Его маленькое искушение (СИ) - Орфей Диана

Я вскакиваю на ноги.

Только вместо того, чтобы двинуться разнимать вставших в стойку петухов, какого-то хрена направляюсь к лестнице на второй этаж.

Мелкой слишком долго нет. И это нехорошо.

***

— Нет!!!

Мой истошный визг затыкают пощечиной. Голова дергается в сторону, во рту с новой силой расцветает железистый привкус крови.

Я отскакиваю и крепче сжимаю нож, который успела схватить со стола.

По обнаженной коже бегут ледяные мурашки. Одна шлейка лифчика болтается, скулу печет, а перед глазами пелена слез, из которой выступают ненавистные до тошноты рожи.

— Только пикни, сучка, — шипит Виктор. — Зубы выбью нахер…

— Ага, выбей, — ржет Ростислав. — Когда сосать будет — не укусит.

А меня опять мутить начинает. Горло сводит тугим спазмом. Затравленно смотрю на брата, застывшего в углу. Он ловит мой отчаянный взгляд, щурится.

— Ребят…

— Заткнись, Ильюха, — обрывает Виктор. — Или вопросы есть?!

Ублюдок морщится, складывает руки на груди, но даже не пытается помочь.

— Не, ребята, — поднимается на ноги. — Меня от этой твари блевать тянет. А вы развлекайтесь.

И уходит. Просто хлопает дверью, оставляя меня один на один с нелюдями!

Господи, за что?! Где хоть капля сострадания?!

По щекам слезы градом, меня всю трясет. А на рожах моих мучителей цветут садистские улыбки. И в мутных глазах предвкушение забавы. Грязной, бесчеловечной…

Они ведь выследили меня! Снова!

Кидаю заполошный взгляд на дверь, но она закрыта. И не поможет никто… Сердце молотит о ребра так, что дышать больно.

От ужаса трясутся поджилки. Не переживу! Не сумею!

Виктор делает шаг в мою сторону. Поджарый, в белоснежной рубашке, на которой пятнами следы алкоголя и крови — мне разбили губы, когда я, сопротивляясь, пробовала кусаться. А потом выпустили побегать — ради забавы.

Но в закрытой ВИП-кабинке далеко не убежишь. И уроды это прекрасно знают.

Виктор снова шагает вперед, а я…

— Доставка! — слышится густой рык.

И в дверь грохают так, что она трясется.

Виктор тормозит, переглядывается со своим дружком.

— Кто… — начинают растерянно.

— Дверь откройте!

Боже, какой знакомый голос. Это же… В голове щелкает, и быстрее, чем я успеваю сообразить, из горла рвется истошное:

— Арс! Помоги!

***

Арс

— С-с-спа-си-бо… Я… Я… с-с-сей-час…

Громкий всхлип обрывает бессвязное бормотание. Девчонку всю колотит, того гляди сердце встанет. А я, как баран, носовые платочки держу с бутылкой минералки и в упор не понимаю, что делать.

Утешать — это не мое! А вот рожу набить… Кулаки сами сжимаются, бутылка с минералкой жалобно хрустит.

Уроды, бл*дь. Долбо*бы конченые! Как не убил — хер его знает. Когда Леся закричала, снес дверь к чертям собачим.

И то, что в кабинке увидел, навсегда теперь перед глазами: избитая девушка в разорванной одежде.

Рефлексы сработали отлично. Ублюдков скрутил быстро. От желания подправить их рожи о пол пальцы судорогой сводило, но сдержаться сумел. Не хватало мне встречной заявы.

Кстати, об этом…

— Нужно в полицию, слышишь? Побои снять.

Следы ударов слишком явные — один по челюсти, несколько по щекам. Еще и синяки на теле.

Но мелкая, кажется, нихрена не соображает. Ревет белугой, на мои слова ноль внимания.

Вот черт!

Платки с минералкой швыряю на сиденье и, обругав себя дебилом, перехватываю тонкое запястье и тяну девушку на себя.

Мелочь как будто этого и ждала — сама на грудь бросилась. Стиснула шею худыми ручонками и как начнет сырость разводить сильнее прежнего.

Твою ж налево…

Поколебавшись, обнимаю девушку и бережно поглаживаю по спине.

Черт, какая же она все-таки маленькая. Кажется, от одного небрежного касания сломается. И откуда столько слез берется? Я уже весь мокрый и в соплях.

— Ну… Тихо. Все же в порядке, — бормочу ванильную чушь.

А сам понимаю, что нет, не в порядке. Не похожа ее реакция на простой испуг, и от этого под ребрами неприятно тянет.

А сам понимаю, что нет, не в порядке. Не похожа ее реакция на простой испуг и от этого под ребрами неприятно тянет.

С детства меня треггирит от несправедливости. Когда помоложе был, кулаками разговоры разговаривал, даже если сам по морде рисковал получить. И ничего меня не останавливало: ни толпа, ни нож. Потом, правда, нарастил шкуру… Но эта мелочь под нее влезла — глазом моргнуть не успел.

В дверь осторожно стучат.

Бледная рожа администраторши просовывается в приоткрывшийся зазор.

— Может, успокоительного? Или врачей вызвать?

От елейного голоска в крови переизбыток сахара.

Эта девка вместе с охраной в кабинку явилась. И выглядела напуганной. Даже чересчур. А глаза в пол — вот прямо как сейчас.

Ни за что не поверю, что эта сучка безгрешна. Наверняка знала, куда мелкую отправляет.

— Никаких врачей, — цежу сквозь зубы. — Мы уходим.

Подхватываю девчонку на руки и иду прочь из этого гадюшника. Леся жмется ко мне, личико на груди прячет.

И от этого внутри что-то екает, сладко так. Прям долбанным суперменом себя чувствую.

Отмахнуться от дурацкого ощущения не получается. Пока занимаюсь самокопанием, успеваю вытащить мелкую через черный ход на парковку.

Мобильник в кармане начинает вибрировать. Мать твою, как не вовремя…

Перехватываю малышку одной рукой, второй лезу в карман. Смотрю на дисплей и смачно ругаюсь — начальство на проводе!

Мелочь вздрагивает, но молчит. Вот и правильно. Сейчас из трубки полетят матюки хуже прежнего.

— Арс, ты конченый?! — без прелюдий засаживает шеф. — Какого х*я?!

— Мирослав Ром…

— Закрой пасть! — рявкает трубка. — Задание, Арс! Какое, нах*уй, у тебя, бл*дь, было задание?!

Вот именно что было. Неслышно выдыхаю.

— Виноват, та-ащ полковник. Готов понести заслуженное наказание.

Мелочь беспокойно ерзает, даже всхлипывать перестает. Прислушивается. Ну уж нет. Не хватало, чтобы она в мои дела лезла. Сам виноват — сам разгребу.

— Понесешь, сученыш, — рычит Мир. — Завтра жду в офисе!

И бросает трубку.

— Бл*дь, — выдыхаю устало.

Пока я с выродками разбирался, мажору рожицу все-таки начистили. Причем очень качественно. Разумеется, засранец папе наябедничал, а тот Миру.

И ничего хорошего меня не ждет. Премии точно лишат, как бы вообще не уволили. Мир может — у него в голове пуля. Во всех смыслах.

Девочка вздыхает и пробует слезть.

Ага, как же. Стискиваю крепче и несу к машине.

— Н-не надо, — пищит тихонько, когда я пикаю сигналкой.

— Обратно хочешь? К новым клиентам? — специально выделяю голосом.

Мелкая замолкает. А я все-таки позволяю ей стать на ноги.

— Не грохнешься? — интересуюсь, прежде чем убрать руки.

Девчонка мотает головой, но для надежности хватается за дверцу машины. Водит ее все еще — невооруженным глазом видно. Одной балетки нет, на плечах болтается балахон, который мелкая обычно таскает, вся всклоченная, по чулку стрелка ползет — в общем, тот еще вид.

— Сейчас мы поедем в полицию, — поясняю. — Нужно снять побои и написать заяву.

Девушка смотрит на меня огромными глазищами. Сейчас они кажутся почти черными. И дохрена испуганными.

— Н-но…

— Повторения хочешь?

Ох ты черт! Зря сказал! Едва успеваю подхватить сползающую на землю девушку.

Вот же бл*дь… Не в состоянии она! Ну совсем никакая! Только и ждать с этим вопросом тоже нельзя. Очень скоро ублюдков выпустят. Они при деньгах, так что без вариантов.

— Н-не хочу, — заикается мое наказание. — Но это… — и называет фамилию.

Тут уж и я чуть на задницу не сажусь. Однако! Семейка мажора не то что не из простых — очень не из простых.

Спорить готов, его даже до полицейской машины не довели — отпустили.

— Ах*еть, — кашляю, всей пятерней ероша волосы. — Как же ты так вляпалась?

Вместо ответа мелочь снова всхлипывает. Да и я понимаю — дело дрянь. Она одна ни за что не вывезет против подонка. Слишком у него много бабла и связей.