Проклятье Волчицы (СИ) - Вейла Елена

Волчица мечтательно вздохнула. Она могла бы чуть подтолкнуть охотника, дотронуться до его стоящей колом плоти, и эта ледяная сероглазая скала пала бы к её ногам. Но нет, человеческая сущность внутри неожиданно взорвалась и потребовала, чтобы все было честно. Чтобы этот гордец сам лёг с нею.

Дура!

Ведьма ответила охотнику, что, чего бы она не хотела, это они обсудят завтра. Всё потому, что и сама давно не помнила цели своего пути и существования. Волчица потребовала ещё раз признаться, что он знает о ней, но упрямец облил её холодным презрением и, буркнув, что придет завтра, бросил в комнате одну.

А Волчица, после ухода Драко, свалилась на пыльную кровать и довела себя пальцами до исступления, мечтая о том, чтобы это были его пальцы.

*

Мрачное утро навевало мрачные мысли. Дождь барабанил по окну, но проснулась Волчица не от монотонных ударов о стекло. А от того, что замёрзла.

Её нежное человеческое тело впервые за долгое время покрылось мурашками, и она зябко поежилась и уселась на кровати, обняв себя руками. Внутренняя огненная буря постепенно стихала. Ей не хватало шерсти, чтобы согреться.

Нет, так не пойдёт. Может быть, хозяева замка и привыкли к холоду, но ей нужно беречь себя. Женщина завернула мешающие волосы в «шишку» и закрепила на затылке. Она встала на кровати в полный рост и раскрыла ладони в стороны. Её желания были просты, магия бодро полилась в стороны и комната мгновенно преобразилась — тяжёлые темно-зелёные портьеры раскрылись, освещая комнату тусклым утренним светом, вся пыль завертелась вихрем и, превратившись в шар, растворилась в воздухе. Ткани, картины, гобелены, всё вдруг резко стало ярким и обновленным. В довершение, в небольшом камине у стены напротив шкафа вспыхнул магический синий огонь, и в комнату пошло тепло.

Волчица взмахнула пальчиком, зажигая плафоны на хрустальной люстре. Именно в этот момент дверь в комнату резко открылась, и её, обнаженную, стоящую на кровати, под ярким хрустальным светом увидел охотник. Он изумленно огляделся, бросил недовольный взгляд на огонь в камине и снова взглянул на ведьму. Холодные серые глаза скользнули по женскому телу, он сжал губы и нахмурился.

Волчица опустила руки. Она сразу же учуяла его смятение, которое пряталось за стеной презрения, и, вздернув подбородок, насмешливо произнесла:

— Снова ты? Как будто и не прощались.

Желваки на его лице нервно дернулись:

— Я был бы рад с тобой попрощаться. Что ты делаешь?

— У вас очень холодно и пыльно, — она легко спрыгнула на пол. — Я всего лишь прибралась и разожгла в камине огонь.

— Холодно и пыльно? — Драко усмехнулся, — Только вчера ты валялась в грязи и жрала то, что тебе кинут под волчий нос! Пыльно ей… Решила ещё, ко всему прочему, спалить мой дом? — он двинул палочкой, чтобы затушить синее пламя, и повернулся к ней профилем. — Оденься, тут не принято гулять нагишом.

Охотник швырнул на кровать какие-то вещи.

— И прошу на завтрак, мисс… Волчица, — его голос был полон ненависти и сарказма.

— Я всё равно вспомню, как меня зовут! — раздражённо рыкнула она; вдруг появилось желание укусить его.

— Жду тебя в коридоре, — охотник резко развернулся, темная мантия, которая была на нём, всколыхнула воздух.

— Ты даже не посмотришь, как я одеваюсь? — крикнула ведьма ему вслед.

Дверь за ним грохнула, и она сердито фыркнула. Утро, а этот ублюдок её уже взбесил. Что будет дальше?

Женщина разобрала тряпье, что принёс охотник. Коричневые штаны и белая батистовая рубашка: видимо старые вещи Скорпиуса. Короткие брючки сели ей прямо в самый раз, открывая вид на стройные щиколотки и облегая её ягодицы словно вторая кожа. А вот рубашка… Волчица разглядела себя в зеркало. Ну, что ж, он сам виноват.

Обувь — кожаные чёрные сапоги — Волчица не надела, они ей показались похожими на орудие пытки. Её лапы… То есть ноги, привыкли к свободе. Когда ведьма вышла из комнаты, босая, одетая под мальчишку, Драко даже не взглянул в её сторону.

— Иди за мной. — приказал он и быстро зашагал по мрачным коридорам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Волчица поспешила следом.

— Что у нас на завтрак? — попыталась заговорить она, вкладывая в свой вопрос толику издевательского сарказма, но в ответ ей прилетело только его отрывистое дыхание.

*

Драко не мог смотреть на неё спокойно. Эта женщина вызывала в нем бурю эмоций. От убийственной ненависти до желания трахнуть её так, чтобы она ходить не могла.

Всю ночь он ворочался в своей кровати, которая почему-то стала казаться очень неуютной и холодной. Заставлял себя заснуть и отгонял непотребные мысли. О ней.

Грейнджер будто отравила его своей мощной сексуальной энергией. В этом было что-то тёмное, магическое и животное. Драко никогда не сталкивался с такой силой.

Он закрывал глаза в надежде забыться, но она тут же начинала танцевать под веками, голая. Стонала и извивалась, поедая его голодным взглядом. Трогала его своими маленькими горячими ладонями, и он плавился под ними, ощущая внутри обжигающую лаву.

Драко не выдержал. Женщины у него не было давно. С тех пор, как умерла Астория. Его траур продлился несколько лет, а после он уже и не хотел ничего. Пока не пришла кровожадная Героиня. Свалилась на его голову и свела с ума за один миг. И как бы он не ненавидел себя за это, его рука легла на взбудораженный член, и Драко делал с ним то, что привело его к желанной разрядке. И сколько бы он не пытался вспомнить образ жены, с каждым движением кудрявая обнажённая ведьма все сильнее впивалась в его воображение. Он кончил, вспоминая её упругую грудь, а на языке появилось стойкое ощущение, что он только что облизывал нежную кожу, пахнущую полевыми цветами.

Драко уснул, ненавидя и ругая последними словами и себя и Грейнджер. Себя — за слабость, а её — за бесцеремонное вторжение в его жизнь и его сознание.

А утром ведьма предстала перед ним в ярком свете люстры, и Драко показалось, что на кровати расцвел неизвестный миру экзотический цветок. Грейнджер светилась странным причудливым рисунком — её кожа, как оказалось, была хаотично порезана тонкими белыми шрамами. Особенно лодыжки и запястья. Словно она хлестала себя по ним. Только потом в голову пришла мысль, что это скорее всего раны от острых веток деревьев. А красный шов на её тонкой талии — от его копья. Но больше всего его заинтересовала её левая рука.

Ночью в пылу похотливого бреда он и не заметил, что предплечье кудрявой ведьмы, то самое, где тётка Белла вырезала клеймо «грязнокровка», еле заметно мерцало красным. Драко точно помнил — пострадала её левая рука, потому что картина того дня, как молния вспыхнула в мозгу, словно это случилось вчера. Он хорошо помнил жёстокий смех сумасшедшей тётки и отчаянные вопли Грейнджер, пробивающие тревожную тишину Малфой-мэнора. На секунду промелькнула мысль, что бывшая гриффиндорка пришла в его дом только с одной целью — отомстить за прошлое.

Но это было бы очень странно после стольких лет. Да и не логично, ведь они сами со Скорпиусом притащили её волчье огромное тело к себе во двор.

Если только она не внушила им это при помощи своей дикой магии.

Драко хотел бы рассмотреть ближе её предплечье и понять что происходит, почему оно мерцает. Но сдержал свой порыв. Трогать Грейнджер, после ночных фантазий о ней было бы предательством по отношению ко многим людям. К Скорпиусу, к Астории и к себе.

Северус обещал, что найдёт информацию по Грейнджер, ещё вечером, а утром уже вышел из камина и объявил, что то, что он расскажет, должны услышать все. Поэтому они сейчас спешили в столовую, где их ждали Снейп и Люциус.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как Драко и предполагал, два друга — а отец и крестный в последнее время часто виделись, — о чём-то спорили в огромной столовой комнате, сидя за столом из светлого ясеня.

— Сев, ты должен принести мне немного… — злился Люциус, он в сердцах ударил ложкой по тарелке с овсянкой. — Я же не прошу чего-то нереального!

— Я прихожу к вам через Министерство! Как я протащу это перед носом авроров? — невозмутимо ответил крестный, отпивая глоток кофе из белой фарфоровой кружки.