Король под горой (СИ) - Шени Марк

Стоявший у двери молодой воин выкрикнул моё имя. Ярл Максвелл поднял на меня взгляд и ударил ладонью по столу. Гомон мгновенно стих. Голос ярла, низкий, словно рокот лавины, прокатился по комнате:

— Моё имя ты знаешь. Я знаю твоё. Так что обойдёмся без долгих приветствий, — ярл опрокинул ещё одну кружку пива. — Что ты здесь забыл, чужак?

Эта была грубость, безусловно, но ярл находился в своём доме и более того, фактически спас мою жизнь. Изображать оскорблённую честь в такой ситуации было бы себе дороже, да и к шуткам обстановка не располагала — я увидел за столом Грегора, внимательно и без тени доброжелательной северной улыбки смотревшего на меня.

— На меня напали и чуть не убили, огромная благодарность клану Нак Обби за…

— Я не это спрашиваю, — перебил меня ярл. — Что ты забыл на севере?

— Я бродячий рыцарь, путешествую.

Напряжение в воздухе стало настолько густым, что в него можно был воткнуть топор.

— Я ищу древние курганы, в которых лежат великие воины. В прошлом людей чествовали не за титулы, а за доблесть, — от долгого стояния на месте меня начало немного шатать. — Я испрошу благословения на кургане, и дух великого воина даст его мне. Я б на его месте так и сделал, поменяйся мы местами.

За столом раздались сдержанные смешки, но ярл даже не изменился в лице. Смешки утихли.

— Не к убийцам и ворам Нак Кимли идёшь?

— Нет.

— Садись, — он указал на скамью рядом с собой.

Ярл взял с тарелки краюху хлеба, отломил кусок и сжевал, после протянул краюху мне. Вот беда, с утра я трудом смог прожевать жидкой каши, а тут жесткий северянский хлеб… но отказать нельзя. Пришлось отскрести от корки побольше мякиша, продемонстрировать его ярлу и съесть, с трудом ворочая отяжелевшей челюстью. Тишина за столом резко исчезла, и горцы продолжили разговоры как ни в чём не бывало, перемежая их пивом, мясом и громогласной отрыжкой, то тут, то там раздававшейся за столом. Ярл откинулся на стул и потерял ко мне всякий интерес.

С улицы пришёл Фингэл, заправляя по пути штаны, и молодой горец у входа выкрикнул его имя. Здоровяк же, увидев меня подле ярла с краюхой хлеба, радостно улыбнулся и сел рядом. Следующие полчаса он представлял всех сидящих за столом, и уже на втором десятке я перестал соображать о чём идёт речь. Хотелось упасть лицом на стол и уснуть. Выручил меня Грегор. Он взял чью-то кружку с недопитым элем, щедро разбавил его водой, после чего достал из складок горского пледа небольшую флягу, долил из неё буквально два колпачка жидкости и протянул кружку мне. В нос ударил знакомый запах моря, а точнее — водорослей, вобравших крупицы магии Великого океана. Я медленно осушил кружку и по телу растеклось приятное тепло. Спать резко расхотелось.

Я обратился к ярлу:

— Ярл Максвелл, что с мои проводником?

— Ты про выродка из Нак Кимли? Вздёрнем завтра. Мой сын, — ярл ткнул пальцем в Грегора. — без меня даже повесить никого не может. Хочет, видите ли, во всём сначала разобраться.

Ярл посмотрел мне в глаза.

— А я предпочитаю ублюдков вешать.

Вопрос я задал прежде, чем успел его как следует обдумать.

— Могу я с ним поговорить?

— Конечно.

Ярл жестом подманил одного из молодых горцев и сказал: «Покажи гостю выродка».

* * *

Ожидаемо, никакой тюрьмы или казематов в замке не было, зато был подвал, где одну из комнат освободили от припасов и запихнули в неё пленника. Когда я вошёл в импровизированную камеру, Руи лежал на куче соломы. Я присел рядом с ним.

— Рассказывай. С самого начала.

История бедного парня оказалась проста и печальна. Он жил в соседней долине: пахал землю, пас коз, делал сыр, ходил в лес за дровами и лесной разновсячиной, охотился; в общем, вёл обычную жизнь обычного горца, не связанного близкими кровными узами или тесной дружбой со своим ярлом. Да и не стремился Руисерт как-то выделиться на военном поприще. В кулачных боях стенка на стенку участвовал, но задирой не был; с мечом тренировался, но насмерть никогда не рубился и смерти же не искал; да родную деревню никогда не покидал. Жил в доме, оставшемся от отца, со своей женой и детьми. Нельзя было назвать его жизнь тяжелой, да и лёгкой тоже, но такими было большинство северян и проблем в этом ни они, ни сам Руи не видели. Вот только в один момент эта жизнь поменялась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Старый ярл Нак Кимли умер, и откуда ни возьмись появился его сын, давно уехавший в королевство и с тех пор даже не навещавший отцовский замок. Первое время молодой ярл был тих, лишь разогнал старую дружину в пользу своих людей. А спустя месяц вызвал всех мужчин рода Нак Кимли во двор замка и начал перечислять их недоимки. Кто-то денег занимал, а старый ярл и забыл; кто-то должен был дать ярлу по первому требованию боевого коня со сбруей; а кто-то просто обязан кормить ярлову дружину. К каждому подход нашёл, с каждого спросил. И не поспоришь ведь, получается нарушили древний уговор, что ещё их предки заключили. Это ведь самый первый ярл Нак Кимли выгнал ойгров с этих земель, остальные горцы сами к нему шли родниться, никто не заставлял.

Руи унаследовал от отца обязательство каждый месяц приносить ярлу горшок с мёдом, да не было мёда в том году. Отсрочки молодой ярл не принял. Так и лишился мой проводник земли, дома, а заодно и семьи — жена взяла детей и вернулась в свой род. Он ведь брал женщину с уговором дать ей крышу. Руи попробовал было в пастухи наняться, да к кому? Молодой ярл и видеть его не желал, единственные соседи — Нак Обби — по крови враждовали с Нак Кимли. Помыкался бедняга по горам и ушёл на равнину, то тут, то там нанимаясь на разные работы, пока меня в таверне не встретил.

Я выслушал всю эту историю без энтузиазма. Сказанное в запале слово обязало меня помочь Руисерту. С одной стороны, лично он никого не грабил и не убивал. Это хорошо. С другой стороны, ярлу Максвеллу на такие тонкости абсолютно наплевать, поэтому Руи просто и незатейливо повесят утром на сосне. Из ситуации был красивый выход, но в тот момент мне он в голову не пришёл. Так что я решил пойти старым добрым путём.

Глава 4

Проснулся я с первыми лучами солнца от тяжелого топота снаружи комнаты. Судя по звуку, это был крупный мужчина и, действительно, в комнату вошёл Фингэл, навьюченный моими вещами. Он аккуратно разложил их на столе и увидев, что я не сплю, шумно поздоровался, после чего так же шумно ушёл. Да, уважение ко сну — редкость среди горцев.

Я медленно и аккуратно поднялся с кровати, подошёл к столу и провёл рукой по своему кафтану. Серебряные нити приятно пощипывали кожу пальцев, а ноющая рука умоляла вытянуть оттуда немного магии и ускорить лечение. В иное время я бы так и сделал, но в этих горах найти свободный источник было попросту невозможно, а значит, истощив собственные запасы я бы отдался на милость приютившим меня горцам. Остаться без источника магии было хуже, чем остаться голым. Так что я с сожалением отставил тяжёлый кафтан в сторону, оделся в свою одежду и вышел во двор.

Несмотря на ранний час там уже стоял ярл Максвелл и осматривал свою дружину. Он подходил к каждому из воинов, придирчиво осматривал его, охлопывал в разных местах и выносил короткий и ёмкий вердикт:

— Сделай новое древко для копья…

— Кольчугу почини…

— Молодец!..

— Что это? Ты 30 монет взял на новый меч. Эта железка стоит 30 монет?..

— Выглядишь как помойная яма, хватит столько пить…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Прерывать его не хотелось, тем более, что плохое настроение ярла судя по всему являлось чертой характера, чем последствием неудачного дня, недели или месяца. Под конец он уже перестал сдерживаться:

— Три луны меня не было в замке, а вы уже превратились в сборище пьяниц и трусов. У нас угоняют скот, оскверняют святилища, режут честных людей прямо посреди тракта. Такими темпами Нак Кимли придут в замок и отсношают мою покойную жену, перед этим выкопав её из родовой могилы. Эти горы же наш дом, мы все тут выросли, каждую тропу знаем, каждый камень, а не можем поймать и наказать каких-то выродков. Зато прохожий рыцарь троих порезал. А вы…