я найду средства!!

– Вот тогда и поговорим!

Режиссер на бегу стянул рубаху, штаны и с разбега нырнул в морскую волну...

Зазвучала музыка. Засеребрилась вечерняя морская вода.

Странные причудливые блики закружились вокруг плывущего под водой Режиссера...

И он сам, погружаясь в глубину, стал принимать какое-то причудливое очертание... Почти рисованное... Рядом возникли обнаженные женщины, напоминавшие русалок.

Они закружили рисованного Режиссера в каком-то плавном эротическом танце.

Впрочем, это уже и был

Музыкальный номер 11

проще говоря, «клип», выполненный в жанре компьютерной графики.

Рисованный танец закончился. Тело Режиссера, сплетенное с грудой женских тел, замерло в оргазме на экране компьютера... Вода вспенилась разноцветными пузырьками. Появился улыбающийся Нептун, с лицом, напоминающим лицо Генерала. В руках он держал пивную кружку.

– «Unzere beer – ihre fantazion!» – сказал Нептун и подмигнул...

– Наше пиво – ваша фантазия! – перевел Браун, сидевший за монтажным столом, и выключил экран. В «блиндаже» кроме него у экрана сидели Генерал, Префект, Директор. Чуть в сторонке – Режиссер.

– Ну, улет! – одобрил Генерал и глотнул из кружки реального пива. – И ты можешь любого туда, – он указал на экран, – запузырить?

– Натюрлих! – ответил за продюсера Префект. – Двадцать первый век! Компьютер – он и «фатер», он и «мутер»! Верно рифмую, пан директор?

– В общем, да! – неуверенно сказал Директор и повернулся к Режиссеру. – Вы поняли идею, маэстро?

Режиссер не ответил. Отрешенно смотрел на экран.

– Наш коопродюсер... господин Браун предлагает нарезать отснятый материал на клипы... – Директор достал счетную машинку. – Отснято тысячи метров... Если нарезать по сто... сто пятьдесят – защелкал машинкой... – Получаются... хорошие деньги... На них можно отснять оставшуюся часть фильма...

– И по новой нарезать! – радостно добавил Префект.

– Кого нарезать?! – ошалело спросил Режиссер. – Зачем нарезать?

– Чтоб выпускать в кассетах! – пояснил Директор. – Если вы, маэстро, конечно, согласны...

– Я? А при чем здесь я? Я вообще не нужен! Без меня берут мое лицо, голос... Спаривают с кем хотят!

– На все есть авторское право... За это он готов платить! – заметил Директор. – «Копи райт, копи райт – кого хочешь выбирайт!»

Режиссер тупо посмотрел на Директора, потом вдруг зло произнес:

– Хорошо! Но – в банке!..

– Наин проблем! – кивнул Браун. – «Дойчбанк»? «Ситибанк»?

– В банке с пивом!! – крикнул Режиссер. – Чтоб открыли, а оттуда – я с голыми бабами!..

Наступила пауза.

– Улет! – ахнул Генерал. – И такое, оказывается, можно?!

Никто не успел ему ответить. Дверь «блиндажа» распахнулась, и влетел взволнованный Майор.

– Товарищ генерал! – закричал он. – На острове «ЧП»! Террорист!!!

Звучала тревожная музыка.

Во дворе крепости замелькали фонари и факелы. Испуганные обитатели острова бежали к центральному дворику, где были сколочены высокий помост и виселица. Выскочившие из «блиндажа» смешались с толпой.

Взволнованный Майор докладывал на бегу Генералу:

– Псих какой-то, товарищ генерал! Обмотал себя взрывчаткой и грозится рвануть, сука!

– Откуда взрывчатка? – рявкнул Генерал.

– Так на рыбалку ж летели... – пробормотал Майор. – Думал: вдруг клева не будет?..

– Ну, майор! – задохнулся Генерал. – Это тебе будет чревато!..

Они протиснулись во двор.

На помосте, в лучах прожекторов, стоял Музыкант, обвешанный пакетами. В руках он держал гранату и пачку бумаг.

– Князь! – закричал Директор. – Слазь! Я кому сказал... Князь!

– Перестаньте рифмовать, черт вас подери! – Режиссер зажал Директору рот... – Всем молчать! Говорите, Музыкант! Ваши условия!

Толпа смолкла.

– Я ничего особенного не прошу... – тихо сказал Музыкант. – Я хочу, чтоб прозвучала моя музыка... Я написал для финала... Апофеоз! Это – опера...

– Хорошо! – сказал Режиссер. – Оркестранты, возьмите ноты!

«Слепые» музыканты стали робко протискиваться к помосту, Музыкант кинул им пачку бумаг.

– Надо, чтоб все участвовали! – сказал Музыкант. – Я иду по сценарию... Это ведь и ваш замысел...

– Договорились! – сказал Режиссер. – «Финал». Дубль первый!

Он снял пиджак и оказался в белоснежной рубахе, в какой преступников обычно ведут на казнь.

– Не пущу! – повис на Режиссере Директор, но Мэкки – а это был уже Мэкки – оттолкнул его и решительно направился к эшафоту...

Его хватали за руки нищие и бродяги, пытались что-то говорить любившие его женщины, но он отшучивался и решительно продвигался к помосту...

Легко вспрыгнул.

Подошел к петле.

Встал на лавку.

Сунул голову в петлю...

– Что дальше? – спросил он у Музыканта. – Командуйте!

– Это вы командуйте! – тихо сказал Музыкант. – Вы – режиссер. Я умею только дирижировать...

– Я те подирижирую! Брось гранату, сука! – крикнул Майор, но Генерал заткнул ему рот ладонью...

– Всем приготовиться к съемке! – скомандовал Режиссер. – Надеть парики и костюмы... У нас – восемнадцатый век!

– Правильно! – тихо сказал Музыкант. – И пусть пойдет снег. Это – важно! Ведь все случилось под Новый год!

– Совсем охренел! – тихо изумился Генерал. – Какой снег в августе?

– Это как раз «ноу проблем»! – сказал Директор. – Чего-чего, а снега у нас по дешевке всегда достать можно...

– Пошел снег! – крикнул Режиссер.

Завыли ветродуи, на двор посыпался и начал кружить белый снег...

Толпа нищих начала поспешно переодеваться в камзолы и парики...

– Ну, улет! – похвалил Генерал...

– Свет – на меня! – скомандовал Режиссер.

Прожектор высветил его бледное лицо.

– Камера!

– Есть камера!

– Звук!