Блюдце, полное винегретов - Николас Шифоньер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
РУ: Пардон?
ЕХ: Ну, перепихиваются.
РУ: Не совсем понимаю…
ЕХ: Где он ее завалил… отодрал… отдрючил… оттарабанил… отпердолил…
РУ: ААА! Когда он ей вставил!
ЕХ: Да. Критики считают, что такие излишества свойственны вашей группе. Что ты отвечаешь на подобную критику?
РУ: Обычно я пожимаю плечами и пытаюсь проигнорировать ее.
ЕХ: Как можно игнорировать такое?
РУ: Делая анонимные телефонные звонки с угрозами, вот как.
ЕХ: Тогда это уже не совсем игнорирование, не так ли?
РУ: Да, в каком–то смысле.
ЕХ: Это вообще игнорированием не назовешь.
РУ: Если ты предпочитаешь считать именно так, ради бога.
ЕХ: Полагаю, один из наиболее скандальных моментов имеет место на четвертой стороне альбома на «Оплати», где твой главный герой превращается в бредящего либерала и начинает вышвыривать из торгового центра курящих и носящих шубы из натурального меха, а также гетеросексуалов.
РУ: Не вижу в этом ничего дурного. Что тут скандального? В большинстве торговых центров не дозволяется курить.
ЕХ: Как насчет «Беги, сосунок» и «Комфортабельно отупевший», «Юнговская похоть»? «Один из моих придатков»? «Не покидай меня, Саврас»? Тебе не кажется, что уже сами названия нацелены на то, чтобы вызвать какую–то реакцию, Роджер?
РУ: Обыкновенное невежество людей, которые не столь умны, как я.
ЕХ: Понятно. Итак, Роджер. Даже учитывая все эти скандалы, каким ты видишь будущее «Флойд»? Что ты собираешься делать в ближайшие десять лет?
РУ: Ну, я предвижу, как Дэйв в будущем покинет группу. Мы оба выпустим чрезвычайно успешные соло–альбомы — намного лучше всего того, что мы когда–либо выпускали с «Розовым Флойдом», — а затем я объявлю, что возрождаю «Розовый Флойд», но уже без Дэйва. Дэйв подаст за это на меня в суд и скажет нам «вы никогда этого не сделаете, суки», но с помощью Ника и Рика я устрою эффектное возвращение, пока Дэйв будет писать напыщенные сольники о немых детях, звонящих на лос–анджелесские радиостанции, и о том, как ужасно телевидение.
ЕХ: Достаточно конкретно.
РУ: Я _люблю_ конкретику.
Глава 14: Еще один кирзач в слюне, часть вторая
«Розовый Флойд» впервые поставили «Слюну» живьем перед изумленной публикой на Лос — Анджелесском Катке, где, к великому удивлению пришедших на концерт зрителей, в то же время проходил хоккейный матч.
«Это просто была накладка при планировании, ничего больше», утверждал Ник Мейсон позднее, казалось, дав понять тем самым, что с этого момента гастроли, по всей видимости, были обречены. Только ко второму циклу выступлений, прошедших в «Нью — Йорк'с Нассы Колизеум» «Слюна» стала получаться как следует.
«К тому времени мы играли просто превосходно!» разливается Ник. «Я был просто бесподобен за ударными! Гитарные партии Дэйва были замечательными, а Роджер пытался играть на басу так, как не играл никогда прежде. Тогда казалось, ублюдок вот–вот взлетит».
Посреди этого потока доброжелательности поднял голову и застарелый конфликт. Фиаско Энди Уорхола. Юристы группы подали иск против подозрительно женоподобного художника–авангардиста на 5.5 миллионов долларов для возмещения убытков. Дело незаметно замяли, а когда вопрос вновь всплыл на поверхность, Уорхол к неудовольствию группы уже умер.
В августе 1980 года шоу «Слюна» впервые прошло в Великобритании в «Графовом пабе» в Лондоне, а в начале следующего года группа дала аналогичные концерты в Вестфаллехалленмундайзенундваймерундте, Германия.
Живые представления Роджера публика принимала, в общем, неплохо. Большинству присутствующих казалось, что шоу несколько грубовато, особенно в той его части, когда Роджер беззастенчиво пялился на аудиторию с вершины торгового центра и пел «Эй, ты!» Одна возвышенная молодая особа прокомментировала лос–анджелесский концерт так: «Не сказала бы, что мне так уж было необходимо увидеть, как Фред и Вильма… ну, вы понимаете… Мне просто показалось это немного излишним, вот и все. Я чувствовала себя так, будто подсматриваю за своими родителями».
Итак, у шоу были свои недоброжелатели, но были и те, кто отзывался о нем положительно. «Было очень громко», сказал неизвестный юноша. «А мне нравится, когда громко. И майки их тоже. Внушает. Было так громко, что у меня кровь из ушей шла, а какой звук… О! Сдохнуть можно!»
Но лишь в июле 1982 года мир увидел последний киоск в торговом центре Роджера — им стала премьера картины Алана Палкера «Слюна». Впервые показанный в «Имперском Театре» на Лестер–сквер в Лондоне, фильм собрал знаменитостей со всех уголков земного шара: Мик Джаггер, Джерри Льюис, Шери Льюис, «Лэмчоп», Принс, Филлис Диллер, Дэвид Копперфильд, Йоко Оно, Леопольд «Бузотер» Галтьери, Гэри Коулмен, парень, игравший капитана Стаббинга в «Корабле Любви», Зигфрид и Рой, Твигги и многие другие.
Вот что Джеральдо Скарф вспоминает о съемках. «Все было хреново. Боже, было просто ужасно. Алан бубнил и бубнил о том, что здесь то то не так, то это не эдак, Роджер разговаривал и плевался одновременно, а Боб Гелдоф называл всех нас фашистами и лицемерами! С меня хватит, скажу я вам».
Стресс Скарфа был усугублен шокирующим поворотом событий. Он рассказывает: «Я придумал Гвардию Гамбургеров, ну вы знаете, этих головорезов, которые выручают Пинка, у них еще символ — две марширующих сосиски. Так вот, однажды я пришел на съемочную площадку и обнаружил, что все свалили и устроились на работу в МакДональдс. Блядь, фильм же как раз про то, чтобы _не_ работать в таких местах, как фастфуды, торговые центры и прочая американская дрянь, вот он о чем. Думаю, тогда сбывались мои худшие кошмары».
Иногда дело на площадке едва не доходило до рукоприкладства, и Алан Палкер уговорил Роджера прийти на первый день съемки ровно в 8 утра. Роджер, как водится, опоздал — на 10 недель, если быть точным. Это дало Палкеру время закончить съемки.
Боб Гелдоф, по мнению Палкера идеально подходивший на роль, поначалу не желал изображать Пинка, и это было связано отнюдь не с его ирландскими корнями, как того можно было ожидать. «По–мойму, ето была просто куча дерьма. Я так сразу и сказал, что мне ето ваще не нравится. По–мойму, ето все просто фашистская и псевдо–либеральная поебень, как раз то, что я и ожидал от кучки жирных богатых засранцев вроде «Розового Флойда». Куча жадных жирных засранцев, вот так!» На вопрос, почему же он в итоге уступил и взялся за роль, он отвечает: «Платили некислые бабки. Я люблю бабки. За бабки можно купить то, чего у тебя нет, сечешь? Например, пудинг. Люблю пудинг. И голубые бриллианты. Их тоже люблю. И зеленый клевер, и желтые звезды. Вот так–то. А теперь иди в пизду!»
У Роджера свое мнение обо всем этом. «О, было чудесно. Мне понравилось. Нет, правда. После лоботомии все чудесно. Мне намного лучше. Честное слово».
Глава 15: Мемориальная комната для курения Флетчера
В 1982 году аргентинский военный диктатор, Леопольд «Бузотер» Галтьери, не на шутку невзлюбил Фолклендские острова. На самом деле жена Галтьери незадолго до этого заставила его бросить курить. Нехватка никотина превратила Галтьери — обычно мягкого, жизнерадостного человека, любившего котят, щенков и утят, — в первостатейного засранца. В этом нетипичном для него настроении Галтьери и решил вторгнуться на Фолкленды.
Это в известной степени огорчило Роджера Уотерса, который питал некую глубинную привязанность к бесплодным, каменистым островам, на которых не было никого и ничего, кроме трех фермеров и одной тощей коровы. Это огорчило его настолько, что он написал целый концептуальный альбом о негативных побочных эффектах, которые подстерегают бросающих курить.
«Когда мы приступили к делу, альбом планировалось составить из вещей, которые мы не включили в «Томную сторону», потом забраковали для «Вот бы ты был трезв», потом забраковали и для «Животных отбросов» и которые потом не вписались в «Слюну», сообщил Уотерс в интервью своим добрым друзьям из журнала Q. «Но это были хорошие вещи. Невероятно хорошие. Я не хотел, чтобы Гилмору или Мейсону было приписано авторство этих великолепных вещей, и потому решил приберечь их для сольного альбома. Вместо этого я просто сел и за 15 минут накропал какой–то ерунды о курении и назвал все это «Последний помер».
В этот период группа решила восстановить слово «типа» в своем названии. Теперь их нужно было называть «Типа Розовый Флойд». Что навело их на эту мысль? «Я тогда здорово нарезался», объяснил Роджер.
Запись альбома «Последний помер» стала сущим кошмаром. Дэвид Гилмор так описывает ежедневную процедуру.
«Роджер появлялся в студии около одиннадцати», говорит Гилмор. «Я встречал его в дверях, где Роджер сразу же сильно бил меня в живот. Он некоторое время колошматил меня, и обычно мне доставалось по первое число. Затем мы садились выпить по чашечке чая. После этого Роджер крутил мне ухо, пока я не начинал кричать. Затем мы в течение получаса занимались записью. В разгар моего соляка на гитаре, пока я пребывал в том сказочном мире гитарных соло, Роджер подкрадывался ко мне из–за спины и лупил по почкам. Я падал на пол, плача, словно ребенок.
