Песня теней (ЛП) - Мерседес Сильвия

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Что значит, умирают?

Холлис хотела прореветь вопрос, но страх лишил ее голоса, оставив яростное шипение сквозь зубы. Мир снаружи взорвался с грохотом, но все ощущалось далеким из-за стен кареты.

Ее тень билась о подавляющие чары, вырывая крики из горла Холлис. Она ощущала опасность, хоть была скована, и пыталась защитить хозяйку. Может, она и хотела захватить душу Холлис, но она желала и сохранить тело целым. Было сложно найти подходящие тела, и тень, вдруг изгнанная из мертвого тела, могла не найти вариант лучше.

Но Холлис хорошо сплела чары, и они не давали тени вырваться в этот миг. Она потянулась к вокосу, думая разорвать подавляющие чары и вызвать тень. Но было бы глупо делать это в ящике железа. Тень отреагирует на железо, и Холлис будет ужасно больно.

Карета дернулась, по ней ударили сбоку.

Желудок Холлис сжался. Вид за решеткой кружился перед глазами, и желудок сжался от падения, которое не происходило. Она закричала, пыталась ухватиться руками за что-нибудь.

Пророк как-то вернулся на скамью, поймал ее ладони.

— Все хорошо, милая Холлис, — сказал он, она дико посмотрела на него. — Теперь послушай…

Карета дернулась снова, что-то пронзило стену левее уха Холлис. Шип как черная сосулька сиял красным, торчал сквозь дерево и железо. Магия Анафемы — проклятие в жестокой форме.

Проклятие было от одного из ее товарищей, просто отлетело? Или это был враг?

— Защищай пленника!

Расстояние было сложно оценить из тесного пространства, но голос звучал близко. Она выдернула руку из хватки Пророка и повернулась на полу кареты. Она схватилась за левый щиток и выпустила шип, соединенный с предплечьем — единственное железо в ее форме, это оружие было для близкого боя. Она опустила свое оружие на шип, и он разбился и рассыпался пылью. Она выглянула в дыру, оставленную в боку кареты.

Пока не увидела хаос. Она ничего не видела четко — только вспышки фигур, лошадей. Они были на выступе высоко в горах, склоны были по бокам дороги, и места у кареты было мало, чтобы кто-то подошел к ней.

Фигура вдруг появилась в поле зрения. Вытянув шею, Холлис смогла увидеть лицо Альды под красным капюшоном. Венатрикс стояла на защите, расставив широко ноги. Ее скорпиона была готова для выстрела, но она не использовала оружие. Ее ладони крутились в воздухе перед ней, словно она катила невидимый шар. Свет замерцал, даже без теневого зрения Холлис видела огненный шар между ладоней Альды. Ее Элементаль была сильной.

Венатрикс отвела руку, огненный шар был снарядом, готовым к броску. От движения ее тела капюшон упал на плечи, раскрывая лицо, обрамленное двумя толстыми косами.

Она вдруг остановилась.

Кровь отлила от ее щек, глаза расширились, белки окружили ее радужки как луна при затмении. Ее рот открылся.

Крики, что вырвались из горла Альды, заставили Холлис отползти от дыры. Но звук ударил справа, и она не могла закрыться от него, даже когда прижала ладони к глазам и закричала сама, пытаясь заглушить то, что слышала.

Звук резко оборвался. И тишина после этого была хуже, чем сам крик. Ее пульс бился в висках, Холлис подобралась к дыре и выглянула снова. Венатрикс Альда лежала, сжавшись, ее лицо было видно.

Холлис отпрянула, тело дрожало от чистого ужаса.

Венатрикс.

Ее лицо.

Она умерла в страхе. И этот страх передался волнами Холлис. Паника поднялась в ней, растеклась огнем по венам. Она не могла дышать, не могла думать. Она уже бывала на опасной охоте, смотрела на свою смерть больше раз, чем могла вспомнить. Она ни разу не моргала. Она была крепкой венатрикс, а не слабым ребенком.

Ни теперь… ни в три года она так не ощущала…

— Холлис!

Звук того голоса пронзил ее как луч света, вышедший из-за туч.

— Фендрель! — закричала она и бросилась к дыре в боку кареты.

Он был там. Его лицо вдруг оказалось перед ее, его серые, как сталь, глаза глядели в тень, пытаясь увидеть ее.

— Холлис, нужно тебя вытащить, — сказал он. Паника была в словах. — Нужно…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, Фендрель. У меня работа, — она чуть не подавилась своим голосом. Пока она говорила, она понимала, какой приказ дал ей ду Мареллус. Он подозревал, что будет такая атака. И он доверял ей. Верил, что она выполнит приказ. Убьет. И умрет.

Она смотрела в глаза Фендреля. Она видела то же понимание в его глазах. Он знал, что это был конец.

— Фендрель… — она не должна была говорить то, что собиралась. Но если они умрут, какая разница? — Фендрель, я хочу, чтобы ты знал… Фендрель? Фендрель!

Он пропал. Красной вспышкой он отвернулся и пропал из виду.

Он шел к дверце? Решил вызволить ее? И что ей тогда делать?

Она села на скамью и смотрела на узкое пространство между ней и Пророком. Он сидел, скрестив ноги, ладони лежали на коленях, глаза были странно спокойными.

— Они вот-вот доберутся до двери, — сказал он. — Не твой друг ее откроет, а ведьма. Дикарь. Там сильная тень. Тебе нужно застать ее врасплох.

Холлис сглотнула, пытаясь затолкать колотящееся сердце в грудь. Она подняла скорпиону и раскрыла ее для выстрела. Она направила оружие на Пророка.

— У меня задание. Всего одно.

Рот Пророка двигался под бородой, словно он поджал губы. Он медленно кивнул.

— Понимаю. Но пойми, нам суждено снова встретиться через год и день. Я это видел во снах. Ты не можешь меня убить.

— Твои сны — ложь.

Крики снаружи утихали. Ее товарищи умирали.

Фендрель.

Фендрель.

Она стиснула зубы.

— Ты не можешь мной управлять. Твои игры закончились, — она стала нажимать на крючок.

В тот миг щелчок раздался за дверью. Двигался засов. Загремела цепь с замком, железо должно было сложно открыть. Если только кто-то не убил венатора ду Мареллуса. Если только не получить ключ.

— От двери до края места мало, — сказал спокойно и тихо Пророк. — Там почти негде стоять. Ударь по двери, и собьешь ведьму с края. А потом нам нужно будет спешить. Другие быстро придут, а нам нужно успеть сбежать.

— Ты не сбежишь, — голос Холлис гремел в ее голове. Смерть была близко. И кто сыграет на флейте, чтобы отправить ее душу на небеса? Никого не осталось. Она была обречена? После стольких лет верности богине она умрет жестоким образом. Ее тень вылетит на поиски нового сосуда, а ее душа останется на месте ее смерти, печальный обрывок. А потом растает, не сможет взлететь к свету богини.

Но она это знала. С тех пор, как поклялась. Она знала риск своей службы. Она стала мерзостью ради богини, и она должна была слушаться ее воли.

— Все так не кончится, Холлис, — сказал Пророк. — У тебя есть задание, да. Одно. Тебе дала его мать у алтаря. Помнишь ее слова, Холлис? Помнишь?

Голос матери возник в голове. Холлис не помнила ее лица, но тот голос… она не могла его забыть.

«Ты научишься образу жизни Ордена. И станешь сильнее, опаснее всех ведьм и захваченных тенью на нашей земле. А потом, моя милая девочка, ты отомстишь за отца и брата…».

Холлис глядела на Пророка, голос матери крутился в голове.

— Держись, Холлис, — Пророк медленно отодвинул ее скорпиону, и яд уже не целился между его глаз. — Держись за мою руку. Времени мало.

Она слышала, как замок щелкнул, цепи упали. Ей оставался миг для решения.

Жизнь или смерть.

Сейчас или никогда.

«Ты убьешь пленника, — в голове был голос ду Мареллуса, — и умрешь с честью, как подобает дочери святого Эвандера».

Но за его голосом было эхо последних слов ее матери:

«И убьешь Ведьму-королеву».

Холлис сжала руку Пророка, подняла его на ноги и повернулась к двери.

— Сейчас, — выдохнул Пророк.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Холлис ударила по двери изо всех сил. Она распахнулась, врезалась во что-то так, что дрожь кареты передалась ее телу. Крик взорвался в воздухе и пропал. Дверь широко открылась, показывая отличный вид на Перрины.

— Вперед! — крикнул Пророк.

Холлис бросилась, таща пленника с собой. Он был прав — выступ был узким, и ее первые несколько шагов чуть не сбросили ее за тем, кого она сбила. Она не посмела смотреть вниз и проверять тело.