Грехи и святость. Как любили монахи и священники - Каринэ Альбертовна Фолиянц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он принял имя Александра VI. А также дал обет безбрачия. Но и от этого ничего не изменилось. Новоиспеченный папа римский, едва взойдя на престол, сделал старшего сына, Джованни, герцогом Гандийским. Второй сын, Чезаре, получил герцогство Валенсия (богатейшую испанскую епархию), а Лукреции предложили… поменять мужа. На более достойного и более подходящего дочери папы римского.
Данной ему властью папа освободил Лукрецию от супружеского обета и выдал ее замуж за Джованни Сфорца, представителя могущественного рода миланских герцогов. Два дня праздновали бракосочетание. Это была довольно необычная свадьба: на ней присутствовали самые известные куртизанки, одиннадцать кардиналов с любовницами, а также избранные члены знаменитых римских семейств, естественно, с любовниками и любовницами. На утро третьего дня Александр VI лично отвел молодых в опочивальню и исполнил при дочери роль камеристки. Говорят, все семейство первосвященника находилось здесь же и наблюдало происходящее в постели. Самые сильные проявления страсти молодых супругов отмечались дружными хвалами и обильными возлияниями.
Однако радостями замужества Лукреция наслаждалась недолго. Она по-прежнему предпочитала общество папы и его изощренные пиршества, а потому почти не покидала ватиканского дворца. Ехать в Милан к мужу она категорически отказалась, внимания ему не уделяла никакого, да еще застращала его рассказами о странной смерти почти всех ее бывших любовников… Сфорца послушал, посмотрел — и сбежал.
Как бы там ни было, но жизнь Джованни Сфорца себе сохранил. И никогда больше не вернулся он к Лукреции.
Итак, Лукреции не было еще и пятнадцати, а у нее за плечами уже была целая вереница любовников и даже два мужа. Она получила от отца громадные средства и жила в собственном дворце на улице дель Пеллегрино, где довольно быстро образовался свой круг поэтов, художников и музыкантов. «Все самое дорогое, самое роскошное было собрано там», — писали современники.
Свободное от развлечений время Лукреция проводила в папском дворце, в личных покоях святого отца. Она самым дерзким образом помогала ему в управлении Церковью: вскрывала папские депеши, подписывала бумаги или созывала священную коллегию кардиналов. Ей было дозволено все!
Однажды после очередной оргии Лукреция пришла развлечься занимательной «игрой»: ролью председателя Святой Коллегии. Едва прикрытая прозрачным муслином, она томно принимала ласки папы и наблюдала за священниками. «Позор! Ужас!» — писал потом епископ Бурхард. Но в присутствии Лукреции он молчал и прятал глаза: не следовало дразнить тигрицу, ибо никто не знал, какое наказание могла придумать она «виноватому».
А в Вечном городе, который, казалось бы, уже ничем нельзя было удивить, шли пересуды и недовольный ропот. Три тысячи гвардейцев, охраняющих стены Ватикана, не могли защитить его от позора. Что бы ни случилось в закрытом городе, все тут же становилось известно за его стенами. К тому же Лукреция со временем вообще перестала скрывать свою связь с отцом и братьями. Для нее не существовало никаких принципов, никаких ограничений и, тем более, никаких нравственных понятий. Что могло ее испугать? Святой суд? Но, если вы не забыли, ее отец и любовник — наместник Бога на земле, умудрившийся безнаказанно нарушить все десять заповедей этого Бога.
А потому можно было брать от жизни все, что она способна предложить, и полностью отдаваться наслаждению. И так поступала не одна Лукреция, а все семейство Борджиа.
Несколько лет эта «веселая семейка» как хотела, так и правила Ватиканом и Римом: они почитали казну своей собственностью и пользовались ей весьма свободно, то и дело устраивая празднества, пышные балы и роскошные маскарады. Некоторые развлечения отличались ужасающей половой распущенностью: там на потеху спаривали разных животных, мужчины от полной пресыщенности занимались содомией и прочая, прочая… А на шумных пирах с обильными возлияниями неугодным подносили чашу вина с ядом или убивали их другим способом.
Время от времени папа заводил себе новую любовницу, но это нисколько не мешало продолжать кровосмесительную связь с дочерью. Братья тоже не отставали от святого отца. Правда, случались недоразумения. Так, Чезаре, собравшийся как-то провести сладкую ночь с сестрой, застал у нее Джованни. Братья заспорили и решили не выходить из спальни Лукреции один без другого, но тут явился соперник, которому пришлось уступить поле действия, — их собственный отец.
Но Лукреции постепенно надоели ласки стареющего сластолюбца-папы и неистовая ревность Чезаре. И младшая сестра остановила свой выбор на самом старшем брате — весельчаке Джованни. Чезаре узнал об этом. В нем заговорил его бешеный нрав — мало того, что Лукреция предпочла ему Джованни, так еще и отец собирался именно Джованни сделать своим преемником! Чезаре, избалованный, распущенный и привыкший получать все желаемое, решил мстить.
Джованни выследили, перерезали ему горло и утопили в Тибре люди Чезаре. На следующий день виновник случившегося, братоубийца, бежал из города.
Родриго Борджиа был потрясен убийством старшего сына и не желал верить в вину Чезаре. Он отправил на пытку «многих знатных нотаблей, выбранных наугад», пока не убедился в том, что смерть Джованни — действительно дело рук его любимого Чезаре.
Тогда он осушил слезы и, запершись в своих покоях, утешался в объятиях Лукреции. Естественно — дело-то семейное.
Папа римский простил своего сына. И вскоре братоубийца вернулся в Рим. На радостях примирения с отцом он устроил охоту. Громадную свиту из придворных фаворитов, светских дам, куртизанок, шутов и танцовщиц сопровождало тысячное войско. «Четыре дня они провели в лесах Остии, свободно предаваясь порывам плоти». Лукреция в этих «любовных играх» сменила два десятка партнеров. А «вернувшись в Рим, они превратили его в притон, в святилище гнусностей, и невозможно перечислить все грабежи, убийства и преступления, совершившиеся при дворе папы».
Однако за всем этим разгулом и развратом папа АлександрVI не забывал и о политике. С первых дней восшествия на папский престол он мечтал о победах, крупных завоеваниях и власти над всей Италией. И вот очередные политические планы привели к необходимости породниться с арагонской династией. Привычным уже образом Александр VI разорвал брак Лукреции и бежавшего Сфорца и тут же выдал ее замуж за семнадцатилетнего герцога Бисалья, побочного сына короля Альфонса II.
Лукреция стала обладательницей состояния, завидного для любой принцессы крови. Молодого Бисалья отправили на два года в Неаполь, а жена его продолжила вести очень «свободный образ жизни».
Она расположилась в самых роскошных апартаментах Ватикана и собирала вокруг себя развратнейших женщин Рима. Днем герцогиня развлекалась, наблюдая бои быков и устраивая разнообразные проделки на улицах города. Особенно славился женский бег наперегонки от замка Святого Ангела до площади Святого Петра. Женщины
