Дело в шляпе - Андрей Расторгуев

А тот, надо сказать, немало удивил. Чего только не ожидал увидеть Нэсс, представляя какого-нибудь темнокожего страшилу с уродливой звериной мордой и когтями. Вместо этого ему передали довольно крупный, увесистый свёрток, в котором ворочался и натужно кряхтел, пытаясь высвободиться, розовощёкий бутуз вполне человеческой наружности. Да, чересчур большой. Да, слишком сильный для новорождённого – все пелёнки порвал. Но вне всякого сомнения это был обычный человек.

От пелёнок довольно скоро пришлось отказаться. Последняя расползлась по швам ещё в дороге.

– Вот же тютя! – в сердцах бросил Нестор, стаскивая с крепкого, плотно сбитого тельца изодранную материю.

Прозвище прилипло, став именем.

Развивался ребёнок стремительно. В месяц пробовал встать на ноги. В два уже ходил. В год выглядел на все три. В пять лет Нестор повёл его в школу. Думал, что пора. Ошибся. Умом Тютя не блистал, потому школьные премудрости давались ему со скрипом. Зато силён был не по годам. И чувство справедливости, привитое Нэссом, чтил свято. Попробовал бы кто при нём обидеть слабого, не говоря уже о самом Тюте. Это меня и привлекло в бугае. Как сейчас помню разговор с Нестором.

– Порк, возьми пасынка в помощники, – с ходу, безо всяких прелюдий выдал тот, показывая за спину, где высился человек-гора.

Честно скажу, габариты меня впечатлили. Но вот пустой, отсутствующий взгляд…

– Что, пристроить некуда? – догадываюсь, видя, что попал в точку.

Нестор хмурится.

– Боюсь, набедокурит где-нибудь, – признаётся честно. – А в тёмной страже всегда под присмотром будет. Не ты, так я пригляжу.

– В няньки не нанимался. Прекрасно знаешь нашу работу.

– Знаю. Потому и прошу. Здесь он будет на своём месте. Вот увидишь.

– А к себе в патруль чего ж не возьмёшь?

– Не хочет. Говорит, взрослый уже, чтобы вечно под моей опекой быть.

– Дааа? – тяну слегка удивлённо и внимательнее всматриваюсь в лицо великана.

Вроде, всё такое же простоватое, даже наивное. Но вдруг что-то сверкает в глазах. Настолько светлое, глубокое и мудрое, что я чуть не тону. Слава богам, это длится лишь мгновение.

– Хорошо, – говорю, слегка обалдев. – Пусть приходит завтра в околоток. Познакомлю его с Герой. Там посмотрим…

Глава 5

Как Белуга доказывал свою невиновность

Полностью рассвело. Уже лавочники начали греметь ставнями, открывая свои торговые павильоны. По улицам сновали прохожие, тарахтели повозки. Сбросив ночные оковы, город ожил, наполняясь гомоном людских голосов, задышал в привычном ритме нарождающихся будней.

Не люблю толпу. В ней чувствуешь себя неуютно, сродни щепке, попавшей в бурный, неуправляемый поток. Того и гляди, захватит водоворотом и утянет на илистое дно. Бррр. Уж лучше дома в такое время спать.

Ладно, это всё лирика. Нам пока не до сна. Убийство расследовать надо.

И куда опять запропастились мои бездельники? Все сознательные граждане, значит, работают в поте лица, а они? Уверен, что Тютя давно сдал задержанных бандитов тюремщику и теперь свободен, как птица в полёте. А беспутная Гера так и не удосужилась предстать пред мои ясны очи. Разгильдяи! Я что, сам должен расследование вести?

Пробую нащупать их с помощью жетона. А, вот вы где прохлаждаетесь, голубки. Мог бы сразу догадаться, ведь питейное заведение господина Шапы открыто круглые сутки. Не скажете, почему я не удивлён?

Переступив порог Шаповой таверны, первым делом вижу Тютю, который громадной скалой торчит над столом. Как пить дать, его первые учителя в школе думали, что этот переросток сидит на спинке стула, желая казаться выше. Представляю их глаза, когда мальчик вставал из-за парты.

Рядом с ним Гера выглядит мелким воробышком. Ага, только воробышек что-то совсем уж заморенный. Короткие светлые волосы мальчишеской стрижки взлохмачены и торчат в разные стороны. Голова подпёрта худыми кулачками. Пустой, ничего не выражающий взгляд. Подойдя ближе, замечаю фингал под глазом. Дааа, славно девочка порезвилась. Хорошо хоть морс теперь пьёт, а не вино. Похоже, борется с похмельем. Хм, сочувствую.

В зале кроме этой сладкой парочки больше никого. Все нормальные люди либо разбрелись по домам, либо ждут, когда опять стемнеет, и в их светлые головы придёт идея посетить какое-нибудь злачное место. Эти же… Сардак их задери!

– Доброе утро, бездельники, – сажусь на свободный стул и скептически оглядываю помощников.

– Утро добрым не бывает, – вымучено бурчит Гера.

Так-так, насчёт бездельников не возмущается. И то вперёд.

Великан только плечом повёл, выказывая своё недовольство. Как же, он ведь трудился ночь напролёт. Не отдыхал. А я и не спорю. Но не рано ли, сердечный, мы балдеем? Или убийца пойман, и нам делать уже нечего?

Забрав его кружку с морсом, выпиваю до дна и, смачно крякнув, с грохотом опускаю на стол. Гера болезненно морщится, предусмотрительно отодвигая подальше от меня свою посудину. Зря переживает. Не нужен мне её морс. Я ж не изверг какой, всё понимаю. Пускай девочка спокойно и дальше отпаивается. Солдат ребёнка не обидит, особенно если у дитятки жуткая головная боль и зверский сушняк. Кроме того, жажду я уже утолил – Тютина кружка в два раза больше, чем у Геры.

– Вы работать, вообще, собираетесь? Или подождём, пока преступники сами каяться придут?

– А что, могут? – сразу воспрял Тютя, одарив меня взглядом надежды.

– Конечно, друг мой! – киваю серьёзно. – А как иначе-то, если ты их сегодня же отловишь и приведёшь. Вот этим и займитесь. Хоть весь город на уши поставьте, но чтобы к обеду мы достоверно знали, кто и зачем пришил этого сардачного Червонца. Есть вопросы?

Гере совсем не до работы. Думаю, ей даже разговаривать больно. Ничего, трудотерапия вещь полезная, вмиг в норму приведёт. А у великана радостный блеск в глазах сменился тусклым разочарованием. Если и хочет о чём-то спросить, то слишком долго подбирает слова. Но я не намерен рассусоливать, поэтому торопливо подвожу итог:

– Вопросов нет. Тогда по коням и вперёд… Вы ещё здесь?

Они нехотя встают и плетутся к выходу. Возле двери Гера оборачивается.

– Порк, а сам-то ты чем заниматься будешь?

О, начинает включать мозги. Правильно, пусть заранее настраивается на рабочий лад. А то взяла моду, понимаете ли, расслабляться в самый неподходящий момент.

– Есть тут один тёмный, хорошо известный в узких кругах. Надо подёргать его за усы, – отвечаю намёками, неопределённо покручивая пальцем в воздухе. Не кричать же на всю таверну, что пойду разговаривать с Белугой.

Девочка всё прекрасно поняла. Не про Белугу, конечно, о котором не сказано ни слова, а про то, что большего из меня не вытянуть. Хмыкнула и вышла на улицу вслед за Тютей.

Возле стола появляется тучная фигура хозяина заведения. Кивок в мою сторону:

– Привет, Порк. – Заграбастав кружки, возит мокрой тряпкой по столешнице. – За ребят своих заплатишь или записать на их счёт?

– Привет, Шапа. Если только за морс…

– И яичницу. Они её на завтрак ели. Тарелки перед самым твоим приходом убрал.

– Ну, коли так, принеси-ка и мне яичницу с морсом, а то я сегодня ещё не завтракал. Итого, за три порции?

– Да, если не считать, что употребила за ночь Гера. – Ехидная улыбочка раздвигает пухлые щёки Шапы, чуть ли не ровняя их с плечами.

М-да, судя по всему, не слабо нынче повеселились в таверне, глядя на пьяную, ничего не соображающую Геру. Представляю этот спектакль. Особенно, если учесть свежий синяк под глазом.

– Надеюсь, ты догадался собрать плату за представление? – спрашиваю толстяка.

Тот опять ухмыляется. Наверняка хорошую выручку поимел этой ночью. Только вот разнузданную гульбу своей помощницы я оплачивать не собираюсь. Пусть выкладывает из собственного кармана.

Вряд ли в городе найдёшь человека, который бы не знал, где живет Баскан эль Уга. Его шикарный особняк стоит в элитном районе. Тёмные там такая же редкость, как светлая стража в трущобах. Край непуганых идиотов, честное слово. Закрывать ставни, забирать окна решёткой, обносить двор забором – всё это у них считается признаком дурного тона. Оградой усадеб служат, в основном, декоративные кустарники, подстриженные так, что едва до пояса дотягиваются. Белуга в этом плане пошёл дальше, поставив ажурную изгородь с хлипкими на вид воротцами. Впрочем, тоже несерьёзная преграда, больше для душевного успокоения, а то и просто из желания выделиться. Тёмный же. Плевать ему на общественное мнение.

Зато его дом охраняет сардакова туча народу: прикормленные светлые стражники с внешней стороны ограды и неизвестно сколько тёмных наёмников за ней.

– Что ты забыл здесь, тёмный? – «приветствует» меня у ворот щуплый субъект в голубом плаще, с шикарным белым плюмажем на шляпе и тонкой, изящной шпажонкой на боку. Зато за его плечами два мордоворота. Глядят угрюмо, сверкая бляхами светлой стражи на гордо выпяченной груди. У этих шпаги куда солиднее и явно не только для красоты.