Теперь я знаю... - Инна Шустова

Мой сон и древнегреческие мифы

Мне снилась древняя красавица. Рот у нее был как буква «М» вверх ногами. А вместо глаз — звезды. И вся она была закутана в белый шарф.

Красавица сильно мигала своими звездами и говорила, как в трубу: «Это я-а-а-а! Касси-о-пе-я-а-а!» Потом она собрала с неба маленькие звездочки и стала в меня кидать. Кинет и смеется: «Ха-а-ха-а-ха-ха- а-а!»

Звезды попадали мне в лицо. Было больно и неудобно. Я хотел убежать, а ноги стали как чугунные. Хотел закрыть лицо руками, а руки как гири.

Тогда я собрался с духом и закричал:

— Эй ты, Кассиопея, перестань кидаться звездами! — И проснулся.

Смотрю, уже совсем день. А на окне сидит Майка, вся в солнце, бросает в меня ракушки и хохочет:

— Ой, ой, умираю от смеха! Кто я? Кто? Почему Кассиопея?

Я совсем проснулся и сел в кровати. Ракушки так и посыпались с меня на пол.

— Кассиопея была древняя греческая богиня, — сказал я солидным голосом.

— Не было такой древней греческой богини, — противно запела Майка.

Я разозлился:

— Нет, была! Я сам видел! То есть не богиню, а звезды! Их назвали в ее честь, целое созвездие!

— Может, и назвали в честь Кассиопеи, — Майка говорила, будто ее от меня тошнит, — только Кассиопея была не древнегреческая богиня, а жена царя древней страны Эфиопии. А ты путаник-перепутаник!

Спорить было глупо. Я встал с постели, застелил ее пледом и начал собирать с полу ракушки. Майка все сидела на окне.

— А за что ты меня обозвал Кассиопеей? — спросила она так, будто на самом деле ей это неинтересно.

Не мог же я признаться, что Кассиопея мне во сне приснилась! Тогда Майка меня совсем засмеет.

— Подумаешь, обиделась, — пробурчал я. — Захотел и обозвал.

— Лучше бы уж Андромедой. — Майка вздохнула и спрыгнула с подоконника за окно. — Она была такая красивая...

— Андромеда тут ни при чем. — Я сделал вид, что Майка болтает ерунду. По правде, я о такой первый раз слышал.

Майка, конечно, сразу завелась:

— Как ни при чем? Кассиопея же старая, а Андромеда ее дочка. Хвастунья она, твоя Кассиопея! Выхвалялась перед всеми, что красивее ее нет на белом свете.

— Ну и что? — Я сделал вид, будто мне все равно.

— А вот то! (Теперь я знал, Майку не остановишь: все выложит, что знает про Андромеду.) Быстро объясняю. За это ее хвастовство боги разгневались и наслали на страну Эфиопию страшное чудовище — дракона. Он стал нападать на людей! Думаешь, приятно, когда тебя Кассиопеей обзывают?

— Как будто твоя Андромеда лучше, — на всякий случай буркнул я.

— Конечно, лучше! Ты что, древнегреческие мифы не читал? — Майка тарахтела, как пулемет. — Андромеда была красивая-прекрасивая, а царю пришлось отдать ее на съедение дракону.

— Ну и порядки были, — удивился я. — Как же царь согласился, ведь она его родная дочь!

— А что, лучше пусть дракон всех людей сожрет, да? — Майка сощурилась, как кошка. — Он же царь, ему народ дороже любимой дочки.

Нет, мне все это не нравилось. Я сказал, что царь просто шкуру свою спасал, потому что когда дракон всех сожрет, он и до царя доберется. Не станет дракон царя жалеть.

Майка не стала спорить. Я заметил: она никогда не спорит, если согласна, сразу уступает.

— А почему тебе на Андромеду хочется быть похожей? — спросил я. — Все равно ей помирать от дракона!

— Ой, ну ты что, совсем не знаешь? — Майка опять вскочила на подоконник. — Вот, значит, решили отдать ее дракону и приковали к скале. Представляешь себе, как она плакала? А мимо на крылатом коне Пегасе летел древнегреческий герой Персей. Он был очень храбрый и летел с подвига...

Дальше Майка рассказала, как Персей убил страшилищу Медузу-горгону. У нее вместо волос на голове змеи шевелились! И все, кто на нее смотрел, превращались в камень. А Персей стал смотреть не на Медузу-горгону, а в свой блестящий щит. И он не окаменел, а взял и отрубил ей голову. И забрал с собой — может, пригодится.

Летит Персей и видит: дракон раскрыл огненную пасть, чтобы проглотить прекрасную Андромеду. Персей р-раз медузью голову дракону в морду! И дракон закаменел навсегда. А Персей освободил Андромеду, и они поженились.

Мне эта история очень понравилась. Я даже изобразил Майке, как дракон разинул пасть и облизнулся: вот будет вкусный обед! А Персей ему вместо обеда — голову Медузы...

Майка от смеха чуть с подоконника не упала. А потом говорит:

— Пошли играть в Персея и Андромеду? Над океаном подходящая скала есть. Я сначала буду Кассиопея, а потом Андромеда. А ты сначала будешь царь, а потом Персей.

Я сказал, сначала позавтракать надо, а то мы болтаем с ней, и я даже про завтрак забыл.

— Влезай, — говорю, — в окно! Папа столько всего оставил — на двоих хватит.

Но Майка не захотела со мной завтракать. Говорит, космонавтам переедать вредно. Обещала подождать меня у дома.

Не успел я допить молоко, слышу — хруп, хруп, хруп... Знакомые шаги! Ясно, Иван Федосеевич идет. Я скорей вылез в окно, чтобы успеть познакомить его с Майкой. Смотрю — а он уже сам с ней здоровается и спрашивает:

— Ты и есть тезка месяца?

Майка глаза сощурила, как кошка, и плечом сделала, будто ее кто-то трогает, а она не хочет.

— Ваш Андрюшка, — говорит, — болтун!

Я рассердился. Подумаешь! Что я, обидное, что ли, про нее сказал?

Иван Федосеевич не стал разбирать наши ссоры.

— Андрюша, — говорит, — доброе утро! Я за тобой. Иду к речке собирать гербарий, мне помощник нужен. Папа тебя отпустил, я договорился.

Я не знал, что такое гербарий, но все равно как закричу:

— Ур-р-ра-а! А Майке с нами можно?

— Почему же нельзя? — говорит Иван Федосеевич. — Если успеет быстро собраться.

Я боялся, Майка не пойдет — мы же хотели в мифы играть. Но про нее никогда не догадаешься, что она надумала. А она в небо посмотрела, будто увидела что-то важное, и говорит:

— А чего мне собираться? Рот закрыла и пошла. Дома все равно никого нет и до ужина не будет.

Иван Федосеевич то ли чихнул, то ли фыркнул тихонько.

— Ну и ладушки, — говорит. — Тогда, братцы-кролики, берем ноги в руки — и айда! До обеда вернемся.

ЗЕВС — самый главный бог у древних греков. Он верховный владыка мира, бог грома и молнии.

ГЕРАКЛ — сын Зевса. Совершил двенадцать величайших подвигов и очистил Вселенную от страшных чудовищ.

АПОЛЛОН — Сначала был богом, охраняющим стада. Потом стал богом света, покровителем искусств, поэзии и музыки.

АРТЕМИДА — богиня-охотница, сестра Аполлона. Сначала считалась покровительницей домашних и диких животных. Потом стала покровительницей женщин-матерей.

АФРОДИТА — Сначала была богиней неба, посылающей дождь. Потом стала богиней любви.

ГЕФЕСТ — бог огня (у древних римлян его называли Вулканом).

ДЕМЕТРА — богиня плодородия и земледелия.

ПАН — бог лесов и рощ, покровитель стад и пастухов, мастер игры на тростниковой свирели.

ПОСЕЙДОН — главный бог моря. Трезубец в его руках — знак власти: этим трезубцем Посейдон вызывает бурю или успокаивает разгулявшиеся волны.

Первый поход

Вышли мы за лиман на тропу. Майка бежит впереди да еще подпрыгивает. А я иду за Иваном Федосеевичем. Он — один шаг, я — два. Потому что он большой, а я маленький, как раз ему до пояса. Если я, как Майка, буду прыгать, сразу устану. Я же еще мало тренированный.

Лучше, думаю, буду смотреть по сторонам. Вдруг что-нибудь особенное увижу?

Сначала ничего особенного не попадалось. По бокам тропы — обыкновенный шеломайник. Листья у него выросли уже больше, чем у клена. За шеломайником — кусты. Где-то в кустах поет птичка. Заливается как соловей.

Майка и Иван Федосеевич идут дальше, а я остановился — птичку посмотреть. Слушаю, откуда пение, и высматриваю. И увидел! Сидит на кустике, маленькая, серая. На шее, под клювом, — красные перышки. А вокруг красного — черный ободок.

Птичка раскрывает клюв, чтобы петь, и красных перышек делается много: они распушаются, как шарик. Замолчит — и перышки опадают, приглаживаются.

Иван Федосеевич обернулся и увидел, куда я смотрю. Подошел и тоже посмотрел на птичку.

— Это, — говорит он тихо, — соловей-красношейка. Подругу приглашает — строить гнездо. Нашел подходящее место. Теперь по его песне все другие красношейки будут знать, что это место занято.

— Ау! — крикнула Майка.

Соловей-красношейка испугался крика и улетел. А мы пошли догонять Майку.

Красношейка подождал, пока мы отойдем подальше, и снова за пашей спиной стал песню выщелкивать. Мы его долго слышали. А потом все затихло. Может, подруга прилетела?