Теория заговора для хипстеров - Никита Балашов

Точнее, был — но совсем из другого места. Написать столько хитов — нереально. Тот же Моцарт за свою жизнь написал много музыки — но выйдите и спросите людей на улице, а какие мелодии Моцарта они знают? Ну Сороковая симфония, это понятно. А дальше что? Ну про «Реквием» многие знают. Его, правда, почти никто не слышал, но знают о нем многие. Ну «Женитьба Фигаро». Ну «Дон Жуан». Все.

А у The Beatles? Даже сравнивать нечего. Это при том, что Моцарт начал писать в 5 лет и писал 31 год, вплоть до смерти. А The Beatles творили всего 10 лет — и создали куда больше хитов, чем Моцарт.

Так кто же писал эти хиты? Кто делал эти новаторские аранжировки, которыми восторгался весь мир? Неужели какие-то четыре пролетарских парня, пусть даже в компании с музыкальным продюсером Джорджем Мартином (который, к слову, ни до, ни после не выдал ничего похожего по размаху), смогли так мощно продвинуть музыку вперед?

Конечно же, нет. И Джордж Мартин тут ни при чем.

Ведь за его спиной стояла советская агентура. А в Советском Союзе был Союз композиторов.

Союз советских композиторов

Установить количество членов Союза советских композиторов мне не удалось. На этот счет нет точных данных. Сколько академиков было в СССР — известно, сколько генералов — тоже известно. А вот сколько членов Союза композиторов — нет.

Говорят, что на 1980 год их было около 2500 человек. Это не много — относительно членов Союза журналистов (83 000 человек). Или Союза писателей (10 000 человек). Но в данном случае это был более «качественный» союз.

В Союз журналистов вступить было не так сложно. Благо графоманов было предостаточно — в стране всеобщая грамотность. Потенциальным журналистом мог быть каждый. Профессия престижная, да и журналистская корочка давала определенные негласные привилегии. Так что лишних людей в Союзе журналистов было предостаточно.

А Союз композиторов — совсем другое дело. Для того, чтобы туда попасть, надо было не просто уметь писать музыку — надо было знать ее на уровне консерватории, то есть со знанием сольфеджио, умением расписать оркестровку и т. п.

В свое время мне один достаточно известный композитор объяснял, почему он против посмертного принятия в Союз композиторов Владимира Высоцкого.

Союз композиторов — это для выпускников консерватории, для тех, кто пишет музыку по классическим канонам. Хорошо это или плохо — уже не важно. Высоцкий консерваторию не заканчивал, играл на гитаре весьма примитивно, а петь вообще не умел. Соответственно — при всем масштабе личности — ему не место в Союзе композиторов. Вот когда соберутся барды, создадут свой союз бардовских композиторов — там будет место Высоцкому, но уже не будет места для Пахмутовой или Никиты Боголословского.

В общем, это примерно то же самое, что принять биатлониста в клуб лыжников — не место ему там просто на том основании, что он биатлонист.

В Союзе композиторов было 2500 человек, которые умели писать музыку на уровне консерватории, имели хороший слух, знали, что такое аранжировка, партитура и т. п. Совсем не удивительно, что советские песни тридцатых — шестидесятых годов были сделаны на очень высоком профессиональном уровне — и их на Запад благополучно воровали. Самый известный пример — песня «Пусть всегда будет солнце», украденная шведским коллективом. В шведской версии эта песня называется Gabriele.

Нет сомнений в том, что число 2500 человек — явно заниженное. Композиторов было гораздо больше. Это несложно посчитать. Например: в настоящий момент в России 13 консерваторий и около 30 музыкальных вузов. Каждый из этих вузов имеет композиторский факультет.

В СССР и консерваторий, и музыкальных вузов было больше — около шестидесяти. Если представить, что на каждом факультете училось не менее 10 человек на курсе, то получается, что ежегодно в СССР выпускалось не мене 600 композиторов с консерваторским образованием. При этом в СССР после выпуска работали в основном по специальности — давали направление на работу, и фиг оттуда спрыгнешь. Ну даже если представить, что половина композиторов по каким-то причинам решали больше никогда не писать музыку, — все равно остается 300 человек. То есть за 10 лет страна получала более 3000 профессиональных композиторов. Это только через консерватории. А сколько их выходило через музыкальные училища, через театральные училища? Да это целый легион.

Возникает логичный вопрос: ну и где вся та музыка, которую они писали? Стране столько просто не нужно. Ну нет в стране такого количества музыкальных театров, и фильмов столько не снималось, да и студий столько не было, чтобы записывать ту музыку, которую вся эта орава напишет.

Зачем же в таком случае они нужны? Не лучше ли всю эту красоту — к станку? Как выяснилось — нет. Картина маслом: куча молодых композиторов с консерваторским образованием и амбициями. Но в СССР особо не развернешься — существует официальный жанр: соцреализм. Вот в нем и можно писать. За пределы жанра композиторам идти не нужно.

Куда же всех их девать? А вот вам и хитмейкеры. Посадите эту ораву на зарплату, поставьте им задачу: писать песни для загнивающего Запада без всякой цензуры. Через год у вас будет вагон таких песен. И в том числе куча хороших.

Добавляем к этим композиторам кучу выпускников литературных институтов со знанием английского языка… А изучение иностранного — в основном английского — в СССР было повальным, особенно после войны. Вопрос только — зачем? Ведь в СССР был железный занавес, контакты с иностранцами строго пресекались. Если кто-то и приезжал — то в основном из соцлагеря. Но там по-английски не говорили. Понятно, что многие советские специалисты работали в развивающихся странах — там иностранный язык точно нужен. Но развивающиеся страны больше говорили по-французски и по-испански. Англоговорящих, так же как и немецкоговорящих, среди них не было. А английский и немецкий — основные иностранные языки, изучавшиеся в школах. Тогда зачем? На случай войны — пленных допрашивать?

Достоверно известно, что никаких планов нападения на Великобританию, США, Канаду и Австралию с Новой Зеландией у СССР не было. Начиная с 1945 года СССР вели боевые действия в Венгрии, Чехословакии, Анголе и Афганистане. Но почему-то школ с изучением венгерского, чешского и пушту в СССР не было. Ближайшие соседи СССР, с которыми могли быть стычки, — Финляндия, Турция, Иран, Пакистан. Но ведь языки этих государств тоже не изучались. На всю Москву была одна арабская школа, одна китайская и одна японская — остальные учили английский. Для чего?

А вот для чего. Вот и нашлись специалисты, которые смогли написать тексты песен для супергрупп. Поначалу тексты были примитивны, но чем дальше, тем больше они усложнялись. Музыка тоже. Все это передавалось в Англию — продюсеру Джорджу Мартину. Дальше рассказывать?

И хитов всегда хватало, было из чего выбрать. Советские композиторы с поэтами получали приличные деньги, квартиры и дачи. Взамен — давали подписку о неразглашении. А даже если бы и не давали — кто бы им поверил.

Именно благодаря такой мощной подпитке The Beatles очень быстро заняли место группы номер один. Благодаря стараниям нескольких тысяч советских композиторов (чьи имена мы так никогда и не узнаем) и были записаны их великие альбомы.

Кстати, вы обращали внимание на парадокс? Песни The Beatles очень быстро появились в СССР — несмотря на железный занавес и прочее. Притом появились не так, как остальной рок-н-ролл, «на костях», — а на настоящем британском виниле заводского производства. Я знаком со многими коллекционерами винила и в курсе, что первые издания The Beatles стоят дорого — несколько тысяч фунтов (в зависимости от состояния, разумеется) — и что эти издания периодически выныривают на нашем рынке. Мол, умирает какой-нибудь старый коллекционер во Владимире, Твери или Чебаркуле — а у него в коллекции первый тираж альбома Beatlesfor Sale. Вопрос: откуда у человека в Твери в советские времена были такие деньги, чтобы купить «родной» винил? Западные грампластинки по тем временам стоили по 150–200 рублей. При средней зарплате в 120 рублей вот некуда людям в Твери деньги девать? Хотя, может быть, это авторские экземпляры?

Подлинная история группы № 1. Конец

Конечно, мы вряд ли узнаем, по какой схеме работал Джордж Мартин с The Beatles… Ну, разумеется, если только кто-то из них не отважится рассказать правду. Лично я не думаю, что даже сама группа была в курсе своей подлинной истории. Вероятнее всего, в курсе были только Леннон и Маккартни, которые и «писали» большинство песен. Ведь написание песни — прекрасное занятие. Никто не видит, как она пишется! Ну пришел человек, взял гитару и сказал — смотри чего мне в голову пришло — Can’t Buy Me Love! А откуда пришла эта песня ему в голову — неизвестно. Может, откуда-то сверху, а может, Джордж Мартин напел…