Танец волка - Александр Мазин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты голоден? – поинтересовался я у отца Бернара.
Монах покачал головой.
– Тогда пойдем.
– Погоди! Что у тебя с рукой?
– Не только с рукой, но это подождет. Я хочу знать, святой отец! Прямо сейчас. С самого начала!
– Тебе не понравится, хёвдинг, – предупредил монах.
– Рассказывай, чертов ворон!
И он рассказал…
Глава 7
Предательство
Северный Змей подошел к берегу на закате.
Это было очень красиво: солнце, наполовину окунувшееся в море, и черный силуэт драккара на фоне багрового пламени.
В длинном доме как раз накрыли на стол и собирались трапезничать. Ждали только кузнеца с подмастерьем.
Они-то и увидели драккар. Кузнец Брай плохо разбирался в кораблях, так что узнать хозяйский драккар, да еще при таком освещении, он, конечно, и не смог. Зато он родился в Нортумбрии, и для него любой драккар был воплощением ужаса. Теперь Брай сам принадлежал викингу, и жизнь у него нынче была, пожалуй, получше, чем в те времена, когда хозяином Брая был тан Лестер. Но ничто не могло вытравить из крови простолюдина-англичанина животного ужаса перед «дьявольским драконом».
– Беги в поместье! – завопил он подручному. – Живо! Со всех ног!
И сам тоже потрусил следом.
Это был храбрый поступок, ведь у себя дома он и думать не стал бы о сопротивлении, а только о том, чтобы спрятаться. А спрятаться было где. Вон хоть в соседней роще.
Однако там, в доме, сейчас находилась Бетти, девушка, которую Брай очень хотел бы взять в жены. Если хозяин позволит… И вообще, там, в доме, были такие же норманы, как и те, что плавали на кораблях с драконьими головами. Вдруг свои сумеют договориться со своими? А может, это хозяин возвращается?..
Когда тяжелый и неуклюжий в беге кузнец поспел к воротам, навстречу ему высыпали все домочадцы во главе с хозяйкой.
– Северный Змей? – неуверенно проговорила Гудрун.
– Похож… – пробасил отец Бернар.
– Ага! – тут же поддакнул Льот Рукавичка, сын Пэра, который арендовал у хозяина земельный надел.
Гудрун засияла радостной улыбкой.
– Но я бы всё же закрыл ворота, – задумчиво проговорил отец Бернар.
– Закрыть? – удивилась Гудрун. – То есть как? Мой муж возвращается – и видит запертые ворота? Что ты такое говоришь, франк?
– Я не вижу твоего мужа, – спокойно произнес монах. – Я вижу корабль, который идет сюда. А ворота, женщина, открыть быстрее, чем запереть.
Гудрун задумалась. Еще раз поглядела на драккар. Там как раз спускали парус. Разглядеть, что за люди на палубе, она не смогла. Зато увидела, что на многих – шлемы.
Это ровно ничего не значило. Воины надевают бронь не только для битвы, но и для того, чтобы все видели, как они красивы. Однако Гудрун была из рода викингов, и осторожность была у нее в крови, как страх – в крови любого трэля.
– Закрыть ворота! – скомандовала она. – И вооружайтесь. Если это враги, мы встретим их как надо. Если друзья – то они порадуются нашей готовности к битве.
Настоящих воинов в усадьбе сейчас не было. Только бонды и рабы. Ни у кого ни нужных умений, ни боевого опыта. Кроме, разве что, отца Бернара. Но тот сейчас – даже меньше, чем бонд. Много лет назад бывший шевалье[7]дал обет, обязавший его не брать в руки оружие.
Словом, в чистом поле «воинство» Гудрун не выстояло бы и против пятерки настоящих бойцов. Но здесь, в усадьбе, достаточно луков и стрел, а ограда высока, так что Гудрун посчитала, что они способны обороняться. Тем паче что выбора всё равно нет. Если это враги и они победят – живые будут завидовать мертвым.
Когда защищенный мягкой накладкой киль драккара взрезал песок, Гудрун глядела на корабль из-за бревен частокола, сжимая в руке гладкое дерево охоничьего лука. Вот только стрелы в ее колчане на этот раз были не охотничьими, а боевыми – с узкими гранеными наконечниками. И голову Гудрун прикрывал настоящий боевой шлем, надетый поверх уложенной косы, а грудь оберегала тяжелая кольчуга, набранная из овальных железных чешуй.
Гудрун смотрела, как викинги ловко спрыгивают на берег. Она пыталась опознать хоть кого-то знакомого, но не получалось. Сумерки…
Вскоре цепочка вооруженных людей («Одиннадцать» – сосчитала Гудрун), двинулась наверх, по тропинке – к усадьбе.
Они не торопились, и непохоже, что собирались биться. Щиты за спиной, оружие – в ножнах и за поясами, копья – на плечах. Первый даже нес в руке факел. Правда, света от него было немного – ветер сбивал пламя. Подходили открыто, без опаски. Но что-то Гудрун насторожило. Вот только она не могла понять – что.
Если бы она поняла это вовремя, как бы тогда изменилась ее судьба! Ведь в тот миг защитники усадьбы могли бы запросто забросать воинов стрелами, изрядно проредив их и без того недлинную цепочку… Могли бы дать отпор…
– Кто вы? – звонко крикнула Гудрун. – Назовитесь!
– Это мы, госпожа! – раздался в ответ знакомый всем обитателям поместья голос.
Гудрун вздрогнула. Это не был голос того, кого она ждала.
– Лейф! Что с моим мужем?
– Тяжкая весть, госпожа! – Первый из цепочки остановился, стянул с головы шлем. Света факела было достаточно, чтобы наверху все увидели его лицо.
– Говори, Лейф! – потребовала Гудрун.
– Я могу, госпожа, – скорбным голосом произнес норег. – Но то будет долгий и трудный рассказ. Ты хочешь услышать его прямо сейчас?
Гудрун опомнилась. Она догадалась, о чем будет говорить Лейф, и в груди у нее всё заледенело.
– Мой брат?
– Он остался на корабле. Он и еще четверо. Нам нужны носилки…
Лейф не назвал имена, значит… Значит, Ульфа среди раненых не было. Значит…
Она справилась.
– Открыть ворота. Отец Бернар, раненые…
– Я займусь, – произнес монах, но не сдвинулся с места.
Что-то было не так… Неправильно…
Но обитатели поместья уже с немалым облегчением слезали со стен, створки ворот пришли в движение…
И тут Гудрун сообразила, в чем неправильность. Там, на корабле, остались воины. И не раненые. Вполне здоровые. Обычная повадка викингов во время набега – не оставлять корабль полностью беззащитным.
– Стойте! – воскликнула она. – Не пускайте их!
Но засовы уже были сняты, створки разошлись, и пришельцы хлынули внутрь.
Они начали убивать, едва оказались во дворе. Рубили всех, у кого было оружие. Или кому не посчастливилось подвернуться под руку… В темноте иной раз трудно понять, кто перед тобой. Хотя многим нападавшим просто нравилось убивать…
Обитатели подворья, простые бонды вне строя, взятые врасплох… Они даже не сопротивлялись. Или не успевали. Как Льот Рукавичка, чью грудь пробило копье в тот миг, когда он натягивал лук.
Всё закончилось в считаные минуты.
Гудрун осталась в живых. Но только потому, что Лейф первым бросился к ней, сбил с ног и собственноручно связал.
Собственно, связали только ее и Бернара. Монах не был вооружен и не сопротивлялся, но он не кричал от ужаса и не пытался удрать, так что его сочли потенциально опасным.
– Обыщите тут всё! – скомандовал предводитель отряда. Им оказался не Лейф, а молодой прыщавый парень с подбитым глазом.
Всех пленных, за исключением Гудрун, загнали в хлев, и начался грабеж.
Лейф Весельчак в нем не участвовал. Воткнул в землю факел и встал рядом с усаженной у стены Гудрун. Стоял, молчал. На женщину не глядел. Гудрун жгла норега ненавидящим взглядом. Но тоже молчала. О чем разговаривать с предателем?
Но всё же не выдержала, спросила:
– Ты не боишься, что мой муж заставит тебя пожалеть, Лейф Предатель?
– Я не боюсь, – последовал спокойный ответ. – И я – не предатель. Ульф Вогенсон мертв.
На подворье ввалилось еще десятка полтора сконцев. Надо полагать, те, кого оставили на драккаре. Этих уж точно никто не принял бы за воинов Ульфа. В хирде мужа Гудрун даже новички выглядели более грозно. Как позже выяснилось, оставить часть людей на драккаре тоже предложил Лейф.
Впрочем, это уже не имело значения.
Вновь прибывшие присоединились к остальным. Грабить. Что может быть интереснее для победителей?
Разграбление усадьбы длилось долго. Богатый дом у Ульфа-хёвдинга. Много всего.
Но золота не нашли. Да и серебра обнаружили немного. Марки на две.
Гудрун зло усмехалась. Что не осталось незамеченным.
Предводитель налетчиков, прыщавый юнец, подступил к ней:
– Говори, волчица, где золото с серебром!
Гудрун молчала.
– Вот прижгу твою рожу каленым железом, – посулил прыщавый.
– Эй, Эйнар, а может, мы сначала с ней поразвлечемся? – подал голос один из налетчиков. – Баба-то хороша! А как зыркает! Аж страшно!
Грабители загоготали. Один сунулся к Гудрун, отодвинув безусого Эйнара.
Но на его пути встал Лейф.
– Мы договорились, – спокойно произнес он. – Я открываю вам ворота, а вы не трогаете хозяйку.
