Мамочка в законе - Наталья Александрова

Прозвенел третий звонок, и бархатный занавес медленно поднялся.

Леня недоверчиво уставился на сцену.

Декорации изображали Красную площадь с Мавзолеем посередине. На Мавзолее выстроились в ряд высшие партийные руководители, а по сцене — то есть по площади — двигалась толпа рыдающих граждан. Вскоре стало ясно, что на сцене разворачиваются похороны Сталина. Леня никак не мог понять, при чем здесь «Пиковая дама», хотя оркестр действительно исполнял хорошо знакомую музыку Чайковского. Наконец зазвучал дуэт Лизы и Полины. Обе девушки оказались комсомолками и стахановками. Узнав, что Герман — капитан госбезопасности, Леня окончательно заскучал и перестал следить за действием, сосредоточившись на объекте своего наблюдения.

Кое-как дотянув до антракта, Леня протолкался поближе к Зайкину, чтобы не выпускать его из поля зрения. Спутница Василия скрылась в дамской комнате. Зайкин вместо того, чтобы дожидаться ее, неторопливо вышел в фойе. Леня издали с интересом наблюдал за его действиями. Он заметил, что в том же направлении двинулась едва ли не половина зрителей — видимо, сочетание Чайковского с советской тематикой не одному Лене показалось несъедобным, и богатенькая публика, отметившись на модной премьере, решила отправиться в более привычные места, где можно послушать что-нибудь более доступное — например «Блестящих» или «Руки вверх».

В гардероб выстроилась небольшая очередь. Зайкин с самым скромным видом пристроился в ее конец. Леня наблюдал за ним из-за колонны. Когда подошла очередь Василия Петровича, он протянул гардеробщику два номерка, получил свое пальто и шиншилловую шубу дамы и растворился в толпе перед выходом.

Маркиз усмехнулся, представив растерянность толстушки, когда она обнаружит одновременную пропажу и кавалера, и шубы, и подумал, о чем она будет больше сожалеть.

Зайкин и его бизнес были ясны как на ладони. На взгляд самого Лени, обманывать глупых, некрасивых богатых женщин — недостойное занятие: скверно эксплуатировать естественное стремление к счастью.

Сам Леня был настоящий джентльмен и всегда следовал незыблемому принципу: никогда не обижать женщин и детей.

Леня вышел на ступени перед выходом из театра и увидел, как Зайкин, с большим пакетом в руках, сел в синий «Фольксваген» и неторопливо вырулил со стоянки — видимо, он нисколько не спешил, уверенный, что его спутница все еще «пудрит носик». Леня проследил за ним и вернулся в фойе. Он хотел одеться и тоже отправиться домой — сегодня больше ничего интересного уже не удастся узнать.

В сегодняшней операции Зайкина Маркизу была непонятна только одна деталь. Василий привез толстушку в театр на машине, значит, она может запомнить ее номер и найти по ней подлого изменника… что-то здесь не так!

Леня достал мобильный и позвонил своему старому знакомому по кличке Ухо, который как никто другой разбирался в автомашинах, мог угнать любую, от инкассаторского броневика до циркового фургона, что и делал иногда по Лениному заказу. Кроме этого, он мог почти мгновенно разобрать любую машину на запчасти и снова собрать, вдвое улучшив ее ходовые качества и внешний вид. Естественно, у такого крупного специалиста была полная компьютерная база данных всех машин города и области.

Леня назвал приятелю номер темно-синего «Фольксвагена» и попросил установить его владельца.

Через десять минут Ухо перезвонил и сообщил, что «Фольксваген» с таким номером принадлежит вовсе не Василию Петровичу Зайкину, а некоему Платону Виленовичу Росомахину, доктору наук и академику. Сообщил он также телефон и адрес академика Росомахина.

Леня вспомнил, что как-то в телевизионной передаче видел академика Росомахина — загорелый подтянутый старик очень увлекательно рассказывал о путешествии в бассейн реки Амазонки, где он разыскивал следы древней индейской цивилизации.

Чтобы окончательно проверить свою версию, Леня набрал номер телефона, который продиктовал ему Ухо. В трубке раздался щелчок, и энергичный мужской голос, записанный на автоответчике, бодро сообщил:

— Вы позвонили в квартиру академика Росомахина. Ближайший год меня не будет, все сообщения передавайте на кафедру в институт, а наиболее срочные — на мое имя в отель «Радиссон» в Тананариве.

Все ясно! Леня отключил телефон.

Легкомыслие некоторых людей просто потрясает! Академик Росомахин уехал на целый год на край света, да еще и не поленился сообщить всем об этом посредством автоответчика. Предприимчивый Василий Зайкин угнал его машину, зная, что целый год никто не станет ее искать, и пользуется ей в тех случаях, когда ему нужно сохранить инкогнито. Причем скорее всего после сегодняшней успешной операции он машиной Росомахина больше не воспользуется, поскольку обокраденная толстушка вполне может сообщить ее данные в розыск.

Хотя из чисто психологических соображений Леня думал, что она никуда не станет сообщать о сегодняшней краже, чтобы не стать посмешищем в чужих глазах, а проплачет полночи в подушку и постарается как можно скорее забыть и шубу, и галантного Василия.

В этом и заключается несомненный плюс профессии брачного афериста: обманутые женщины очень редко пытаются добиться справедливости, им просто стыдно рассказывать посторонним людям о собственной глупости. Тем не менее Василий наверняка из соображений безопасности пользуется по очереди несколькими угнанными машинами.

Портрет Зайкина вполне отчетливо вырисовался перед Леней. Обаятельный аферист пощипывает богатых дамочек, не гнушаясь украшениями и шубами, и живет в свое удовольствие. При этом он работает исключительно в одиночку. История с сестрой Вадима немного отличалась от сегодняшней — ценные марки он украл явно на заказ, по чьей-то наводке, но это, в конце концов, не так уж важно. Гораздо больше удивляло Маркиза другое — смерть двух нанятых Вадимом частных детективов. В том, что обе смерти связаны с попыткой следить за Василием, не приходилось сомневаться. Но такие мелкие аферисты никогда не склонны к насилию, а уж убийство — это для них вещь просто невозможная.

Леня оделся и вышел на улицу. Он хотел уже направиться к своей машине, как вдруг обратил внимание на происходящую перед ней сцену.

Здоровенный детина совершенно бандитского вида, с бритым до блеска черепом, в длинном черном пальто, стоял перед Лениной машиной и ругался:

— Какой козел, в натуре, поставил здесь свою тачку? Мне теперь, конкретно, не выехать! Ноги, блин, поотрываю!

Действительно, Ленина машина стояла перед огромным сверкающим джипом, перегораживая ему выезд со стоянки. Лениной вины в этом не было: когда он ставил свою машину, вокруг было достаточно свободного места, и джип вполне смог бы проехать, но после этого припозднившиеся зрители припарковали рядом еще несколько иномарок.

Маркиз на долю секунды заколебался, заявить ли ему права на машину или малодушно постоять в сторонке и дождаться, пока ситуация сама так или иначе рассосется. Но в это время события на стоянке начали развиваться с умопомрачительной скоростью.

Браток, которому надоело непривычное бездействие, от слов перешел к делу. Он сел в свой джип, слегка подал назад и решительно толкнул Ленину машину хромированным металлическим бампером, надеясь таким способом освободить себе дорогу.

Однако он явно не ожидал того, что за этим последовало.

Ленина машина со страшным грохотом взорвалась, озарив стоянку темно-багровым пламенем. Она подскочила в воздух и тут же разлетелась на части, причем огромный кусок пылающего покореженного металла упал на капот джипа, изрядно попортив его.

Браток, испуганно матерясь, выскочил из своей машины и уставился на догорающие останки Лениного автомобиля. Вид у него при этом был такой растерянный, что с него вполне можно было написать новый вариант известной картины «Не ждали».

Сам Леня решил поскорее ретироваться, чтобы не оказаться замешанным в какие-нибудь разборки.

Он отошел подальше от театра и поймал частника. По дороге домой он безуспешно пытался успокоиться и думал о том, как ему повезло, что машина взорвалась без него.

И еще он думал, насколько же опасным оказывается простое наблюдение за таким безобидным с виду брачным аферистом с трогательной и внушающей симпатию фамилией Зайкин.

Но вот как раз теперь Леню Маркиза ужасно заинтересовало это дело, уж очень захотелось понять, кто же он такой — Вася Зайкин. Кроме того, не родился еще тот человек, который может безнаказанно взрывать Ленины машины. Хотя, конечно, для слежки он угнал первые попавшиеся «Жигули», которые никак нельзя было назвать своими, дело не в машине, а в принципе.

— Василий открыл дверь своими ключами и вошел в прихожую. Васенька, это ты? — донесся из комнаты мамочкин голос.

— Конечно я, мамочка, кто же еще! — Василий повесил пальто, вошел в мамочкину комнату и увидел обычную картину: мамочка, в лиловом спортивном костюме, крутила педали велотренажера.