Служба внешней разведки. История, люди, факты - Владимир Антонов

После доклада помощника Сталина генерала Поскребышева об их прибытии, Меркулов и Фитин были приглашены в кабинет. Сталин поздоровался кивком головы, но сесть не предложил, да и сам не садился, слушая доклад и расхаживая по кабинету.

— Прочитал ваше сообщение. Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз?

Нарком и его подчиненный молчали. Наконец, остановившись перед ними, Сталин спросил:

— Что за человек, сообщивший эти сведения?

Павел Фитин дал подробную справку на «Старшину», подчеркнув, что он близок к нам идейно, работает в разведывательном отделе министерства авиации, очень осведомлен. Как только ему стали известны сведения о готовности Германии к нападению на Советский Союз, он сразу же вызвал на встречу Александра Короткова и передал ему информацию. Оснований не верить ему у разведки нет.

Сталин, подойдя к своему рабочему столу, коротко сказал:

— Дезинформация! Не поднимайте паники. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь! Можете быть свободны.

Возвратившись на Лубянку, Фитин и Меркулов обменялись впечатлениями о встрече и тут же составили шифровку в берлинскую резидентуру с указанием немедленно перепроверить сообщение «Старшины» о предстоящем нападении на СССР и уточнить его сроки. 19 июня сотрудник берлинской резидентуры Борис Журавлев направил по линии посольства телеграмму, основанную на информации «Брайтенбаха». В ней говорилось о том, что в ближайшее время Германия нападет на Советский Союз. Начальник разведки Фитин поручил начальнику германского отделения Журавлеву проанализировать донесения агентуры о возможной войне с Германией.

Фитин долго размышлял над тем, почему Сталин назвал «ерундой» сообщение «Старшины» о скором нападении Германии на Советский Союз. По его заданию Павел Журавлев поручил сотруднице германского отделения внешней разведки Зое Воскресенской-Рыбкиной проанализировать материалы дела «Затея», в котором обобщались сведения о планах Германии в отношении СССР. Выполняя поручение Журавлева, Зоя Ивановна составила календарь донесений от агентов советской разведки «Старшины» и «Корсиканца» за период с 6 сентября 1940 по 16 июня 1941 года. Приведем некоторые выдержки из этого документа, начиная с марта 1941 года, когда подготовка гитлеровской агрессии шла полным ходом.

Так, сообщая 20 марта 1941 года о подготовке Германией войны против СССР, «Старшина» отметил, что «имеется лишь 50 процентов шансов на то, что это выступление произойдет, все это вообще может оказаться блефом».

14 апреля «Старшина» и «Корсиканец» проинформировали о том, что перед началом войны, которая может разразиться после поражения Югославии и Греции, следует ожидать германского ультиматума.

24 апреля они сообщили, что война против СССР уступила место удару на Ближнем Востоке, где в том же месяце в результате военного переворота в Ираке к власти пришли пронацистски настроенные военные.

30 апреля от «Старшины» и «Корсиканца» поступает информация о том, что Германия решила напасть на СССР. 1 мая они передали сообщение о готовящемся Германией ультиматуме с целью прояснения ее отношений с СССР до начала решительных действий на Ближнем Востоке.

11 мая они уточнили, что предъявлению ультиматума будет предшествовать «война нервов» для «деморализации СССР». 14 мая проинформировали, что нападение отложено. 9 июня передали информацию о германском ультиматуме и о том, что решение о нападении на СССР отложено до середины июня.

11 июня следует сообщение о том, что решение о нападении принято. 16 июня — «все приготовления завершены и удара следует ожидать в любую минуту».

Из приведенного выше видно, что эти сообщения носили противоречивый и порой взаимоисключающий характер. Объяснялось это тем, что ни «Старшина», ни «Корсиканец», ни другие источники резидентуры в тот период не имели доступа к документальным материалам германского политического и военного руководства. Они имели возможность получать только устную информацию, отражающую колебания представителей военных кругов относительно развития дальнейшей агрессии Германии. Получая информацию напрямую от источников без ее предварительного анализа разведкой (в 1941 году в разведке еще не было своей аналитической службы, и донесения агентов в виде специальных сообщений разведки докладывались напрямую Сталину. — Прим. авт.), Сталин, разумеется, относился к ней без особого доверия, поскольку разведка не могла дать однозначного ответа на главный вопрос: когда и как начнет войну Германия против СССР.

Из донесений «Старшины» и «Корсиканца» следовало, что гитлеровское нашествие неумолимо приближается. Об этом также предупреждали источники советской внешней разведки в Хельсинки, Риме, Шанхае, «столице» оккупированной Франции Виши и в ряде других городов. Однако ни в одном сообщении не была названа точная дата начала войны. Она станет известна в Москве из информации Брайтенбаха только 21 июня, когда Гитлер отдаст окончательный приказ о нападении на СССР, и отменить его уже никто не сможет. Календарь сообщений агентуры Сталину не докладывался, поскольку начавшиеся боевые действия подтвердили обоснованность информации разведки о неизбежности войны с Германией.

Впрочем, в тех обстоятельствах выяснение точной даты германского нападения уже не имело большого значения. Разведка однозначно предупредила советское руководство о том, что война начнется весной или летом 1941 года и что, следовательно, необходимо предпринять соответствующие меры по подготовке к отражению гитлеровской агрессии. Но Сталин медлил, теряя драгоценное время. Зная о настроениях Сталина, резидент берлинской резидентуры НКВД Амаяк Кобулов, получивший сообщение Брайтенбаха за сутки до начала войны, направил в Москву телеграмму о предстоявшем нападении Германии не по каналам разведки, а по линии НКИД, а Берия доложил ее Сталину только тогда, когда в ночь с 21 на 22 июня в Кремль прибыли нарком обороны маршал Тимошенко и начальник Генштаба генерал армии Жуков для выработки директивы о приведении войск в состояние повышенной боевой готовности. Но было уже поздно, и на наши войска, не готовые к отражению агрессии, внезапно обрушился шквал огня. Нерешительность Сталина в столь ответственный момент обернулась для нашего народа колоссальными потерями, которых можно и нужно было избежать, хотя бы частично, если бы Сталин заблаговременно отдал соответствующий приказ.

В результате массовых репрессий 1937–1938 годов, нанесших серьезный удар по кадрам разведки, новому ее начальнику Павлу Фитину пришлось начинать свою работу «с чистого листа». Ему удалось убедить наркома внутренних дел Берию в необходимости восстановления связи с «Красной капеллой», «Кембриджской пятеркой» и другими ценными источниками, от которых во время Великой Отечественной войны поступала важная информация.

В результате этих мер разведке удалось установить военные приготовления Германии к нападению на СССР и регулярно информировать об этом Сталина. Только с января 1941 года из разведки НКВД на имя Сталина поступило свыше ста сообщений на этот счет.

Тем не менее, как мы уже отмечали выше, сведения о дате начала войны носили противоречивый характер. Как подсчитали историки, таких дат разведка назвала девять. А ведь Сталину было известно и о том, что Гитлер под различными предлогами откладывал нападение на Францию 38 раз! Резидентуры разведки в Лондоне и Нью-Йорке сообщали, что вопрос о нападении Германии на СССР зависит от тайной договоренности немцев с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта они не в состоянии. И это было логично: в результате военных действий на два фронта в годы Первой мировой войны Германия потерпела поражение. Кроме того, как уже говорилось выше, от резидента в Нью-Йорке Гайка Овакимяна поступило сообщение о том, что британские агенты распространяют в США слухи о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом, причем СССР якобы намерен нанести превентивный удар в Южной Польше.

Советская разведка допустила просчеты и в оценке военного потенциала Германии. В ее донесениях накануне войны сообщалось о том, что Германия для нападения на СССР выделяет 150 дивизий. На самом деле общая численность германской армии к началу войны составляла 8,5 миллиона человек или 240 дивизий. Для сравнения отметим, что во всех советских вооруженных силах того времени насчитывалось всего 5,5 миллиона человек. Для нападения на СССР Германия и ее союзники выделили 190 дивизий, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных, более 2800 танков, 47 260 орудий и минометов и около 5 тысяч самолетов.

Германская ударная группировка насчитывала 5,5 миллиона человек против 2 миллионов 680 тысяч противостоявших ей советских солдат и офицеров. Советская армия на западной границе СССР имела группировку войск в составе 170 дивизий, располагавших 1470 танками и 1540 самолетами новых конструкций. Однако советская дивизия в то время насчитывала от 6 до 8 тысяч человек личного состава против 15 тысяч в германской. На отдельных направлениях германские вооруженные силы превосходили по численности советские войска в три-четыре раза.