Очарование её глаз - Ребекка Уинтерз

— Я сочувствую тебе, Тео. Так как у вас с Олимпией есть ребенок, трудно, должно быть, добиться права на посещение.

Он покачал головой.

— Я отказался от отцовства в пользу Андреаса.

— Что?!

— Не пугайся. После суда Олимпия сообщила мне, что, как только вы с Андреасом разведетесь, они поженятся и он будет воспитывать Ари.

Теперь понятно, почему Олимпия побледнела, увидев ее с Ари на руках! Если они с Андреасом собираются вступить в брак, ей не нужны осложнения со стороны Доминик.

— Шесть месяцев я жил с мыслью, что это ребенок Андреаса. К тому времени, когда малыш родился и я получил результаты анализа, подтверждавшие, что Ари — мой сын, я уже принял решение.

Комната поплыла перед глазами, и она вцепилась в подлокотники.

— Какая трагедия! Ты замечательный человек, Тео. Мне страшно подумать, что твой сын никогда не узнает тебя.

Тео печально посмотрел на Доминик:

— Андреас стал отцом Ари, с тех пор как забрал Олимпию и ребенка из больницы.

— Со временем ты пожалеешь о своем решении! — воскликнула она.

— Возможно. Но я надеюсь снова жениться. Выберу нежную, ласковую женщину, такую, как ты, которая будет любить только меня и подарит мне сына или дочь. Все это было у Андреаса, а он даже не понимал своего счастья. Какой глупец!

Тео отрицает любовь к Олимпии и ребенку, но, совершенно очевидно, он страдает. Что-то здесь не так. Необходимо в ближайшее же время поговорить с Андреасом.

— Спасибо, что ответил на мои вопросы, Тео. От души желаю тебе всего хорошего.

— И тебе удачи.

Доминик поднялась. Ноги у нее дрожали. Панос поспешно подошел к ней и, взяв под локоть, проводил к лифту.

— Ты долго пробудешь в Греции?

— Пока не знаю.

— В память о прошлом позволишь пригласить тебя на ужин, в ресторан «У Зорбы»?

— Мне бы очень хотелось, но я ведь еще не в разводе.

Если какой-нибудь репортер увидит Доминик и Тео в знаменитом ресторане, где они когда-то ужинали вчетвером, пресса вновь поднимет шумиху вокруг имени Андреаса.

Доминик не могла не помнить о том, какой вред нанес суд его бизнесу, не говоря уже о личной жизни.

Помолчав, Тео сказал:

— Ты редкая женщина, Доминик. Не представляю, что заставило Андреаса поступить с тобой так. Удачи тебе, дорогая.

Он поцеловал ее в щеку.

Последнее, что увидела Доминик, прежде чем закрылась дверь лифта, — это боль в глазах Тео, которая преследовала ее всю дорогу до аэропорта, откуда она вылетела коммерческим рейсом на Закинтос.

Можно было возвратиться в офис Андреаса и улететь на его личном вертолете, но она уже произвела небольшую сенсацию, появившись там с Полом. Чтобы не давать пищи слухам, молодая женщина решила держать свои передвижения в тайне. Когда Доминик появилась на вилле, хлопотливая Элени превзошла себя. Пока гостья энергично плавала в бассейне, чтобы снять нервное напряжение, экономка принесла в патио любимые блюда Доминик — салат из моллюсков и крабов и рогалики с маслом.

Выйдя из воды и обернув голову полотенцем, она села за стол и с аппетитом съела все, что было подано. Допивая вторую чашку кофе, Доминик услышала шум приближавшегося вертолета. Сердце лихорадочно заколотилось. Быть может, это Пол с очередным поручением Андреаса? Или ее муж решил взять дело в свои руки и избавиться от нее до наступления ночи? Что, если с ним летят Олимпия и ребенок?

Доминик с трудом заставила себя не выскочить из-за стола.

При виде Андреаса — невероятно привлекательного, высокого, стройного — она почувствовала, что тает от желания.

Ни у кого нет столь красивой смуглой кожи. Вечерние тени подчеркивают чувственный рисунок губ, которые сливались с ее губами с такой страстью, что от одного воспоминания перехватывает дыхание.

Глядя на жгучие черные глаза и волнистые волосы, Доминик снова удивилась — почему он женился на ней, имея возможность обладать любой женщиной по своему желанию?

Олимпии не было видно.

Андреас приблизился к столу и длинными сильными пальцами сжал спинку стула, стоявшего напротив нее.

— Куда ты ездила сегодня? – требовательно спросил он.

— Мне нужно было встретиться кое с кем.

— Ты ничего не сказала Полу.

— Его сие не касается.

В глазах Андреаса вспыхнул гнев.

— Я знаю, кто это?

— Какая тебе разница?

— Доминик! — (Она вздрогнула от резкого тона.) — Ты была у врача?

— Нет! — воскликнула женщина, безмерно удивленная вопросом.

— Не лги мне.

— Я не лгу. Перед приездом в Грецию я прошла медицинское обследование в Нью-Йорке. Если не веришь, позвони доктору Кэнфилд.

— Тогда я знаю только одного человека, с которым ты могла встретиться. Тео, да?

Доминик покраснела.

— По твоему лицу видно, что я прав. — Андреас покачал головой. — Неужели ты не понимаешь, что натворила?

— Ничего страшного. Я решила поговорить с единственным человеком, который мог ответить на мои вопросы.

— Поэтому ты обратилась к моему злейшему врагу, а не ко мне.

— Ах, Андреас! — Она нетерпеливо махнула рукой. — Вчера вечером ты ясно дал понять, что мы расстаемся навсегда, поэтому я и отправилась к Тео, который знает о том, что произошло на суде.

— Мой адвокат послал тебе подробный отчет.

— Знаю, но я не смогла заставить себя прочитать его.

Чертыхнувшись, Андреас прижал кулак ко лбу. Доминик посмотрела на него и внезапно вспомнила, что ее голова до сих пор обмотана полотенцем. Резким движением она сорвала его.

Сверкающие глаза Андреаса уставились на ее влажные волосы.

— И ты решила поверить каждому слову Тео вместо того, чтобы обратиться к собственному мужу? — с плохо скрытой яростью осведомился он.

Доминик пожала плечами:

— Яхта, на которой находится Олимпия с ребенком, показалась мне не самым лучшим местом для подобного разговора.

Андреас снова выругался и прошелся по патио.

— Он сказал тебе, что Ари — моя плоть и кровь?

— Нет.

— И ты поверила ему?

— Да.

— Но ты не смогла поверить, когда тебя просил об этом я. — Его глаза потускнели.

Доминик беспомощно посмотрела на мужа. Прошел целый год, а она по-прежнему любит его всем сердцем. И все-таки они готовы вцепиться друг другу в горло, У нее вырвалось сдавленное рыдание.

— То было давно, — с трудом проговорила она.

Андреас бросил на нее угрюмый взгляд.

— Так давно, что ты предпочла обратиться к нему, а не ко мне.

Она тяжело вздохнула. Разговор превратился в ссору, а ей меньше всего хотелось этого.

— На яхте ты сказал, что больше не желаешь видеть меня, — с болью возразила Доминик.