Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос

Гладиаторский клинок звонко скользнул по вражескому мечу, парирующему удар, и плавным движением миновал защиту. Габриэль рубанул острым лезвием по незащищённому плечу противника и самодовольно усмехнулся, когда дол клинка наполнился кровавым ручьём. «Жёлтый» зашипел от боли и ударил наотмашь, отгоняя от себя гладиатора на пару шагов.

— Радуйся, пока можешь, — видя нахальную улыбку Габриэля, сипло протянул каджит. Разговором он хотел выиграть немного времени, чтобы привыкнуть к внезапной боли. — Потому что это твой последний бой.

Сутай выверено замахнулся для новой атаки.

— Утешай себя этим, — спокойно посоветовал Габриэль и легко уклонился вправо. В следующую секунду лезвие его меча прошелестело по нагрудным платинам, издав воющий неприятный скрежет, и толпа взревела, хотя Габриэль не делал высоких ставок на этот удар.

Противник из Жёлтой команды, пропустивший такую опасную атаку и спасённый только крепкой бронёй, потерял самообладание. Заметив это, Габриэль отбросил всякие сомнения в своей победе. Каджит отбил очередной стремительный удар, поставив блок на уровне груди, и открыл этим свой правый бок — крайне опрометчиво. Габриэль сразу разгадал старую уловку. Он побежал вперёд, делая обманное движение мечом, и, когда противник, поддавшись на финт, обрушил клинок на его голову, ловко увернулся и оказался за спиной. Не давая каджиту ни секунды на осознание ошибки, Габриэль направил остриё меча в шею, но всегда твёрдая рука сейчас почему-то дрогнула. Он замер, ощущая, как по телу прокатывается сковывающая движения дрожь. Руки стали слабыми.

Ехидный взгляд каджита, мерцающий вертикальными змеиными зрачками напротив, подтвердил опасения. Габриэль чувствовал, как умелый чародей вытягивал из него жизненные нити, отчего всё тело пронзало болезненной судорогой, но не мог защититься от этого.

Он безвольно сжимал рукоять меча, ставшую липкой от холодного пота, и суетливо осматривал трибуны в призрачной надежде понять, кто осмелился нарушить правила и сделать поединок нечестным. Разноцветные одежды зрителей замелькали перед глазами и смешались в одно затмевающее небо пятно. Только ненавистная морда сутая продолжала скалить клыки.

Внизу живота разлилось что-то тёплое, обжигающее тягучим мёдом внутренности. Габриэль болезненно застонал. Ноги вмиг подкосились, и он рухнул коленями в раскалённый песок. Из уголков губ засочились струйки крови, наполнившей рот, и каджит, уверенно поставив ногу на плечо противника, резким пинком скинул его тело со своего меча.

Кругом взорвались торжественные крики. Глашатай безразлично прокричал:

— Добрые люди! У нас есть победитель! Слава бойцу Жёлтой команды!..

Габриэль впервые слышал, как победителем объявляют «жёлтого». И после всё вдруг стихло.

— Проклятье! Этот парень не должен подыхать так рано! — эмоционально проговорил кто-то рядом и судорожно закашлялся.

Ему сдержанно посоветовали:

— Не хорони его раньше времени. Дай целителю выполнить свою работу.

Габриэль с трудом разлепил веки, видя перед собой покрытый паутиной серый потолок. Мысли в голове путались от боли, и темнота подземелья грозила вот-вот превратиться в непроглядно-чёрную пустоту.

— Никак очнулся? — пробасил над ухом редгард, то ли радуясь, то ли удивляясь. — А я уже хотел могильщика звать!

— Зови, я не против. — Говорить оказалось невероятно трудно. Грудь разрывалась от режущего дыхания, а голос утопал в неконтролируемых стонах.

Кучерявый седой старик с вымазанными в крови руками, поднимаясь с колен, обыденным тоном объявил:

— Я оставлю обезболивающие зелья, но больше двух в день принимать нельзя. И не вздумай мешать с выпивкой! Очень советую оставаться в постели и исключить любые нагрузки. Раны, залеченные магией, тоже могут расходиться, так что имей в виду.

— Я знал, что этого бойца так просто не выпотрошить! — эмоционально заорал над ухом Овин, но Габриэль не обратил на него внимания, пытаясь привыкнуть к странному ощущению пустоты внутри и бешеному сердцебиению, от которого на коже проступал холодный пот. Он помнил, что именно произошло.

Габриэль коснулся пальцами пропитавшейся кровью повязки на животе, и, когда седой целитель ушёл, попытался сесть, преодолевая собственные возможности. Овин тут же заставил его лечь обратно.

— Чего это ты удумал? Знаешь, сколько стоит работа этого мага? Раз он сказал “лежи”, значит, лежи!

— Сегодня я принёс Арене столько денег, что от мага их не убудет.

С этим трудно было спорить, поэтому Габриэль всё-таки наплевал на рекомендации целителя и решил подняться. Ему помогли, но всю поясницу, живот и грудную клетку пронзила острая боль, заставив невольно застонать. Плечо крепко сжали бледные пальцы орка-полукровки.

— Держись, парень. Оклемаешься.

Овин не был так сострадателен.

— Рэл, ты объяснишь мне, какого хрена произошло? — Требуя ответа, он уселся на корточки напротив раненого бойца. Здесь, на Арене, Терребиус и получил это странное прозвище — Рэл. Бойцам не нравилось длинное «Габриэль», а уж по вычурной имперской фамилии с бретонским произношением его тем более никто не хотел называть. Поначалу его прозвали «Риэл», а вскоре сократили до простого «Рэл». Габриэль не был против. Овин не унимался: — Я же видел, как ты направил меч ему в глотку! Так какие скампы тебя побрали?

Агронак заступился:

— Дай ему в себя прийти, в самом-то деле.

— Да нет, всё нормально. — Рэл вытер выступивший на лбу пот. — Это была магия.

— Чья? — Редгард имел право удивляться. — Ты же сам фокусник тот ещё!

— Если бы это был каджит, я бы подпалил ему шерсть, не сомневайся. — Габриэль говорил спокойно, сам пытаясь осознать, как такое произошло. — Это кто-то с трибун.

Овин с досадой покачал головой.

— Колпак-то у тебя хорошо сорвало… Кому понадобится колдовать, когда люди приходят на Арену, чтобы посмотреть на славную равную битву и выиграть на этом немного денег? Ставки большие у нас не делают, так что смысла мешать поединку я не вижу.

Орк одобрительно усмехнулся.

— Тем более все знали, что сегодня ты бьёшься.

— Все на Синюю и ставили, — согласился Овин.

Однако Габриэля они не убедили.

— Думаете, я допустил бы такое, если бы всё было так очевидно?

— Да верю я тебе! — Овин успокоился. — Только как теперь что-то докажешь?..

— Никак, — ответил за Габриэля орк. — Для всего Сиродила ты мёртв.

Габриэль понимал, что так и будет.

— На арену я не вернусь, так?

— Мне жаль, — отозвался Овин. — Я бы и сам с радостью посмотрел на твои следующие поединки, но для публики ты покойник. Арене нужны такие бойцы, как ты, но ей не нужны скандалы. Ты ведь знаешь, что для побеждённых не ищут целителя — для них роют могилу.

— Я понял. — Рэл не любил, когда ему разжёвывают что-то и без того понятное. — Но раз ты так переживаешь за свою репутацию, почему не дал мне умереть?

— Рэл, — редгард разочарованно вздохнул, — я ведь сразу разглядел в тебе бойцовскою жилку, знал, что ты не из тех самоубийц, которые обычно сюда приходят. Не хотел, чтобы ты сдох, как остальные.

Габриэль молчал какое-то время, обдумывая это, а потом тяжело поднялся на ноги и выпил сразу три зелья.

— Спасибо. Благодаря целительной магии я быстро пойду на поправку, так что не вижу смысла задерживаться и мешать бойцам тренироваться.

Овин заметно погрустнел.

— Уходишь?

— Ухожу.

Редгард пожал протянутую руку и понимающе кивнул. Агронак похлопал Рэла по спине широкой ладонью, посоветовав:

— Я бы всё же поговорил с Гундолином…

— Бывай, Серый Принц. — Габриэль улыбнулся ему. — Я приду посмотреть на твои бои.

Орк усмехнулся, и Габриэль зашёл в казарму за своими вещами. Он снял помятые гладиаторские доспехи и надел чистую льняную рубаху, пряча под неё длинную косу, по которой его многие могли узнать. Он всегда заплетал волосы, чтобы они не мешали тренировкам и поединкам. Пристегнув к ремню ножны с мечом, он снял с гвоздя на стене потрёпанный плащ и спрятал им оружие. Смуглого худого лица практически не было видно за тенью глубокого капюшона, и Рэл, убедившись, что ничего не забыл, покинул Кровавый зал, совершенно не жалея о разрушенной карьере. Когда-нибудь это должно было закончиться, и, пожалуй, такой финал был самым благоприятным из всех возможных.