Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия

Мила от души рассмеялась. Она посмотрела в сторону сада. Там, на каменистой площадке между кустами барбариса и живой оградой из вяза Рихард и Руслан готовили барбекю из сочного террионского осетроида.

Дети Бурцевых играли на газоне; играли мирно, безмятежно — ни в клумбу не влезут, ни от родительских глаз не спрячутся, и Мила даже удивлялась, как это Бурцева добилась от них такого послушания. Но спрашивать не хотелось: во всем была такая удивительная гармония, такое всепоглощающее счастье, что Мила просто откинулась на шезлонге и, подставив лицо вечернему солнцу, в блаженстве закрыла глаза.

— Так вы вместе уже…

— Полгода. Точнее шесть месяцев одну неделю и три дня. И честно должна признаться: я никогда не была так счастлива. Я и Рихард — мы понимаем друг друга с полуслова. Он — редкий мужчина: заботливый, внимательный, с ним воможно поговорить о чем угодно.

— Как прекрасно!

— Удивительное дело, из этого центра мне так ни разу и не позвонили. Должно быть, продолжают бесплодные поиски моей половины и не знают, что я ее уже нашла, — рассмеялась Мила.

— О бывшем ничего не слышно?

— Он уехал куда-то далеко. Кажется в Шестой регион. Работает по выгодному контракту. — Мила мысленно отмахнулась от всплывшего в памяти образа, как от назойливой мухи.

Болтовня о всяких пустяках продолжалась, пока мужчины не позвали их к столу. Хоть болтовня это громко сказано, говорила в основном Татьяна, потому что речь зашла о детях. Стоило коснуться этой темы, дальше можно было спокойно помалкивать и даже не особенно прислушиваться. В такие моменты Мила погружалась в созерцание Рихарда. Ей нравилось в нем абсолютно все: как он слегка наклоняет голову набок, рассматривая что-то, как двигается, улыбается.

Рыба получилась замечательной, а вино, которое выбрал Рихард, оказалось нежным и легким, и очень шло к этому волшебному майскому вечеру.

Бурцевы были милы и разговорчивы, дети ели за соседним столиком и не создавали проблем. Вечеринка удалась.

А поздно вечером, когда гости попрощались и пошли спать, они остались с Рихардом вдвоем, и Мила совершила феерический полет среди звезд, которые были так недосягаемы прежде, теми одинокими ночами, когда она смотрела на них сквозь прозрачный потолок.

Иной раз они в постель не спешили, а сидели в беседке, слушая песни сверчков, ни о чем не говоря, просто держась за руки. О, как же ей нравились эти вечера, эти прекрасные теплые ночи и волшебные утренние пробуждения! Мила все чаще начинала подумывать, что с таким мужчиной не страшно заводить детей. Она стала обращать внимание, что все телеканалы трубят о снижении рождаемости. Ее так и подмывало узнать мнение Рихарда на этот счет, и однажды она, спросила. В ответ он привлек ее к себе, посмотрел черными, как бездна, глазами и нежно поцеловал.

И вот, когда идиллия их совместной жизни стала казаться единственно возможным способом существования в этом лучшем из миров, появился Дэн.

Вероятно, он приехал прямо из аэропорта, причем изрядно подвыпивший для храбрости, в надежде… На что? Возможно, опять собирался уговаривать ее вернуться, попытаться наладить отношения.

Увидев Рихарда, сидящего с газетой на диване, Дэн побледнел. Мила слишком хорошо помнила, что обычно за этим следовало, но такого не ожидала. Дэн чуть ли не с порога накинулся на Рихарда, требуя, чтобы тот проваливал из его дома. Разумные доводы и упоминания о том, что на самом деле коттедж принадлежит Миле, а раньше принадлежал ее родителям, не подействовали. Даже на факт развода бывший муж не обратил внимания. Когда Мила поняла, что расстаться мирно не получится, она выкрикнула:

— Экс-Ти, код ноль-один!

Но даже вызов полиции не образумил Дэна, скорее подтолкнул к решительным действиям. Рихард только защищался. Разнимать мужчин Мила даже не пыталась — сработал инстинкт самосохранения. Она прижалась к стене и в ужасе вскрикивала всякий раз, когда что-то с грохотом разбивалось. Полиция приехала быстро, но Дэн успел напоследок ткнуть Рихарда в челюсть так, что тот упал и стукнулся головой об угол стола.

Мила закричала. Если бы не присутствие посторонних — неизвестно, чем бы все закончилось. Полицейские скрутили и увели буяна. Старший инспектор скинул на сервер отделения видеозапись инцидента из системы "Умный дом Экс-Ти", что немедленно запустило судебный процесс.

Рихард пришел в сознание, но пребывал в ступоре, оглядывая окружающих странным взглядом. В момент, когда он открыл глаза и увидел над собой плачущую Милу, на его лице отразились испуг, неожиданно сменившийся маской безразличия.

Спустя несколько минут прилетела авиетка с медицинской бригадой. Рихард по-прежнему не реагировал на окружающее — смотрел в потолок и молчал. Врач проверил реакцию зрачков на свет и спросил: «Как ваше имя?» Рихард перевел на него тусклый взгляд, губы разомкнулись: «Айв…» — Едва различимый звук слился с выдохом.

— Ему больно! — всхлипнула Мила. — Его зовут Рихард. Рихард Сваровски.

В больнице диагностировали сотрясение мозга. Рихард остался лежать в палате, прикрыв глаза, безучастный ко всему. Когда закончилось время посещений, Милу вежливо попросили покинуть отделение и предложили прийти завтра.

Выйдя из авиетки, она долго стояла посреди лужайки. Дом выглядел нежилым, дверь так и осталась распахнутой настежь. Мила не дала указания Экс-Ти закрыть ее. Хотелось немедленно вернуться в больницу, но Рихарду не стало бы легче от ее присутствия. На миником пришло сообщение, Мила встрепенулась и тут же сникла. Ее уведомили, что Дэн схлопотал срок.

У соседей хлопнула дверь. Меньше всего Миле сейчас хотелось разговоров с Татьяной, и она вошла в темный пустой дом.

Рассвет застал ее сидящей на диване в гостиной. Нужно было привести себя в порядок, чтобы не расстраивать Рихарда. В конце концов, сотрясение мозга — это не смертельно.

Едва дождавшись времени, когда можно будет позвонить, Мила затребовала у Экс-Ти соединить ее с Рихардом. В ответ она получила извещение: «Абонент наложил запрет на все вызовы». Что это могло означать?

Мила немедленно связалась с отделением больницы. Приятный женский голос сообщил ей, что Рихард Сваровски выписан еще вчера.

Вчера?

Мила заходила по комнате. Последние четыре с половиной месяца Рихард жил у нее и даже часть вещей перевез. Почему он поздно вечером отправился к себе и не сообщил, что выписался?

«Мерзавец Дэн», — подумала Мила. Да и сама она хороша. Почему не рассказала, что бывший муж ее преследует? Что же теперь делать?

Миником в квартире у Рихарда тоже не отвечал. Рабочего номера Мила не знала. В Никте столько фирм по обеспечению спутниковой связи, что искать наугад бессмысленно.

День она провела в тревоге, не зная, что предпринять. Пыталась поработать в цветнике, но, сломав две орхидеи, расплакалась и, зашвырнув лопатку и перчатки в ящик с инструментами, вернулась в дом. Наконец под бормотание головида Мила забылась тяжелым сном. Ее разбудило вечернее солнце, что косами лучами било в окно. В саду щебетали птицы, на экране мелькала улыбающаяся физиономия Ремо. Он вскидывал руки, и зал вторил ему:

Я люблю вас больше жизни.

Каждый день влюбляюсь вновь.

Мои мысли — ваши мысли,

И в сердцах — одна любовь.

— Экс-Ти, закрой шторы, — скомандовала Мила охрипшим голосом. Программа не распознала его, и команду пришлось повторить. Она решила приготовить ужин, зажечь свечи, как делала ежедневно. «Рихард придет, — сказала она себе. — После работы он мог задержаться или зайти в больницу».

Привычный распорядок дел успокаивал, но в обычное время Рихард не вернулся. Ужин давно остыл, свечи оплыли, а Мила сидела и смотрела на входную дверь, опустошенная и нелепая в коктейльном платье и украшениях.

Далеко за полночь дверь, будто бы вняв ее молитвам, распахнулась. Рихард вошел и мрачно посмотрел на Милу. Она поднялась навстречу, хотела заговорить, но слова застряли в горле.

Мужчина, стоявший перед ней, казался чужим. Он закрыл входную дверь и быстрым шагом приблизился. Губы Рихарда были плотно сжат, скулы заострились, во взгляде читалось презрение. По спине Милы пробежал холодок. Рихард неторопливо запустил пальцы в ее волосы на затылке и крепко захватил их в кулак.