Праздничная культура Вологодского края - Игорь Морозов

Нередко сжигание городка сопровождалось гаданиями. Так, в дд. Ногинская, Калитинская девушки жгли городки сами, когда ждали чужаков. Каждая сооружала небольшой кружок или колечко из кудели — «городок», поджигала его с краю и следила, взлетит ли пепел вверх. Если пепел взлетал в воздух, значит прихихеня должен был прийти в этот вечер на вечерованье.

В дд. Фоминская (Верхов.), Антипине собирал кудельку «старицку на клюшецку» только парень из этой деревни до прихода «чужаков» (парней из других деревень). Собирание сопровождалось разными прибаутками типа «с миру по нитке, нагому рубаха» и смешными припевками. Возможно, когда-то кудельку брали только о рассмеявшихся. Завершался обход сжиганием «городка»: «Назбирает кудельки, городок отакой отворит — накатает, накатает, да на пол и подожгёт: «Будут ли, нет ли зарицяна-те (=парни из д. Заричка)?» Вот как куделя-то полетит в потолок: «Придут, придут, девки, дожидайтеся, придут!»

МАКАРКУ ЖЕЧЬ (д. Лохта), ЁЛКУ ЖЕЧЬ (д. Крутец, Пучужский Петропавловский прих.), КОШИЦИЙ МОНАСТЫРЬ (д. Кашино). Поджигание кудели в старину было связано, видимо, и другими обрядовыми смыслами. Лучинка, обмотанная, собранной у девушек куделью, могла символизировать человечка, которого иногда называли Макаркой (д. Лохта) или Микишкой (д. Данилково). Лучинку втыкали в щель пола в поджигали кудель, а пока она горела, пели песню «Пивовары молодые, горы золотые» (д. Большой Починок). В д. Малино в конце прошлого века это делали так. Сначала парни собирали кудель: «У каждого парня есть деревянный кручок, которым он дергает у девки куделю. Когда натаскают по их мнению достаточно, приносят длинный шест избу, втыкают его посередине избы, навивают куделю на этот шест, потом осыпают ее сажей или мелко толченым углем и зажигают. Вся грязь подымается, и у девиц все физиономии и платья бывают от этого черны».

В д. Кашино парни посылали на беседе подростка 12–14 лет обойти всех девушек в избе с просьбой дать клочок удели «на кошиций монастырь». Собрав кудельку, парнишка втыкал в щели в полу шесть лучинок, сооружал из кудели подобие крыши, посыпал ее сажей и, ко всеобщему восторгу, поджигал.

В Пучужском Петропавловском прих. холостяги (=парни) собирали кудель «на ёлку»: «Кто-нибудь берет лучину, загибает один конец ее в виде крючка и просит кудели у девушек. Когда соберет куделю у всех девушек, берет какой-нибудь чурбан, в него втыкает лучину, на которую наклад вает комок кудели, жгутом спускает куделю по лучине на пол и обводит кругом чурбана, а потом зажигает снизу. Тогда все с напряжением смотрят, в чью сторону упадет лучина. Если она упадет на холостягу, то он должен обнять всех девушек поочередно; если на девушку, то та должна обнять каждого молодца». При этом не целовались.

Иногда забава приобретала форму гадания. В д. Пеструха лучинку с куделью, воткнув в щель пола, жгли девушки, если никак не могли дождаться парней. Считалось, что к той, у которой лучинка «горит весело», масет придет обязательна.

КУДРИ ПАЛИТЬ или ЖЕЧЬ (Сямж., Тот.), С ОГНЕМ ХОДИТЬ (д. Арганово). Поджигание кудели могло связываться с величанием вечеровальников или других парней, присутствовавших на беседе. Например, в дд. Колтыриха, Аверинская один из парней с пучком («пучагом») горящих лучинок обходил всех девушек, спрашивая каждую из них: «Чьи кудри горят?» (или «Кудри жгёшь, ково за пресницу ждёшь?» — д. Раменье Сямж.). Девушка должна была оторвать небольшой клочок кудели и бросить его на пучаг, повеличав при этом спрашивавшего по имени-отчеству.

В дд. Захаровская, Гридино обычно ответили: «А кем корят, того и кудри горят!» — «Нам этого мало, называй по имени-отчеству!» — требовали парни. Тогда девушка величала своего кавалера, а если он сидел рядом, то и целовала его. «А соври, и в лоб попадет!» — вспоминает одна из очевидиц.

Нередко обход совершался в сопровождении «чужаков которые попросили показать им местных девушек. В этом случае на вопрос: «Чьи кудри горят?» — девушка называла свое имя.

В д. Сергеево (Тот.) кудри палили на младшей беседе. Одна из участниц накручивала немного кудели на лучинку, поджигала ее и, подойдя к соседке, спрашивала ее «Чьи кудри горят?» Та называла имя своего ухажера, с которым они целовались и садились вместе.

ЛУЖУ ЗАКИДЫВАТЬ (д. Козлово), УДИТЬ ПРОСТЕНЬ, УДОЧКА (д. Паршино, д. Мамоново). Кража и прятание веретена или прялки были, пожалуй, одной из самых распространенных шуток парней на беседах. Это делали с разными целями и по разным мотивам. В некоторых случаях так могли заигрывать с девушкой, привлекать к себе ее внимание. Так, в дд. Козлово, Борисовская (Кирил.) и Коровино парни забрасывали крестик из лучинок или «спицек» (лушку) с привязанной к нему ниточкой (в д. Коровино парни сами выпрядали грубую нитку специально для этой забавы) в пряжу и, зацепив за нитку или кубышку, резко тянули на себя. В д. Паршино, расположенной на берегу Белого озера, для этого употребляли обыкновенную удочку. Пряха от неожиданности выпускала из рук веретено, и оно немедленно оказывалось в руках ее поклонника. Упущенное веретено приходилось «выкупать»: удачливый «рыболов» садился к девушке на колени и требовал поцелуя. Той же, которая не выпускала из рук веретено, рвали нитку. Так же приходилось «выкупать» веретено случайно уроненное или выхваченное из рук зазевавшейся пряхи ухажером. Притом, если парень, сидевший рядом о подругой, не успевал поднять уроненное веретено раньше нее, это считалось для него большим позором. Подобные шутки на посиделках широко практиковались еще в прошлом веке. Вот зарисовка, сделанная очевидцем в д. Малино: «У каждого парня сделаны деревянные кресты на длинной ниточке. Время от времени парень начинает закидывать этой «удочкой» и ловит веретена. Когда переловят все веретена, девки идут в кут и в теми выкупают их у молодцев поцелуем, Если парень отнял у девки три веретена, то и девка целует парня три раза».

Нередко веретено или прялку выкрадывали «супостаты» — соперники парня, пригласившего девушку выйти в сени или на крылечко полюбезничать. Похищенные предметы прятали кому-либудь под одежду, в валенок, за печку, и хозяйка, возвратившись, искала их по всей избе под смех и шутки присутствующих: эта забава напоминала известную игру холодно-горячо.

Впрочем, шутки с веретеном — а оно часто специально изготовлялось масетом для возлюбленной с «погремушкой», то есть вмонтированными вовнутрь дробинками, которые мелодично постукивали при прядении, с резьбой и металлическими колечками — могли быть и менее безобидными. Так, в Кирилловском районе девушке, острой на язык («шутить лютой»), отламывали в отмастку пятку или носок веретена, что считалось весьма оскорбительным для ее чести. В д. Кожевино так поступал парень, ухаживавший за девушкой, если она уходила за дверь о «супостатом» или позволяла тому сесть к ней на колени.

ПАУТИНУ ДЕЛАТЬ (д. Лучевник, д. Ливниково), СТРУНЫ ПРОВОДИТЬ (д. Бедоносово), ТЕЛЕФОН ПРОВОДИТЬ (д. Паршино). Достаточно было нескольким девушкам ненадолго выйти из избы, как парни устраивали им еще одну каверзу. Взяв напряденные простни (=веретёна с пряжей), они «художественно» развешивали нитки по стенам, цепляя их на воткнутые между бревен лучинки и переплетая друг с другом, так что образовывалось нечто вроде паутины. Похожую шутку устраивали и над кружевницами, когда они уходили домой на обед их коклюшки развешивали по стенам и спутывали (дд. Лучевник, Ливниково). В других деревнях шутили более незатейливо: размазывали нитки по комнате, цепляя их за что попало, обматывали ими прялку или просто спутывали одну нитку с другой.

В Афанасьевской вол. в конце прошлого века шутники обматывались нитками сами, и девушки, сматывая нитки, вынуждены были обнимать каждого столько раз, сколько на нем было витков пряжи.

У тех, кто чем-либо не угодил парням или кого хотели осмеять, могли отобрать напряденный простень и, выйдя на улицу, разматывали его по направлению к дому девушки, опутывая нитками попавшиеся по пути колья, изгороди, деревья, цепляя нитки за воткнутые в снег колышки или протягивая их через дорогу по изгородям «от тяги к тяге» (дд. Веретьево, Паршино, Бедоносово и у вепсов).

Любопытно, что так же могли подшучивать и сами девушки над своими неискушенными подругами: «Вот, примерно, нет ребят. Никого нет. «Ой, девки, пойдемте встричатъ, пойдемте!» Мне и скажут: «Ой, ты ссисливая, поди! Ты уш пудёшъ, дак обизателъно ребят встретишь!» Я уйду, только от за двири-те выйду, а они схватят у мине простень, сколько напрядено — всё испутают. Я приду — уш всё испутано. Вот и хохочут все» (д. Новая Верхов.). А вот как описывал это П.А.Дилакторский: «После плясок уговариваются идти ряжеными на посиденку в одну из соседних деревень. Рядятся не все: у иных строгие родители не позволяют, а другие и по своей воле не идут, если не надеются, что в чужой деревне будет весело… Оставшиеся на посиденке девицы вновь принимаются на работу. Часто они прячут прялки ушедших девиц, а иногда и портят работу: спутывают готовую пряжу или, облив ее водой, выносят на улицу, чтобы замерзла; а нето распустят пряжу и, привязывая ее к концам нарочно воткнутых в снег кольев, протягивают нитку, наподобие телеграфа, от дома той девицы, чья прялка, к дому того парня, который успешнее других ухаживал за ней…» Девушки, вернувшись с ряжения, вовсе не сердятся на своих подруг, а со смехом и шутками, рассказывая о своих похождениях, с их помощью приводят в порядок свою дработу (Кадн.).