Искусство говорить на суде - Герман Де Бетс

Таким путем пианист изучает отдельно сольфеджио и аппликатуру, таким путем он читает ноты, потом аккорды, работает над пальцами, над кистью руки, чтобы после долгих и трудных упражнений, уже как артист читать и исполнять самые сложные пьесы или, как композитор, импровизировать свои произведения, не думая больше ни о нотах, ни о клавишах, ни о руках. Настолько привычка сделала для него вполне легким внешние выражения того, о чем он исключительно думает – музыкальных идей.

VII

Итак, вот что нужно для общей подготовки…

Вы приобрели привычку к аналитической мысли, вы в достаточной степени привыкли стоять перед аудиторией. И вот, вы готовы быть оратором, вы уверены, что будете красноречивы. Вы намерены защищать известное дело. Бога ради, не приготовляйте вашей речи. Не теряйте времени на отделку фраз. Тут нужны идеи. Не забавляйтесь накоплением запасов красноречия. Консервы всегда отдают запахом жестяной коробки. Избалованный вкус судьи отказывается от них. Не верьте риторам, которые советуют изучать периоды какого-нибудь древнего автора, чтобы приучать ухо к каким-то ораторским оборотам. Инструменты настраивают только в концертной зале.

Если вы будете приготовлять ваши речи, вы погибли: они наверно будут посредственными, слишком длинными или слишком краткими, слишком горячими или слишком холодными, – но, бесспорно, не уместными.

Итак, не приготовляйте ваших речей, но учитесь говорить речи; изучайте порученное вам дело, относитесь к нему с самым глубоким вниманием, анализируйте его со всех сторон. Исследуйте фактическую сторону со всеми деталями со всех точек зрения. Изучайте правовые вопросы, порождаемые этим процессом, даже те, которые он может породить, если бы его рассматривать с неверной точки зрения. Постигайте ваш процесс во всех его данных. Давайте волю вашим душевным движениям, но размышляйте над ними, отдавайте себе ясный отчет, что именно вы испытываете: негодование или презрение, гнев или отвращение, удивление или симпатию, сознайте ясно, чем вызвано ваше чувство, что именно породило его: лица, или факты. Бойтесь беглых, неясных впечатлений. Анализа, больше анализа.

Затем пишите. Не речь, нет! даже не план речи… нет… Речь вы составите во время заседания; не думайте над ней до заседания.

Изложить на письме следует точное исследование процесса, тщательный разбор его для себя, следует запечатлеть, так сказать, ваш труд, работу вашей мысли над усвоением процесса. Вы познаете тогда всю истину известного выражения: верно поставить вопрос – значит разрешить его. Но заметьте, что ваше изложение должно дать именно точную, всестороннюю, верную постановку вопроса.

Вы должны точно и ясно поставить перед собой всю совокупность объективных данных процесса. При этой работе не довольствуйтесь никаким приблизительным изложением мысли, не употребляйте ни одного слова, которое не выражало бы известное понятие самым точным, самым строгим образом. Рассекайте каждое положение, не останавливайтесь, пока ваш анализ не даст вам математически строгого выражения.

При таком изложении, вы запасетесь всеми аргументами, которые могут иметь объективную ценность во время процесса. Вы не употребите ни одного так называемого, «ораторского средства» т. е., иначе говоря, ни одного из тех ложных аргументов, которые производят поверхностное, легкое впечатление, разлетаясь, как дым, при строгом анализе мысли. Единственно, что можно написать перед произнесением речи, это заключительную часть ее, формулирующую ваши требования. Но заключение принадлежит к совершенно иному строю идей, чем сама речь. Заключение чуждо аргументации, оно, собственно говоря, не выполняет функций судебной речи, оно содержит в себе известные требования, выводы, исковые формулы, а речь в собственном смысле заключает в себе аргументы в пользу этих формул, выводов и требований. Заключительная часть есть дело юрисконсульта, поверенного (avoue), а речь – дело оратора. Юрисконсульт, поверенный заканчивает свою роль, изложив то, о чем он будет ходатайствовать. Оратор начинает свою роль с момента начала речи, аргументации в пользу этих ходатайств. Иногда на сцену является третье лицо: докладчик, пишущий мемуар, докладную записку, но эти последние подчиняются правилам письменного изложения. Я же здесь не веду речи об исковых формулах или о докладных записках: я рассуждаю о судебной речи.

Идите в суд без всяких записей, кроме заметок, составленных при анализе дела. Положите эти заметки около себя, как вы кладете вашу папку с делом. Заметки эти, как и дело, не заключают в себе вашей речи. Они, как и бумаги в папке, составляют предмет дела, объект процесса, о котором вы будете говорить. Позвольте мне объяснить мою мысль в несколько тривиальной форме. Представьте, что вы производите оценку коллекции медалей, поступающих в продажу. Вы последовательно берете в руки ту или другую медаль, читаете ее надписи, открываете каталог и соображаетесь с сведениями, которые он дает. Так же и в процессе: вы производите оценку вашего процесса, юридической и фактической стороны его. Рассматривайте ваши заметки, как каталог данных этого процесса, но не заглядывайте в них вперед. Самую же оценку производите тут, в заседании импровизируйте ее.

Вы готовитесь произнести речь в суде. Последняя не есть продукт чисто философского рассуждения. Приемы легкой ораторской речи также будут в ней уместны, но именно как легкие, мимолетные блестки. Но в общем вся речь, целиком должна быть направлена к тому, чтобы привести судью к тем именно положениям, к которым пришли вы при анализе дела. Судья найдет свое убеждение в ваших бумагах по этому делу. Устное изложение дела должно его приготовить к восприятию того, что заключается в них и что вы признаете за истину.

Итак, приступайте к делу! Если вы обладаете запасом идей и слов, вы не испытаете ни малейшего затруднения. Ясно представляя себе дело вы будете обладать могуществом непосредственного, естественного красноречия.

При помощи аналитического изучения дела вы получите способность руководить сознательно последовательностью ваших идей. Приступайте к делу! Вы выполните все правила риторики. Я вам ручаюсь в этом[6].

VIII

Обыкновенно предъявляют к судебной речи четыре требования: она должна быть ясной, краткой, последовательной и единой, цельной.

Я лично требовал бы одного правила: судебная речь должна быть методичной; но метод ее должен быть истинный. Оратор, который следует истинному методу, не должен заботится ни о том, чтобы быть ясным, кратким, ни о том, чтобы все сказать в единой, цельной речи: он будет обладать всеми этими качествами, не заботясь о них.

Вот основное положение, которое нужно доказать. Да, речь должна быть построена по известному методу. Но что это означает? Какой метод следует избрать? Тот, который вы определили наперед, рискует оказаться вполне негодным в момент, когда вы будете произносить вашу речь.

Единственно хороший метод тот, который может доставить вам успех. Действительно, успех вашего метода не зависит ни от процесса, ни от вас; он заключается главным образом в субъективных условиях ваших слушателей. Цель, задача вашей речи состоит в том, чтобы привести судью к убеждению в истинности тех выводов, которые вы ему предлагаете. Для этого необходимо заставить его принять ваши доводы в их объективной ценности. Строгая связь идей, аргументов – вот план рассуждения, которое вы ведете перед судьей. Эта связь должна быть совершенно точной и ясной вам самому. И вот именно, чтобы достигнуть этой ясности и точности, вы и должны с крайней тщательностью запечатлеть связь ваших идей и аргументов в ваших заметках при анализе дела. Тогда судья пройдет последовательно с вами ваши рассуждения, он неминуемо придет к тому выводу, к которому вы именно желаете его привести. Но необходимо принимать во внимание душевную деятельность судьи в том виде, как она существует, быть может с рассеянностью, предубеждением, с полным незнанием обстоятельств дела, только с известным относительным знанием относящихся к нему вопросов права.

И вот, как только вы начнете говорить, ум судьи начнет работать; но он пойдет от своей отправной точки, не от вашей; он не подчинится вашему отправлению, а отдастся своим собственным впечатлениям.

Необходимо пристать к нему на том пути, по которому он идет, чтобы мягко, незаметно свернуть по тому направлению, куда вам желательно вести его.

Таким образом план вашей речи, по необходимости, должен подчиниться изменениям, стремясь лишь, насколько возможно, приблизиться к отвлеченному, теоретически созданному плану. Вы будете стараться строго следовать построенной вами связи идей. Вы знаете ваш путь; он совершенно ясно рисуется перед вашими глазами. Ведите к нему вашего судью, если он дает себя вести, и старайтесь, чтобы он шел вместе с вами. Но как только вы почувствуете, что он уклоняется от вас, или даже только колеблется за вами следовать, не продолжайте вашего пути один, так как в противном случае ваш слушатель еще более уклонится от вас или совсем остановится. Остановитесь, последуйте за вашим спутником. Дайте крюку, обойдите вокруг, пойдите в обход, приведите его к развилине дороги или выйдите на большую дорогу вместе с ним, в некотором расстоянии от этой развилины. Покажите ему карту, объясните допущенную ошибку, не спешите, чтобы он выразил вам жестом, взглядом, быть может, подчеркнутым молчанием, что он понимает ваше стремление найти верный путь; и затем опять идите, снова отходите в сторону, опять совершайте обходы; бросьте шоссе, если тропинка может вас привести скорее к цели, но не теряйте из виду большой дороги, следуйте ей, насколько возможно. Если ваш спутник на этом пути окажется крайне упорным, а ваш противник ловко идет по его следам, и вы не в состоянии силою увести его, не покидайте его на пути, взятом вашим противником. Приготовьтесь вполне спокойно к расследованию на другом пути, но пользуйтесь всеми случаями обнаружить пред судьей все тернии и рытвины этого пути, овраги и каменистости, болота и трясины; постоянно твердите ему открыто или намеками, что другая дорога, по которой вы вели его, была гораздо красивее, удобнее, вернее, старайтесь внушить ему весь ужас той дороги, по которой пошли вопреки вам. Быть может, снова предпринимая этот путь перед решением дела, перед обсуждением его, судья опять пойдет по дороге, проложенной вами в его уме.