Месть Коула Камерона - Сандра Мартон

– Заткнись! – голос Фейт дрожал от бешенства. – Тебе, разумеется, все известно и без меня, но ты заблуждаешься! Я никогда...

«Нет, не стоит говорить дальше, просто незачем», – подумала Фейт и уже спокойнее закончила:

– Он сам попросил меня выйти за него.

Но Коул не отреагировал.

– Интересно, на что ты надеялась? На то, что старик примет тебя в семью, если поверит, что ты собираешься подарить ему внука?

– Оставь меня в покое!

– Хочешь уйти? Но ведь ты еще не расплатилась с долгами. К тому же ты забыла о завещании: неужели ты уйдешь, так и не узнав, что тебе причитается?

Фейт освободила свою руку и ответила так вежливо, как только смогла:

– Не хочу тебя разочаровывать, но я знаю содержание завещания. Тед мне рассказал.

– Неужели?

– И, между прочим, мне никогда не были нужны ваши деньги.

– О, конечно! – продолжал Коул в том же саркастическом тоне. – Ты ведь вышла за Теда не из-за денег!

«Я вышла за Теда, потому что была беременна от тебя» Так хотелось бросить ему в лицо эти слова, но Фейт сдержалась. Зачем Коулу знать о сыне? Он скоро уедет, и вряд ли они встретятся еще. Нужно вытерпеть только один час.

– Думай как хочешь, – устало ответила она. – Мне все равно. Я пришла к Джергену не затем, чтобы слушать оскорбления.

Коул разозлился еще больше. Ну надо же! Она играет в великосветскую даму! Признаться, у нее неплохо получается, но его не проведешь – он-то знает, что это очередная маска.

– Знаешь, – сказал он, взяв ее за плечи и оттолкнув к стене. – Я все время удивляюсь, как мы с Тедом могли оказаться такими идиотами!

– Убери руки.

– В той жизни ты так не говорила.

– А сейчас говорю.

– Что случилось? Ты не хочешь вспомнить старые добрые времена?

– Подонок!

Коул делано расхохотался.

– Стоило только поглубже копнуть – и где же наша леди?

– Оставь меня в покое, или...

– Или что?

Коул схватил ее за запястье; он понимал, что ей, скорее всего, больно, но что это значило в сравнении с той болью, которую она причинила ему? Много лет он пытался забыть о Фейт, бросаясь в объятия многих и многих женщин, только из-за нее он много лет ненавидел своего брата – своего погибшего брата. Все муки ада не могли бы этого искупить.

– И все-таки, на что ты надеялась? На то, что тебе повезет и я никогда не вернусь? Тогда, конечно, ты получила бы все: и имя, и деньги.

Фейт плакала. Конечно, она хотела разжалобить его, тогда он был бы в ее руках. Той давней ночью она тоже плакала; Коул тогда совсем растерялся и бестолково пытался утешить ее: он боялся, что ненароком причинил ей боль, а она целовала его и говорила, что плачет от счастья, оттого что наконец-то принадлежит ему.

– Да не хотела я ни ваших денег, ни вашего имени! – услышал он теперь.

– Разве я спорю? – Коул повернул ее лицом к себе и продолжал все так же глумливо: – Ну конечно, ты хотела большой и чистой любви! – Он коротко засмеялся. – Поэтому ты переспала с ним и, наверное, так же плакала, как и со мной. У тебя уже тогда был актерский талант. Как умело ты заставляла меня ждать!

– Зачем я только связалась с тобой? Все говорили, что это плохо кончится, лучше бы я поверила...

– Взаимно, я тоже не прислушивался к предупреждениям. Правда, мы славная парочка?

– Коул Камерон, я ненавижу тебя, – тоскливо отозвалась Фейт. – Но это даже хорошо, что ты приехал, я наконец-то могу сказать тебе это в лицо.

– Раньше ты говорила не так. Напомнить?

– Нет.

– Ты говорила «поцелуй меня», ты говорила «прикоснись ко мне». Знаешь, что ты еще говорила?

– Я была глупой девчонкой. – Фейт попыталась оттолкнуть его. – Воображала, что ты особенный...

– Нет, ты воображала, что я твой счастливый билет в страну счастья и богатства. Скажи, ты и вправду была невинна или это тоже была игра?

– Зачем я только встретила тебя? Зачем?

– Ну, это легко исправить.

И все-таки Коул не отпустил ее. Это было выше его сил. Стремясь больнее ударить ее, он прошептал, настойчиво заглядывая ей в глаза:

– Ты помнишь, Фейт? Как мы были вместе – ты и я...

– Тебя заждались в аду, Коул. Наверняка даже место приготовили.

– Наверняка. Только и ты попадешь туда же.

Коул злился на самого себя. Ее очарование не пропало за эти годы, и, произнося слова, подсказанные горем и гневом, он одновременно испытывал абсолютно неуместные чувства. Осознав это, он оттолкнул ее и распахнул дверь, чтобы впустить Сэма Джергена.

– Вот вы где, – сказал адвокат. – Надеюсь, все в порядке? Мне сказали...

Посмотрев на Коула и Фейт, он решил перейти к делу:

– Начнем или вам нужна еще пара минут?

– Начнем, – сказал Коул.

– Начнем, – кивнула Фейт. Она выдавила улыбку. – Вам следовало предупредить, что мы будем не одни.

– Ну, завещание все-таки касается вас обоих, миссис Камерон. Лучше обсудить его всем вместе – это сэкономит время.

– Ну, что же, обсуждайте. Что до меня – я знакома с условиями завещания.

– Да-да, – пробормотал Джерген. – Со всеми условиями?

– Ну, конечно.

– Что ж, это меняет дело... Точнее, меняло бы, если бы не кое-какие обстоятельства.

– Какие обстоятельства? – Фейт взглянула на часы и подумала о Питере. – Побыстрее, пожалуйста, у меня много дел.

– Дама желает знать, сколько ей обломилось, – подал голос Коул, лениво растягивая слова. —Я прав?

– С меня довольно.

Фейт встала и направилась к двери. Она понимала, что совершает ошибку, но ничего не могла поделать. Слишком много всего произошло: внезапное появление Коула, столь же внезапные несправедливые обвинения, злость на себя за то, что Коул ей все еще небезразличен... И смертельный страх, страх за судьбу Питера.

– Вероятно, все это очень удобно для вас, мистер Джерген, но меня это не устраивает. Позвоните мне, как только освободитесь.

Коул несколько раз хлопнул в ладоши.

– Безутешная вдова превращается в оскорбленного клиента. Какое представление!

Фейт повернулась к нему.

– Слушай, ты...

– Мистер Камерон, миссис Камерон! – Джерген поднял руки в успокаивающем жесте. – Пожалуйста, спокойнее.

– Дама спешит, – процедил Коул, на его губах застыла улыбка, но взгляд не предвещал ничего хорошего. – Может быть, подведем черту? Не спеши считать денежки, детка, – ты их не получишь. Я буду оспаривать каждую букву этого злополучного завещания.

Фейт смотрела на него и удивлялась. Это его она когда-то любила? «Что ты хочешь оспаривать? – хотелось ей крикнуть. – Тебе нужны деньги? Так забирай их, все, до последнего цента».