Киевские крокодилы - Ольга Шалацкая

— Видите ли, такое неудовлетворительное положение, отсутствие средств, странный характер мужа вынуждают меня просить вас, не найдете ли вы возможным познакомить меня с таким человеком, который мог бы быть моим другом, сочувствовать и вместе с тем помогать мне, предоставляя необходимое для более культурной жизни, — заикаясь, вымолвила Недригайлова и опустила глаза. — У вас, я слышала, обширный круг знакомств, я же нигде не бываю. Ну, словом, вам это удобнее сделать, нежели мне. Я хорошо знаю историю Денисовой, оттого-то и обратилась к вам.

— О Денисовой нечего говорить, то представился исключительный случай; взаимное влечение двух сердец, умопомрачительная любовь, — перебила Балабанова. — Кого бы, например, вы хотели иметь своим другом?

— Мне все равно, лишь бы он обладал состоянием.

— У меня есть в виду один господин, но, быть может, он не понравится вам. Купец, лет пятидесяти, имеет два больших магазина, дома, капиталец, семейный и также, как говорится, мятежный жаждет друга; я бы могла рекомендовать вас, — с этими словами Балабанова встала с места и прошлась по комнате.

— Он очень безобразен? — спросила Недригайлова.

Сентиментальное настроение Татьяны Ивановны мало-помалу исчезало и сменялось раздражительностью.

— Чем безобразен? Разве вы девочка? Человек, как человек. Если угодно, познакомлю вас с ним. Он может выдавать вам на булавки рублей сто ежемесячно.

— Хорошо, познакомьте меня с вашим Тит Титычем, — произнесла, немного подумав, Недригайлова.

— Я переговорю с ним, тогда пришлю к вам Алексеевну и вы пожалуйте ко мне вечером на чашку чаю. Можно будет вам прийти так, чтобы муж не знал?

— Я скажу, что к тете отправляюсь на вечер.

— Прекрасно. Таким образом состоится ваше знакомство. Нет ли у вас туалета поинтереснее этого? — Балабанова указала на ее черное платье.

Недригайлова покраснела.

— Нет, но я сделаю себе.

— Не нужно, это, быть может, очень скоро состоится; вы возьмите у Алексеевны креповую красную кофточку, ей недавно одна аристократка отдала продать, чудо что такое: на атласном чехле, декольте, рюш, кружево и на вашу фигуру вполне придется.

— Непременно возьму, — отвечала Недригайлова: — очень вас благодарю, Татьяна Ивановна.

— Не стоит, тогда поблагодарите, когда сумеете хорошенько накрыть Кит Китыча.

— Само собою разумеется, — отвечала Недригайлова, встала и поцеловала Балабанову в щеку. — Не могу скрыть, Татьяна Ивановна, приятного впечатления, которое получила от знакомства с вами. Теперь горизонт моей жизни несколько прояснился.

— О, да вы восторженная, — сказала Татьяна Ивановна и, заслышав резкий звонок, а затем торопливое сбрасывание шинели и веселый напев из оперетки, поспешила сказать гостье до свиданья.

Выходя, Недригайлова встретилась на пороге столовой с молодым человеком восточного типа.

Наташа подала ей кофточку, шляпку и затворила двери.

Весело было на душе молодой женщины. Она чувствовала необыкновенный подъем сил. Возвращаться домой ей не хотелось и она предпочла погулять немного по Крещатику, где, останавливаясь перед витринами, рассматривала различные вещи. Вскоре она будет иметь возможность купить все, что пожелает. Вот эта прелестная модная шляпка с страусовыми перьями украсит ее голову. Также она сделает себе кремовое атласное платье с красными азалиями к поясу для театра. Матрена Ивановна и Евдокия Семеновна от зависти лопнут, увидя ее в таком наряде. Недригайлова замерла от восторга, созерцая бриллианты, заманчиво развешенные.

Почувствовав голод, она зашла в венскую кофейню, выпила одну чашку кофе, внимательно присматриваясь к соседям и слушая беззаботные разговоры кафешантанных птичек и, наконец, решила возвратиться домой. Семейный очаг казался ей скучным, неинтересным.

— Свобода лучше всего, — произнесла она и направилась вверх по улице, мимо того учреждения, где служил ее муж. Присутственные часы уже окончились и чиновники расходились по домам.

Недригайлова увидала сгорбленную фигуру мужа, его усталое, озабоченное лицо.

— Здравствуй, — сказала она, поравнявшись с ним: — не правда ли, приятный сюрприз, что после восьмилетнего супружества я вышла встретить тебя, как в первые годы, помнишь?

— А… как же ты детей оставила? Взяла бы и их с собой, — ответил Недригайлов. Она вспыхнула.

— Вот прекрасно, нянька я, бонна, что стану их водить за собой. Мне со стороны смотреть смешно на проявление родительской нежности: идет мамаша, будто наседка с вереницей птенцов и сама любуется на них.

— Наши дети совсем зачахли без воздуха, — возразил Недригайлов. — Притом ты оставляешь их с девкой: что они могут позаимствовать от нее?..

— А ты бы желал меня обратить в няньку, я и так прозябаю с тобою без света и проблеска счастия. Начну писать сестре Варе, чтобы она присылала мне на мои личные расходы, сделаю туалет и поеду на вечер в собрание.

— При умении хозяйничать можно и без Вариных подачек обойтись, а все это устроить из собственных средств; ты уже пробовала писать сестре и она тебе ничего не выслала. По-моему, не стоит унижаться, — сказал муж.

Недовольные и расстроенные супруги возвратились в свою квартиру, где их громким плачем встретили дети.

IV

Молодой человек поцеловал руку Татьяны Ивановны и сел рядом с ней.

— Отчего ты, Витя, у меня так давно не был? — нежно произнесла Балабанова: — тем более, я тебе дала одно поручение.

— Некогда было, на разведки меня лучше не посылай: я все равно ничего не узнал. Вели подать коньяку.

— Принеси из буфета бутылку коньяку для Виктора Николаевича, — приказала Балабанова, позвав горничную.

— Все это время я играл в карты в клубах, на бильярде, — продолжал Виктор, наливая в рюмку коньяк. — Познакомился кое с кем, сегодня двух-трех игроков приведу к тебе. Один отставной морской капитан говорил: — я предварительно сделаю утренний визит, а то как же прямо вечером ехать — неловко; едва отговорил его. Чудак, говорю, бывают такие дома, куда во всякий час прилично ехать. — Что же там, игорный притон, что ли? — спрашивает. Обрати внимание на него, деньжищ уйма. Ты не слыхала — я купил рысака, дал задаток, но остальные 300 нечем уплатить. Дай мне, мамочка, эти деньги.

— Откуда же мне взять такие деньги?

— Очень просто: взять и вынуть из кармана, или чек написать в банк, — сказал Виктор.

— Ах, право, я на старости лет угла своего не буду иметь, — вздохнула Балабанова: — все собираюсь купить себе домишко и до сих пор не сделала этого.