Ничтожно маленькая Аэйровия - Ника Никулина

Этот же звон он отчетливо слышал три года назад, во время победы белого дома над черным. И сейчас. Тогда юноше показалось, что он сходит с ума и у него начинаются галлюцинации. И это заставляло его не просто содрогнуться, а испытать панический страх. Ведь для Аллариана было самым страшным потерять самообладание и стать безумным. Стать тем, кто не умеет контролировать себя и ведет как полный идиот. А этот непонятный звон лишь щедро откармливал этот потаенный страх.

Рыжеволосый почувствовал, как у него сперло дыхание, и начинали увлажняться глаза. Звон уходил постепенно, и Аллариан начал постепенно расслабляться, он расправил ноги, поднял голову и обнаружил, что на него устремлены две пары карих глаз. Одна из них принадлежала его сестре, облаченной в белое легкое платье, а вторая – молодому мужчину в сияющей одежде и ярко-лимонном шарфе, настолько длинным, что почти доставал до пола. Эти двое сидели на подоконнике и удивленно с боязнью уставились на рыжеволосого, а тот в свою очередь сначала почувствовал неловкость, а потом раздражение. Он резко встал, лицо его сменило вид с разбитого на царственно-возмутительный, и недовольно спросил:

– Что вы делаете в МОЕЙ тайной комнате?

– Аллар, знаю, как все выглядит, но мы просто с Тилем болтали, – поспешила объясниться Ассертши.

Аллариан криво усмехнулся. В чем-то он был солидарен со своим отцом. Он на дух не переносил желтый дом. Когда-то этот дом служил черному. И даже тогда рыжеволосый не переносил его на дух.

– Да, и у меня есть возлюбленная, – вслед за девушкой начал объясняться мужчина в ядовитого цвета шарфе. – Ася – просто прекрасный человек, с которым приятно вести беседу, она всего лишь мой друг и не больше. А ваш отец и ваш брат, дорогой принц, недолюбливают наше семейство. Вот мы с другом и решили спрятаться…

Рыжеволосый сурово сдвинул брови, как любил делать его отец и строго сказал:

– Правильно решение. Однако в следующий раз может не повезти, и сюда может нагрянуть мой отец, я бы советовал вам обоим запираться. А ты, желтое отрепье, раз уж тебя выбрала моя дражайшая сестра в качестве своего собеседника, слушай меня внимательно, – он зло прищурился. – Не вздумай что-нибудь сделать с ней, а уж тем более прикасаться к ней, а иначе повторится история с черным домом.

И пошел прочь из комнаты.

Все трое стояли в порту и наблюдали за тем, как люди готовили корабли к отплытию. В то время в Кристалье была поздняя весна, когда снег уже давным-давно растаял, небо было неестественно-яркого цвета, желтое светило начинало припекать, предметы отбрасывали черные насыщенные тени, а растительность была невообразимого изумрудно-малахитового цвета.

В порту почти не было людей, провожать молодого короля в дорогу собрались лишь брат с сестрой. Кроме них тут лишь были сотрудники порта, да капитан с командой, в которой обязательно должен быть маг, желательно несколько, знающие водное направление, чтобы в дороге было легко и быстро. Судно, выкрашенное в белые и украшенное орнаментом в виде снежинок, было и без того быстроходным, а уж с помощью магии, оно могло нестись по бурным водам просто с сумасшедшей скоростью. Арилэнке был крайне взволнован: ведь ему предстояло войти в новую жизнь, вступить в новую должность, которая и неизвестно, что должна преподнести.

– Ребята, мне очень страшно. Меня прямо трясет. Жизнь не учила меня, как быть королем, – ответил честно черноволосый. – Всю жизнь меня пинали и мне на что было надеяться, а теперь я должен повелевать кем-то… К тому же без вас там будет скучно, – прибавил он грустно.

– Ну, в жизни всякое происходит, к чему ты готов. Например, к венчанию в тринадцать лет, а потом к смертоубийству всего живого прямо на твоей свадьбе в шестнадцать лет, – вздохнул Аллариан. – Но что я все про себя? У тебя все должно получиться. К тому же я постараюсь связаться с тобой, если, конечно, отец не влипнет в очередную неприятность.

– Ари, главное, не задирайся слишком, пожалуйста, я хочу, чтобы ты был цел, – обняла очень крепко своего брата Ассертши. – Мне будет не хватать тебя, – у нее по щеке скатилась слеза.

– А ты больше не общайся, пожалуйста, с этим типом. Он мутный. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – Арилэнке тоже почувствовал, как по его щеке прокатилось что-то горячее, но он быстро это смахнул и приобрел гордый вид.

– Какой же ты наивный. И по-своему хороший. Без тебя тут будет, конечно, по-другому.

– Аллар, – Арилэнке, прекратив обниматься с сестрой, тут же набросился на своего старшего брата, – Как же я буду по тебе скучать. Главное, не унывай. Ты не такой как отец. И не давай ему одержать над тобой вверх.

– Постараюсь, – хмыкнул Аллариан, поглаживая брата по спине. – Только, Ари, не переставай быть таким же весельчаком, каким ты всегда был. Пожалуйста.

– Скорее на Севэроне лед растает, чем я перестану веселиться, – хмыкнул черноволосый.

За прощанием следил Сильверин из окна. Он стоял, прямо выпрямившись, а его лицо не выражало ничего. Когда-то он точно так же провожал Аллариана в путь, а потом и ему пришлось последовать за ним, прихватив войско. Однако все же мужчина был неспокоен. Он сложил руки за спиной, и они у него были мокрыми от пота и дрожали. Сильверин находился в своем кабинете, развернувшись спиной к своему рабочему месту, состоящему из крепкого стола, на котором было много бумаг, и не менее надежного стула. Стоит сказать, что в комнате самого могущественного человека все было скромно, но крепко, к слову он не любил помпезности, он бы не стал вообще украшать ничем замок, если бы на этом не настоял бы серьезно его старший сын. Более того, Сильверина коробила показушная помпезность, у себя дома он жил в каменном укрепленном замке и это его вполне устраивало. Однако долг требовал другого. Чтобы справедливость свершилась.

Мужчина следил какое-то время, а потом приказал человеку в белой мантии, протянув ему черный кубик размером с ладонь:

– Проиграй еще раз.

Человек повиновался и махнул рукой вокруг магического устройства, называемого тогда звукозаписывателем. Оттуда тут же стал доноситься сбивчивый голос Аллариана:

– Отец… помоги… они замышляют…что-то ужасное… они хотя… убить меня… и всю нашу семью… они сказали…что ты… опозорил наш род… и позор надо смыть… начиная с меня…помоги…

– Это точно был мой сын? – обеспокоенно спросил самый влиятельный человек в Кристалье. – Это ведь не подделка?

– Это совершенно точно Аллариан Алари, ваш сын, – равнодушно ответил человек в мантии.

– Но почему он упрямо мне продолжает доказывать обратное?! – разъярился Сильверин. – Он же ведь сам просил помощи, я собрал армию и пошел его освобождать! А он оказывается не нуждался в помощи, более того был счастлив! Почему он отправил именно такое сообщение перед собственной свадьбой? – он сделал паузу и принялся сосредоточенно думать. – Точно не подделка? Ты проверял? Прибор не сломан?

– Со звукозаписывателем все в порядке, а само сообщение я проверял сорок раз, и могу с уверенностью сказать, что это оригинал. Нити не умеют врать, господин, они есть самое точное, что есть в нашем мироздании. Я могу ради вашего спокойствия посоветоваться с другими магами, но они скажут то же самое. Мне это сделать?

– Нет, – понуро ответил Сильверин. – Оставь меня.

Мужчина сел на стул. Отец маленького, но могучего семейства сидел какое-то время у себя, потом направился в спальню, которая располагалась за маленькой дверью в стене. Мужчина всегда был настороже, поэтому-то он ночевал рядом с кабинетом. Он вошел также в не особо большую комнату, где почти все пространство занимала дубовая кровать с белыми простынями, на которых полулежала темнокожая женщина со сверкающими синими глазами. Ее черные волосы трепал ветер, который проникал в комнату сквозь распахнутое окно и норовил сорвать с женщины одеяло, которым она прикрывалась. Она одарила лукавым взглядом Сильверина. Некогда эта женщина была его наложницей, почти никем, а буквально вчера стала официальной женой и самой влиятельной женщиной во всех королевствах.

Мужчина, не раздеваясь, и в сапогах, лег в постель, отвернувшись от своей жены, а она тут же обхватила сзади его своими шоколадными руками и обеспокоенно спросила:

– Сильв, что-то случилось?

– Дети считают, что я – бесчувственный кусок льда, и не без оснований. Но они не могут понять, сколько важны они для меня. И суровым мне приходится быть, чтобы не показаться в глазах других слабаком. Чтобы не дать им даже повода усомниться во мне. Может… – его голос начал немного колебаться. – я все же излишне строг?