Жандарм 4 - Никита Васильевич Семин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот теперь я кажется понял, о чем она. Практически абсолютный контроль заклинания — вот что дают камни. То есть, того же эффекта я теоретически могу достигнуть и без них, просто на тренировки уйдут годы.
— А у твоего дяди оказывается есть еще и способности к магии земли, так? — решил я выяснить для себя последний вопрос.
— Да, — кивнула Анука. — Но очень слабые.
— Но как же он тогда создавал с помощью земли себе броню?
— Камни предков, — сказала она так, словно это все объясняло. — Он прошел обряд. Если пройти обряд, можно укрепить эту связь. Дядя когда-то прошел обряд посвящения земле. Он стал чувствовать камень, но полноценным магом земли не стал. С помощью камней предков он может «позвать» камень на свою защиту. На это уходит много сил. Больше, чем на водяной бич. Но ему, как вождю, нужна была защита в бою.
— Почему же все в вашем племени не проходят его?
— Он опасен. Можно потерять себя. Только сильный духом способен услышать предков и после этого вернуться назад. Камни предков… это просто камни, — неожиданно выдала она, хотя ей самой такое «определение» не очень нравилось. — В чужих руках они не покажут своей силы. Даже у мага. Нужно чувствовать их.
— А как определяют, кто способен пройти обряд, а кто — нет?
— Никак, — пожала Анука плечами. — Те, кто чувствует в себе силы, идет к шаману и просит о проведении обряда. А там уж все в руках предков.
— И шаман никогда не отказывает? — удивился я.
— Он может отговорить, но отказать — нет. По нашим обычаям, любой имеет право пройти обряд посвящения стихии.
Этот разговор заставил меня всерьез задуматься о том, как мало я знаю о магии вообще и о возможностях магов различных народов в частности. А также зародил желание пройти этот обряд. Уж очень меня впечатлили возможности вождя. От своего назначения я отказываться не собирался и мало ли, какие опасности меня могут ждать там. Уж если даже простой казалось бы путь превратился в череду опасных и даже смертельных приключений, то когда я начну свою работу по поиску убийц сотрудников жандармерии, меня наверняка могут попытаться устранить. Так это будет или нет, не знаю, но готовиться надо к худшему.
Похороны своих погибших соплеменников местные жители проводили на следующий день. От рук бандитов пострадали почти все, но окончательно «ушли к предкам» как здесь принято говорить — восемь человек. Чудовищно много для небольшого племени. В основном пострадали охотники. Четыре тела пришлось на их состав. Еще погибла одна старуха, два подростка и один трех летний карапуз. Почти все эти жертвы пришлись на одну семью — тех, кому не повезло оказаться на пути бандитов в самом начале нападения. Их чум стоял с края стойбища у леса, откуда вышли «бродяги».
Хоронили погибших в земле. Вождь с парой самых крепких охотников нашел в километре от стойбища холм у небольшой речки, на склоне которого вырыли небольшую пещеру. В нее-то вместе с главными вещами погибших (копьями у охотников, небольшими острогами у подростков, игрушкой у ребенка и корзинкой для сбора ягод и грибов у старухи) и положили тела. После чего засыпали и сделали небольшие канавки для отвода воды прямо в речку. С пещерой провозились весь день, потому сам обряд прощания прошел вечером при свете факелов.
А на следующий день я все же набрался решимости и пошел к шаману просить провести надо мной обряд посвящения воде. Со мной пошла и Анука, как переводчик.
Молча выслушав мою просьбу и ее «перевод» от девушки, шаман лишь отрицательно покачал головой.
— Но почему? Вы же сами сказали, что я теперь один из вас! А в племени каждый имеет право на прохождение обряда.
Старик пожевал губами и вздохнул. После что-то коротко сказал, а я с ожиданием посмотрел на Ануку.
— Великий Кемейа говорит, что не властен над обрядом. Ты можешь умереть, и тогда племя не возвысится. Недавние жертвы будут напрасны. Мы остались здесь из-за тебя. Ждали твоего восстановления. Ушли бы — не повстречали бродяг.
Ага. Значит это еще и я виноват в смерти тех восьми человек⁈
— Остаться — было вашим решением. Я благодарен за помощь, но не нужно взваливать всю вину на меня, — жестко ответил я, глядя прямо в глаза шаману.
Анука покосилась на меня, но все же перевела.
— Добавь, что если я пройду обряд, шансы на возвышение племени увеличатся.
Шаман задумался. Мы сейчас сидели в его чуме, который отличался от «моего» наличием вязанок трав, развешанных по стенам, да выложенным по центру очагу под небольшой костерок. В потолке чума почти прямо над очагом было небольшое отверстие, куда уходил дымок от горящего сейчас костра. Шаман смотрел на огонь, покусывая нижнюю губу, и словно пытался увидеть в нем ответ на мою просьбу.
На полчаса он словно забыл обо мне и Ануке. Вообще превратился в статую, и лишь редкое покусывание губы говорило, что он не заснул и продолжает думать над моими словами. У меня уже затекло тело от сидения на голой земле, когда он наконец перевел взгляд на нас с девушкой.
— Одна стихия, — перевела мне Анука его ответ. — И желательно — вода, а не разум. Не знала, что твоя основная стихия — разум, — добавила она уже от себя.
— Хорошо, — это я уже сказал шаману, проигнорировав риторический вопрос девушки.
Приготовления к обряду шаман начал в тот же день. Случай с бродягами нервировал племя и подгонял их поскорее сменить место стойбища и уйти ближе к морю, как они и планировали до моего появления. Сам обряд начался на рассвете на берегу протекающей рядом речки. И не просто на берегу, а рядом с недавним захоронением погибших. Как сказал шаман — духи еще не до конца ушедших мешать не станут точно, а вот если захотят, то могут даже помочь.
Перед этим я всю ночь пил воду и должен был бодрствовать, поэтому к утру глаза мои слипались, а желудок урчал от голода. Обильным питьем я фактически «промыл» его от остатков пищи.
Шаман Кемейа дал мне плошку с отваром, а сам разжег костерок между склоном холма с могилами мертвых и речкой. Когда я залпом выпил отвар, в голове слегка зашумело. Словно стакан водки натощак выпил. Но алкоголя в отваре не было точно.
Указав мне сесть напротив костра, лицом к речке, шаман принялся кидать в него травки. Иногда целый пучок, иногда всего пару веточек. Пошедший дым окрасился зеленоватым цветом. В моему носу запершило, и я чихнул, отчего непроизвольно зажмурил глаза. А когда открыл их, ни костра, ни шамана, ни речки вокруг уже не было. Я оказался в каком-то незнакомо-знакомом месте. И через мгновение на меня накатило осознание, что я вижу свое прошлое. Свои воспоминания из той жизни…
Глава 5
— Толя, осторожнее! — слышу женский крик сзади, но мне все равно.
Со всего разбегу бегу и плюхаюсь в бассейн. Глубина здесь всего полтора метра, но для семилетнего пацана и этого хватит утонуть. Однако я легко отталкиваюсь ногами от дна и всплываю на поверхность, шумно отфыркиваясь.
— Толь, ты меня так до инфаркта доведешь!
— Не боись, мам, меня Юрка плавать научил! — весело кричу я и «по-собачьи» начинаю загребать руками.
— Обжегся? — испуганно спрашивает сестра Оля, уставившись на мою руку, куда только что пролился ее стараниями горячий чай.
— Фигня! До свадьбы заживет, — важно отвечаю ей, стараясь не сморщиться от боли.
—… такое понятие, как натяжение воды, — монотонным голосом зудит над ухом преподаватель по физике.
А я еле пытаюсь не уснуть после бурной ночи с Катей. Про натяжение воды мне говорить не надо — изучил это явление на практике так сказать, спрыгнув с семиметрового обрыва и чуть не сломав себе обе ноги. А вот пару часиков сна мне бы сейчас не помешало…
— Не боись, сильнее окунай тварюгу, — шипит мне в ухо старшина, пока я макаю пойманного «духа» в ведро с водой. — Пока не расколется, куда его банда ушла, будет водичку пить.
Воспоминания из прошлой жизни калейдоскопом сменялись одно за другим, оседая в моей памяти. Все моменты, что были связаны с водой, а это почти вся жизнь! Ведь воду мы пьем каждый день
