Сказка для девушек за тридцать - Елена Глушенко

В неясном свете фонарей и уличной рекламы он шел навстречу и, как обычно, смотрел на нее в упор.

То ли под воздействием мыслей о том, что ее творческое и финансовое будущее начинает вырисовываться в радужном свете, то ли от вида витрин, украшенных елками и горящими гирляндами (а это означало, что ровно через месяц наступит Новый год), но Алла сделала то, что до этого момента ей даже не приходило в голову, — она улыбнулась своему незнакомцу.

И — о чудо! Уголки его губ чуть дрогнули, и он улыбнулся ей в ответ — слегка, неясно и загадочно, как и полагалось незнакомцу.

Все произошло в считаные секунды. Они поравнялись и вот уже разошлись, удаляясь друг от друга. Алле мучительно хотелось оглянуться, но она пересилила себя и пошла дальше, унося с собой бесценное сокровище — его улыбку.

Кстати, он, похоже, выше ее.

5 декабря

Лариса

Семейный обед с истерикой

Зубов съел тарелку щей со сметаной и попросил добавки.

Вся семья была в сборе.

За большим обеденным столом сидел хозяин, вчера вернувшийся с вахты. Справа от него расположились близнецы. Слева — младшенький, Иннокентий Петрович, называемый так по причине крайней серьезности и выдающихся математических способностей.

Прохор занял свое место за обеденным столом. Точнее, рядом со столом. Он тоже, как и хозяин, ел уже вторую порцию щей. Правда, без сметаны.

Вся семья, за исключением близнецов, выглядела нарядно — все-таки праздник, папка приехал. Даже Иннокентия Петровича удалось уговорить надеть рубашку вместо футболки. И только для близнецов было сделано послабление — они сидели в майках без рукавов.

Дело в том, что различить их можно было только в том случае, если они стояли рядом. Тогда пристальный взгляд мог заметить, что один из них, старший, — повыше, а другой — посветлее. Звали мальчиков Толя и Коля, но об этом помнила только их классная руководительница. Все остальные, включая родителей, называли их Лелек и Болек. Так повелось с незапамятных времен, уж лет десять точно, и история не сохранила имя того, кто назвал их так первым.

Поразительное сходство близнецов вызывало определенные трудности при их идентификации. Особенно когда в наличии был один из них, а другой по каким-либо причинам отсутствовал. А поскольку на правом плече Лелека сохранился след от детской прививки, то в семье было установлено жесткое правило — дома ходить в чем угодно, но без рукавов.

Поэтому различить мальчиков могли только их родственники в домашних условиях да еще тренер по волейболу, так как на тренировках они тоже были в майках.

Как все остальные различали — или не различали — близнецов и как этим пользовались Лелек и Болек, оставалось тайной.

Лариса смотрела на своих мужчин и не знала, чего ей больше хочется — радоваться или плакать. Она любила их всех и отдала бы жизнь за каждого (Прохор под вопросом), но в то же время она чувствовала, что семья сжимает ее в своих объятиях словно спрут, грозя задушить.

И вообще. Ей скоро сорок пять, а везде требуются девушки до тридцати пяти. Десять лет! Целая пропасть.

Она боролась с подступающими слезами, пока домочадцы ели сначала щи, а затем тефтели с пюре. Когда же они перешли к компоту из сухофруктов, Лариса не выдержала и заплакала.

Плакала она горько, навзрыд и так жалобно, что Проша сначала залаял, а потом завыл.

Все забегали, засуетились. Зубов с перепугу тут же согласился купить жене новый RAV4, в чем жестоко отказал ей месяц назад. Иннокентий Петрович пообещал вымыть посуду. А кто-то из близнецов — сквозь слезы Лариса не разобрала, кто именно, — сознался, что это именно он на прошлой неделе сломал выключатель у торшера.

В общем, все выходило не так уж плохо, и Лариса быстро успокоилась. Вслед за ней успокоились и домочадцы.

Остаток обеда прошел в полной гармонии.

Будущий чемпион мира по шахматам остался в кухне мыть посуду. Остальные перебрались в гостиную чинить торшер. По дороге Лариса сообщила мужу, что 8 декабря по гороскопу — очень удачный день для крупных покупок.

Мария Спиридоновна. УЙДУ НА БОЛЬНИЧНЫЙ

— Маша, а может, не надо? — осторожно спросил муж.

Мария Спиридоновна в окружении мужа, детей и внуков сидела на диване. Ночью она приняла окончательное решение, о чем и сообщила своей семье только что.

— Мамочка, — ласково начала дочь, — это плохая идея. Ты пойми, что из этого ничего путного не выйдет.

Мария Спиридоновна упрямо поджала губы, а дочь продолжала:

— Ты, конечно, можешь договориться с тетей Ирой, и она сделает тебе больничный. Но, во-первых, сколько бы ты ни сидела на больничном, он рано или поздно закончится и тебя все равно уволят. А во-вторых, и это самое главное, ты таким уходом перечеркнешь всю свою безупречную работу. Тебе это надо? Разве ты не хочешь, чтобы они по-доброму вспоминали о таком ценном сотруднике?

— А нечего вышвыривать ценных сотрудников на помойку, — сварливо заявила Мария Спиридоновна.

— Мама, это рынок, — вступил в дискуссию сын. — Если новосибирцы оказались шустрее и толковее ваших начальников, то тут уж ничего не поделаешь. И ты ровным счетом ничего не изменишь.

— А я и не пытаюсь. Пусть платят за свою подлость.

— Если дело в деньгах, то не переживай — мы вам поможем, — сказала дочь.

Это было приятно слышать, но Мария Спиридоновна не собиралась отступать.

— Может, вы и правы, но я все равно не намерена спускать им такое с рук.

Годовалый Артемка, почувствовав напряженность в атмосфере, разревелся, и бабушка, забыв обо всем, кинулась успокаивать внука.

7 декабря

Алла

Юбилей Зубова

От выпитого начинала кружиться голова.

Музыка ревела так, что заглушала разговоры за столом. Все кричали, не слушая и перебивая друг друга.

Алла устала от этого шума еще час назад и уже подумывала, не пора ли бежать. Зубова она поздравила еще до начала банкета, так что причин задерживаться по большому счету не было. Честно говоря, она скучала.

В банкетном зале ресторана «Млечный Путь» столы поставили буквой «П». Именинник с семьей расположились за перекладиной этой буквы. Алла хоть и не опоздала, но все же пришла одной из последних и поэтому вынуждена была сесть там, где еще оставались свободные места — в самом конце одной из ножек этой самой буквы.

Официальная часть мероприятия, еще не закончившись, делалась все менее официальной. Тосты в честь именинника становились все короче, а паузы между ними — все длиннее.