Морана (СИ) - Кулаков Алексей Иванович

Глава 3

Глава 3

Размеренно пыхая из трубы сизым дымом, грязный черный паровоз скрипнул тормозными буксами, замедляя темно-зеленую сочлененную «змею» пассажирского поезда «Брест-Москва». Скрипнул-заскрежетал вновь, лязгая сцепками и все сильнее замедляя колесный ход — и наконец-то довольно зашипел перегретым паром, замерев на самом дальнем конце вокзального перрона. Ожидающие на нем прибытия состава люди немедля разделились на две более-менее равные половины: встречающие ринулась к покрытым угольной пылью и золой вагонам в ожидании, когда же откроют двери — а будущие пассажиры, выждав пару-тройку минут, подхватили багаж и начали медленно пробираться к стоящим наособицу проводникам.

— Пассажиры? Билет⁈

Мельком глянув на два бумажных прямоугольника, женщина в темно-синей форме констатировала:

— Седьмое-восьмое места, проходите.

После чего с некоторым интересом пронаблюдала, как вместо того, чтобы пыхтеть под тяжестью угловатых чемоданов, мамаша и ее хорошенькая юная дочка потянули за небольшие ручки и спокойно вкатили свой багаж внутрь, лязгнув в самом начале маленькими колесиками по рифленому железу тамбура.

— Хм-м… Пассажиры? Ваш билет⁈ Провожающим просьба не задерживаться!..

Внутренности плацкартного вагона встретили воспитательницу Белевскую и ее подопечную Морозову ожидаемой духотой, разбавленную вкусными запахами пирожков «в ассортименте» и чего-то такого железнодорожного, что нельзя было вот так сразу определить. Еще пахло свежим пивом и чем-то непонятным с характерной «ноткой» укропа; ну и конечно присутствовал тонкий «парфюм» от множества человеческих тел, путешествующих в раскаленном солнцем вагоне. Не успели женщина и девочка присесть на плацкарту номер семь, как по-соседству объявился крепкий мужчина с большим бумажным кульком в руках — и такими роскошными усищами на лице, что при виде них сразу же вспоминались изображения красного маршала Буденого.

— О, я так и знал, что мне повезет с попутчиками!!! Петр Исаакович, снабженец.

Хлопнув лопатообразной ладонью по мятой рубахе, усач изобразил что-то вроде куртуазного полупоклона — который несколько попортил шорох прохудившегося кулька, из которого прямо на застеленый матрас посыпались вареные яйца и небольшие малиновые помидорки, подпираемые с тыла половинкой хлебного «кирпича».

— Эх-ма!

Впрочем, случившаяся авария лишь помогла наладить общение: культурно задавив улыбку, воспитательница поздоровалась-представилась (не забыв и про подопечную), после чего тут же озадачила мужчину на предмет закинуть их чемоданы в багажное отделение под деревянным лежаком седьмого места.

— Надо же, с колесиками⁉ Хитро придумано. А вот тут ручка, стал быть, елозит туда-сюда?

Едва начавшеся общение прервал обитатель шестой плацкарты: зайдя в узкий проход между лежаками, потрепанный жизнью и битвами с Зеленым змием болезненно-тощий пассажир сначала резко встал, потом недовольно покривился, и лишь после этого начал переправлять на свой матрац четыре бутылки пива, до этого нежно прижимаемые к груди. Затем пришел черед похрустывающего чешуей крупного леща, за которым последовала извлеченная из кармана широких штанов «чекушка» с водкой. Поправка: их было две, просто вторая успешно скрывалась в другом кармане его необъятных штанов. С покряхтыванием забравшись на свой «насест», он чем-то пошуршал, затем раздался «пшик» пивной бутылки и несколько характерных бульков, завершившихся умиротворенным вздохом страдальца.

— А это Василь, он у нас знатный труболитейщик…

Начавшийся рассказ прервал громкий голос проводницы, начавшей выгонять из своего вагона посторонних:

— Граждане провожающие, отправление через пять минут! Заканчиваем прощаться!..

Позицию главнокомандующая вагоном заняла аккурат напротив Татьяны Васильевны, так что не начавшийся толком разговор со снабженцем сразу же и увял. Стоило вагону несколько раз дернуться и поехать, как образовалась небольшая очередь за постельным бельем; когда же оная рассосалась, уже проводница с компостером наперевес пошла в ответный рейд по проверке билетов. Все это время Петр Исаакович незаметно (ну, он так думал) поглядывал на предполагаемую мамашу и ее дочку; а вот его сосед был занят более важным делом, открыв уже вторую бутылку свежего «Каунасского» и хрустнув сургучной головкой водочной «чекушки».

— Саша, я подержу простынку, а ты переодевайся.

Оказав через пару минут воспитательнице ответную любезность, блондиночка уселась у окна и замерла, разглядывая проплывающие виды и игнорируя все же продолжившийся разговор:

— … швейная артель: ну и разные скобяные изделия поделываем. А вы, значит, воспитателем работаете?

— Ну, тут скорее подходит слово — служу.

— Да-а, дети это… Сложно. Вы угощайтесь, я все одно с лишком набрал: думал с Василием поделиться, а он себе рыбки взял.

Любитель «ерша» согласно булькнул со своей полки и вновь затих. А разговор все продолжался: Петр Исаакович был мужчиной словоохотливым и явно истосковался по новым ушам — что же касается незамужней Татьяны, то она была совсем не против внимания такого солидного мужчины. Под горячий чай и покупное деревенское соленое сало с приютской вареной картошкой, рассказы артельного снабженца заходили в подставленные ушки особенно хорошо. Тем более что молчаливая девочка в потрепанном и явно не раз побывавшем на маевках костюмчике физкультурницы вскоре насмотрелсь в окно, поужинала и забралась на свою плацкарту, не мешая взрослым общаться. Жаль вечер настал как-то уж очень быстро, а то так бы и общались к взаимному удовольствию… Зато ничто не помешало продолжить разговоры следующим утром:

— … ну я вам доложу, Танечка, стройка там так и кипит! Вы же, наверное, слышали про Ромашкинское и Арланское нефтяные месторождения, одни из самых больших в мире? Для их освоения целый новый город Нефтекамск возводят: это, считай, один громадный химкомбинат с жильем для работников!

Глотнув из стакана чая и брякнув подстакаником о столик, бывалый путешественник продолжил описывать красоты промышленного Урала и Сибири:

— В Нижнетагильском металлургическом комбинате после его модернизации тоже смог побывать — когда немцы неподалеку от него начали завод строить под выпуск своих лицензионных тракторов «Ланц-Бульдог». Сам город тоже сильно разросся и очень похорошел… Два новых кинотеатра открыли, ну а мы для кресел в зрительском зале обшивку делали, да. Ну а Новокузнецкий меткомбинат для нашей артели вообще наособицу: он и без того был натуральной махиной, а его за малым не впятеро расширили! И заводов разных вокруг понаставили: мне раньше для «скобянки» приходилось выпрашивать-доставать всякие металлические отходы, а теперь будьте-нате: плати деньги и забирай готовую штамповку или тот же сортовой прокат, какой тебе надобно. Недаром товарищ Киров с пустого места в Новосибирске целый промышленный район… Да что там: считай, промышленную область отгрохал! Больше тридцати предприятий поверх пятилетнего плана отстроили, и еще что-то делают — это вам не шухры-мухры!.. Нет, Танечка, что ни говори, а мой Ярославль в сравнении с Уралом и Сибирью просто сонное царство…

— Вы еще говорили, что там иностранцев много работает?

— Ой, Таня, да там целый интернационал: американцы Нефтекамск строят и в Уфе нефтеперерабатывающй комбинат и отдельный завод — говорят, на нем из «черного золота» спирт будут гнать… Кхм, да. Немцы помогают поднимать Кузбасс, Сибирь и Дальний Восток, французы в Иркутске, Кургане и Красноярске целые заводы «под ключ» делают, и в Омске тоже что-то… Мне ведь по стране-то помотаться пришлось, я мно-огое видел! Но строят-то буржуи для нас, для трудовых людей⁉

Раздавив подстаканником некстати подвернувшуюся под него печеньку, рассказчик галантно пододвинул поближе к даме газетку с разложенными на ней чищеными куриными яичками, мытыми помидорками, одинокой вареной картофелиной «в мундире» и половинкой духмянистой кральки «Краковской»: