Любовь – это боль (ЛП) - Бэлл Шанна

Взгляд Кристоффа стал жестче.

— Абсолютно никаких.

Там была история, но он слишком устал, чтобы выжимать ее из Кристоффа.

— Ты хочешь мне сказать, что меня выпустили потому, что этот сосунок, государственный защитник нашел лазейку? — парень по возрасту был недавним выпускником юридического факультета.

— Я нашел тебе другого адвоката.

Кристофф назвал первоклассную юридическую фирму, услуги которой Викинг никогда не смог бы себе позволить.

— Он был мне должен.

Он не знал, откуда у Кристоффа связи. Если бы тот хотел, чтобы Викинг знал, то сказал бы ему. Единственное, что-то он знал, так это то, что сумасшедший русский был загадкой, если он вообще был русским. С другой стороны, он мог ошибаться насчет этого. Кристофф так легко переключался между сильным русским акцентом и чистой английской речью, что никто не мог догадаться, откуда он. Или какова была его цель, потому что он не просто добывал немного денег на улицах, чтобы позаботиться о своей семье. Нет, Кристофф был в этом давно.

Часть его желала последовать за Кристоффом по этому пути и посмотреть, куда это приведет, но он не мог. Нет, если он хотел быть с Еленой. Пребывание в тюрьме в течение нескольких дней только укрепило его желание завязать со своей преступной жизнью, потому что, в отличие от Рэя Лиотты (прим.: американский актер, лауреат премии «Эмми»), он не мечтал стать гангстером. Несмотря на все фильмы Скорсезе, он точно знал, где в конечном итоге оказываются гангстеры. Мертвы и похоронены, если им повезет. Неудачники вначале должны были увидеть, как на их глазах расстреляют их семью. Ты не можешь быть в банде и не беспокоиться о своей самой большой слабости — о своих близких.

— Куда мы едем? — он должен был встретиться с Еленой. Объяснить ей, что произошло.

«Ты имеешь в виду, что твой гнев снова взял над тобой верх, и ты чуть не испортил свое будущее?»

— Мы едем праздновать.

Празднование звучало лучше, чем встреча с девушкой прямо сейчас. Она будет там, когда он вернется. И ему лучше вернуться с чем-нибудь, потому что, когда Елена узнает, что случилось, она разозлится.

Избранным Кристоффом местом для празднования был дешевый бар в доках, который практически был заброшен. Судя по предупреждающим знакам на фасаде, он был закрыт. Это была задняя часть доков. Место, где люди и имущество приходили и уходили незамеченными. Здесь все было не так, как казалось.

Когда Кристофф вытащил пистолет из бардачка, Викинг спросил:

— Ты ожидаешь неприятностей?

— Всегда нужно быть наготове.

— Твоя правда.

— У тебя есть еще оружие?

На лице Кристоффа появилась редкая улыбка.

— Под твоим сиденьем лежит молоток.

Ах, черт.

— Итак, это будет такой праздник? — схватив инструмент, Викинг почувствовал его вес в своей руке.

— Я помог тебе, теперь ты поможешь мне.

Ему это нравилось в Кристоффе. Как и Викинг, он был простым человеком. Он был скуп на слова и никогда не лгал.

Они приехали сразу после сумерек. Улица была окутана тьмой, единственный слабый свет исходил из якобы заброшенного здания.

Подняв дуло пистолета вверх, Кристофф вошел внутрь и спустился по лестнице. Викинг шел следом. Они миновали главную обеденную зону, которая была кладбищем грязных столов с пятнами кетчупа и вращающихся стульев, разбросанных вокруг, словно кегли для боулинга. Пройдя через подсобку, они оказались в помещении, которое когда-то было промышленной кухней. Все еще пахло жареным мясом, маслом и жиром. У стены рядом с автоматом для газировки выстроились стопки использованных подносов.

Вот тогда они увидели их — четверых парней, играющих в покер за столом перед холодильником. Перед ними стояло ведро с куриными крылышками.

Взгляд Викинга сразу же упал на тощего мальчишку, прикованного цепью к посудомоечной машине. Ему не могло быть больше девяти, может быть, десяти лет. Когда один из парней бросил в него крылышко, парень зарычал и покачнулся. Цепь обвивала его шею, но мальчишка не отступал, в его глазах сверкала злость. Он выругался на каком-то неизвестном языке. Парни только засмеялись и больше на него не взглянули.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но это сделал Викинг. Глядя на ребенка всего две секунды, он узнал в нем родственную душу. Душа, переполненная гневом, внимательно изучала каждого из игроков в покер, запоминая их лица.

Он взглянул на Кристоффа и кивнул. Вскоре ночь была нарушена стрельбой. Кристофф убил двоих из них, прежде чем они смогли добраться до своего оружия. Их головы взорвались, окрасив белую стену позади них в красный цвет.

Викинг нырнул за стол, сбив мусорное ведро, и метнул молоток, попав третьему парню прямо в грудь, от чего тот согнулся и упал замертво.

Прежде чем последний ублюдок смог достать пистолет, он ударил его в лицо, сломав ему нос. Парень упал, кряхтя, и попытался встать. Викинг стал рыться в его карманах, пока не нашел ключ.

Отбросив его пистолет подальше, Викинг подошел к мальчишке. Тот зарычал и выплюнул еще несколько непонятных слов. Что бы он ни имел в виду, его тон был предельно ясен: это было четкое «Отвали от меня нах*й».

Большие черные глаза выглядели усталыми, когда Викинг поднял свои руки вверх.

— Я не причиню тебе вреда, хорошо?

Он указал на цепь на шее ребенка и показал ключ. Затем он протянул свой кулак, ожидая реакции ребенка.

Мальчик не двигался, а затем стукнул своим кулаком по кулаку Викинга.

— Хорошо, мы поняли друг друга.

Он разомкнул цепь, освобождая ребенка, а затем повернулся к еще живому ублюдку, пытающемуся встать на ноги.

Викинг схватил цепь, обернул ею кулак и начал выбивать дерьмо из засранца.

— Сажать детей на цепь? Что…

Удар.

— Бл*ть.

Удар.

— Не так с тобой?

Тем временем Кристофф возвышался над ребенком, разговаривая с ним на его языке. Конечно. Он должен был догадаться, что их пребывание здесь не было случайностью.

Он посмотрел на Кристоффа.

— Итак, кто он?

— До меня дошли слухи о похищении ребенка Каплана. Он сын одного из крупнейших в мире торговцев героином. Его семья платит за его обнаружение миллион долларов.

— Миллион?

Кристофф кивнул.

— Поделим пополам, братан.

Эти деньги, мягко говоря, пригодились бы, хотя Викинг предпочитал считать своих цыплят по осени. Но, зная Кристоффа, награда не могла быть единственной причиной спасения ребенка.

— Он тебе для чего-то нужен.

— Не он, — сказал Кристофф, доставая телефон. — Его отец. С этим человеком обычно невозможно связаться.

Ребенок устало смотрел на них, в его темных глазах горел безмолвный огонь. Он так сильно напомнил Викингу его брата. Он не сделал достаточно, чтобы защитить Сая от Фрэнка, но, увидев этого мальчишку, он дал себе клятву, что ребенок не пострадает.

Кристофф протянул ребенку свой телефон. Тот набрал номер того, кому Кристофф хотел позвонить. После нескольких слов он вернул телефон Кристоффу.

— Iyi akşamlar (прим.: с тур. «Добрый вечер), мистер Каплан. Я один из тех, кто освободил вашего сына. Я отправил вам наше местоположение. Вы можете прийти и забрать его в любое время. А пока давайте поговорим о деле.

Викинг схватил со стола открытую бутылку виски.

— Козел, — пробормотал он, наливая себе выпивку. — Ты никогда ничего не делаешь без причины, не так ли?

Кристофф приподнял бровь, как бы говоря, что это, само собой разумеется, продолжая говорить с отцом ребенка.

Викинг протянул руку за ключами и ушел. Он отсутствовал. Он не был и никогда не мог быть таким, как Кристофф, крутым, расчетливым, но, прежде всего, целеустремленным. Несмотря на то, что часть его чувствовала, что подставляет Кристоффа, уходя от него, пока тот строил империю, это было правильное решение. Он собирался создать семью с Еленой. Продолжать заниматься криминальными делами означало прикрепить мишень ей на спину, а он не мог этого допустить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кристофф все понял. Он не сказал ни слова, когда Викинг сказал ему, что скоро уйдет.