Где живут счастливые? - Наталия Сухинина

Почему я волнуюсь так перед этой встречей? Скорее всего, боюсь разочарования. Боюсь увидеть рядом со своим другом детства властную, угрюмую, уставшую от жизни спутницу, с которой предстоит вести разговоры приличия ради, заданно улыбаться и сожалеть про себя: «Не такая тебе нужна жена, Вовка. Ты светлый, ты открытый, ты романтик и любитель попеть. А она...»

Дверь открыл хозяин. В строгом костюме, при галстуке. Помог раздеться. Под ноги весело выкатился лохматый щенок. Вышли поздороваться Володины дочки - Юля и Оля.

Вылитый отец, - начинаю разговор по задолго до меня заготовленному сценарию.

Незаметно покосившись в сторону кухни, вслушиваюсь в стук посуды и бульканье воды.

Даже не вышла, - поспешно и почему-то с облегчением обижаюсь я. - Бедный Вовка, ему, наверное, передо мной неудобно.

Но вот он берёт меня за руку и говорит торжественно:

- А теперь самое главное. Сейчас я познакомлю тебя с моем женой.

Лёгкие шаги, протянутая навстречу рука живые глаза и теплым голос:

— Я видела вас на фотокарточке. Речка, костер, и вы все вокруг костра. Валентина, Надя Наташа, Алексей Захаров — она сыпала именами и фамилиями, нашими именами и нашими фамилиями, и ее покушение на нашу жизнь которую ревностно отгораживала я от всего случайного, было таким удивительно желанным, что я растерялась.

Володька стоял рядом именинником. Он смотрел на Риту глазами влюбленного юноши, торжествуя, радуясь и любуясь. Не узнавала его? Да нет, наоборот, узнавала. Он был молод и счастлив, он был полон надежд, полон жизни как все мы тогда, у костра на речке.

„.Мы провожали мальчишек в армию и, как положено ревели на их плечах. Но рёв тот был особенный. Среди девочек не было невест, остающихся ждать своих благоверных, а у ребят и в мыслях не было выделить кого-то из ревущих и сильнее, чем другим, сжать на прощание руку. Мы были равны друг перед другом, и равенство это было главным нашим достоянием. Мы и письма им писали всем, и они нам всем. Конечно, мы очень хотели любви, и, начитавшись про обязательные в нашей юности алые паруса, ждали принцев. Но принцы были на стороне, где-то далеко, за таинственным горизонтом. А рядом... рядом обыкновенные нескладные парни, что с них взять.

Помню, желая порадовать Володю в день его рождения, начитала ему в студии звукозаписи красивые слова про счастье в личной жизни и послала тоненькую пластиночку со своим голосом на далекую Камчатку. А в ответ вместо благодарности: «Соображать надо. От меня ближайший проигрыватель за несколько сот километров. Что я с ней (пластинкой) делать буду?»

Помнишь пластинку?

Помню.

И я помню. Мне Володя рассказывал. Как он на почту ходил, в пургу, на лыжах.

Это Рита. Она сидит рядышком, держит на коленях альбом с фотокарточками, и мне совсем не хочется ограждать от неё дорогие воспоминания.

Наши заходят? - спрашиваю я, и почему-то у Риты.

Редко, - вздыхает она. - Алексей Захаров, бывало, заглядывал, а теперь, как сына женил, некогда стало.

Смотрю на Володю. Он откинулся в кресле, лицо спокойное, руки лежат на подлокотниках тихо, несуетно. Ему хорошо в его доме. Ему очень хорошо. И мне радостно от этого его покоя, от его семейного комфорта, в который он бежит вот уже много лет, и бег этот не замедляется, не становится усталым, он так же лёгок и так же нетерпелив.

Мы всегда везде ходим вместе, - скажет мне младшая его дочка Оля.

А если в театр всего два билета вместо четырёх?

Тогда не идёт никто.

Это их маленькая семейная традиция, которая обязательно есть там, где крыша объединяет людей не по случаю, а по Божьему промыслу. Вчера у Ольги заболело горло, и старшая Юля тоже не пошла в школу: осталась ухаживать за сестрой. И это традиция. Традиция ждать с вечерней смены папу и не ложиться без него спать... Традиция вместе собираться в конце дня и рассказывать о пережитом... Традиция вместе копать картошку дотемна и вместе идти провожать засидевшихся Юлиных одноклассников.

О них особая речь. Ребята частенько заглядывают в дом Ивановых. И нередко именно к Рите. Здесь, мне кажется, они дополучают недополученное внимание, реализуют потребности в фантазии, чувстве долга и совестливости. Тонкий и умелый дирижёр, Рита, руководит этим оркестром умело. Кого надо - похвалит, кого надо - пожурит, с кем надо - поспорит. Её авторитет высок и в школе, где девочки учатся. Не потому, что обе они на хорошем счету, а ещё и потому, что хватает Риты и на других детей, не обретших, к сожалению, своего дома и своего места в нём.

Она торопится с работы с большой хозяйственной сумкой, оттягивающей руку. В сумке нехитрые гостинцы для детей. Сегодня у них дома литературный вечер, и надо успеть всё приготовить. Володя уже дома. Задвинут в угол стол, собраны со всей квартиры стулья, расставлены чашки. Юля встречает одноклассников, Оля разливает чай, Рита - и то, и другое, и третье. Заполняя собой все пространство, она умудряется быть незаметной, читаться между строк. Качестно истинного интеллигента, а потому очень редкое в нашей жизни.

Теперь-то я знаю, как они познакомились. Обычный, на первый взгляд, курортный роман, а для них встреча, уготованная Богом. Я тоже думаю, что уготованная. Даже психологи, используя всяческие тесты, в один голое заявляют, что Маргарита и Владимир Ивановы идеальная пара, очень редкий, исключительный случаи...

Бесспорно, это дар. Но ведь им надо умеючи распорядиться. Можно пустить с молотка, а можно превратить в надежный капитал с большими процентами. Первое труда не стоит. Второе требует великих сил. Какое счастье, что мои Ивановы не стали тратить время и энергию на бесконечную дискуссию, кто в семье главным. Уверена, спроси я об этом Юлю и Ольгу, они в недоумении пожмут плечами. И вот ведь чудо: их семья, где каждый из четверых неповторим, единствен в своём роде, ярок и по-своему интересен, воспринимается как единым организм, одно неразрывное целое. Я не разгадаю эту тайну, и слава Богу. Неразгаданная тайна - наше самое большое на сегодняшний день достояние. Их очень мало, неразгаданных тайн.

Мы были очень нужны друг другу в детстве и юности. Нам казалось, это навеки, и ничто и никто не разлучит нас Но диктатура взросления была неумолима. Она толкала каждого по своей тропе, и разбегались стёжки мелкими морщинками от костра на берегу Клязьмы, в разные стороны, к разным поворотам судьбы Жизнь текла, тропки терялись, вместе с ними терялось что-то очень для всех важное. И от этого, теперь я знаю точно, чувство вины и смущённая улыбка.

Много говорим сейчас о корнях, об ответственности за то, чтобы сохранить их в душевной почве. Но ведь детская дружба - те же корни. И мы обязаны их беречь, не сохранить их непростительно. Какое счастье, если рядом с тобой человек, понимающий и разделяющий это. Рита понимает и разделяет.

Володька восстанавливают нашу порушенную церковь в Черкизове. Вспомнить стыдно, на танцы туда бегали, отплясывали.

Не ведали, что творили, дураки.

А давайте обзвоним всех, разыщем. Скажем, церковь восстанавливают, помощь нужна. Поедем да поработаем, детей возьмём, давайте?

Конечно, это Рита.

Смотрю на Володьку. Тихая радость переполняет сердце, радость за друга, которому очень хорошо. Он смотрит на меня торжествующе. Мол, не хотела идти в гости, знаю, а всё потому, что с Ритой знакома не была. Теперь захочешь.

Теперь захочу. И ещё с великим нетерпением, как ждали мы весёлую ёлку с блестящими в фольге мандаринами, буду ждать встречи с теми, с кем клялись быть вместе навек. Вот обзвоним всех и отправимся смывать вековую грязь с многострадальных церковных стен. И под вековой пылью, краской и облупившейся штукатуркой, обнажатся прекрасные фрески...

ГОРЬКИЕ СЛЁЗЫ НЕПРИКАЯННОЙ ДУШИ

Три года назад, получив письмо от читательницы из Краснодарского края, я тихо ахнула от рассказанной в нём истории. Начало обычное - не за что в нём зацепиться жаждущему необыкновенного сердцу. Жила-была женщина. Растила ребёнка, обихаживала мужа и, хотя была инвалидом и передвигалась исключительно в коляске, слыла хорошей хозяйкой, заботливой матерью - варила на зиму варенье, просиживала ночами у кровати приболевшего сына Вовки, стирала, гладила, штопала. Да только недолгим было её желанное женское счастье. Сравнялось Вовке пять лет - ушёл муж к другой, молодой и здоровой, со своими достоинствами и недостатками, со своим представлением о женском счастье. Поплакала, поскорбела да и утешилась в сыне - смышлёном, здоровеньком, живом малыше.

А Вовка привязался к чёрному приблудному щенку немудрёного «дворянского» происхождения. Назвал Вовка щенка Дружком. И не расставался с ним день-деньской. Так и бегали вместе по двору, соседи их порознь и не видели. А папа по Вовке скучал, брал его на прогулки, вместе сидели они в городском парке под высокими елями, разговаривали, а Дружок мирно лежал у Вовкиных ног. Пару раз приглашал папа Вовку к себе, и разлучница ублажала его шоколадными конфетами, а Дружка кусочками подсохшей колбасы. Папа отводил Вовку домой, а потом грустил. Плохо ему было без сына. А разлучнице плохо было от гадюки- ревности, свившей гнездо в беспокойном сердце, ревность к малышу лишала отдыха и сна. А ну как вернётся к жене, к ребёнку, а ну как пролетит мимо неё птица счастья, махнувшая было своим белым крылом над окном её одинокого дома? За счастье надо бороться. Так учили нас, так впечатывались в наши мозги идеи великих борцов за светлое будущее.