Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Григорий Львович Арш

ускорило формирование национально-освободительной идеологии. Освободительные устремления греков получили тогда широкую огласку благодаря публицистическому труду «Желания греков к Европе христианской». Автором этого произведения, опубликованного в нескольких европейских газетах, а также в приложении к настоящему труду, был участник Архипелагской экспедиции Антон Джика, по происхождению – православный албанец, по национальному самосознанию – грек. В этом обращении греческого патриота к Европе нашло отражение горячее стремление греков восстановить свою свободу и, одновременно, их опасения, что враждебность европейских правительств помешает России довести до конца войну с турками, которая, при участии восставших греков, должна была завершиться освобождением Греции.

Поражение восстания имело тяжкие последствия для населения Пелопоннеса. Эта богатая греческая провинция подверглась опустошению, многие ее жители стали жертвами насилия и террора со стороны отрядов албанских наемников, фактически оккупировавших Пелопоннес до 1779 г. Были разрушены многие города, до основания разорены поля. Спасая свою жизнь, тысячи мореотов укрылись в горах, бежали на острова и даже в Малую Азию. Убыль населения здесь в 1770–1779 гг. была весьма значительной. Как говорилось в одном из донесений 1780 г. А. С. Стахиева, российского посланника в Константинополе, Пелопоннес опустошен до такой степени, что «оставшееся там число жителей не в состоянии снимать на себя и до тритдцати тысяч харачных билетов, кои до прошлой войны обыкновенно за семьдесят тысяч простирались»[47]. Это говорит о резком падении численности греческого населения Пелопоннеса, так как «харачные билеты» представляли собою свидетельства об уплате хараджа – подушного налога, которым облагались только немусульмане.

Русско-турецкую войну завершил в 1774 г. Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Договор этот, обеспечивший закрепление России на побережье Черного моря, имел огромное значение и для балканских народов, в частности греков. За Россией было признано право покровительства православному населению Османской империи. Порта вынуждена была предоставить амнистию всем участникам освободительного восстания в Греции. Согласно статье 17-ой договора острова Архипелага возвращались Порте, но за Россией признавалось право особого покровительства этим островам. Эта статья свидетельствовала о том, что приоритеты русской политики в Греции переместились с Пелопоннеса на Архипелаг. На это указывал и тот факт, что когда Россия, в соответствии с правом, полученным по Кючук-Кайнарджийскому договору, приступила к основанию своих консульств в Греции, то шесть из них были учреждены в Архипелаге и только одно – в Пелопоннесе[48]. Война 1768–1774 гг. создала важные моральные и материальные предпосылки для расширения национально-освободительной борьбы греческого народа. У греков возросла вера в собственные силы; как писал в 1803 г. известный греческий просветитель и национальный идеолог Адамантиос Кораис, греки отныне убеждены в том, «что их угнетатели – это люди, которых можно побеждать, как они их побеждали рядом с русскими и что вполне возможно и самим им их побеждать, если ими будут руководить способные вожди»[49]. Русское правительство и дипломатия продолжили и расширили покровительство грекам как в России, так и в Османской империи. В результате, несмотря на тяжкую катастрофу, постигшую Морею, широкие массы греческого народа по-прежнему с большой симпатией и надеждой смотрели в сторону России.

О Греческом проекте Екатерины II

Греческий проект Екатерины II, которым, к сожалению, серьезно почти не занималась историография[50], – это благодарная тема для специального большого исследования. В нашем труде мы хотели бы затронуть лишь ограниченный круг вопросов: источники возникновения Греческого проекта, политика российской императрицы по отношению к грекам в связи с проектом, его значение для борьбы за национальное освобождение Греции и русско-греческих связей.

Говоря о происхождении Греческого проекта, следует отметить, что он не был каким-то импульсивным шагом Екатерины II: корни его уходят вглубь веков, основываясь на традициях российской внешней политики, на тесных политических, культурных, церковных связях, возникших между православным населением Балкан и Россией в эпоху османского господства. Первую заявку на византийское наследство Русь сделала еще в XV в. в результате женитьбы московского великого князя Ивана III на племяннице последнего византийского императора Константина XI Зое (Софье) Палеолог.

В начале XVIII в. Россия вышла на мировую арену в качестве великой державы. Хотя основные планы и действия Петра Великого были сосредоточены на балтийском направлении, у него имелись грандиозные замыслы также на Ближнем Востоке и попытки, хотя и неудачные, привести их в исполнение (вспомним Прутский поход 1711 г.). Об этих планах Петра Екатерина II знала, причем не только из книг и документов, но и от авторитетного свидетеля – сподвижника царя-преобразователя фельдмаршала Б. К. Миниха, победителя турок при Ставучанах. Миних был одним из немногих сановников, до последнего момента сохранявших верность Петру III. Несмотря на это, Екатерина II простила его, приблизила к своему двору и часто беседовала с ним. В один из дней рождения наследника престола Павла Петровича приглашенный во дворец Миних высказал такое пожелание имениннику: «Я желаю, чтобы, когда великий князь достигнет семнадцатилетнего возраста, я бы мог поздравить его генералиссимусом российских войск и проводить в Константинополь, слушать там обедню в храме Св. Софии. Может быть, назовут это химерою… Но я могу на это сказать только то, что Великий Петр с 1695 года, когда в первый раз осаждал Азов, и вплоть до своей кончины не выпускал из вида своего любимого намерения – завоевать Константинополь, изгнать турок и татар и на их месте возстановить христианскую греческую империю»[51].

Считавшая себя продолжательницей петровских традиций в политике России, императрица с удовольствием слушала сподвижника Петра I – старого воина, скончавшегося впоследствии за год до начала первой русско-турецкой войны ее царствования.

С первых лет правления Екатерины II черноморско-балканское направление занимает важнейшее место в ее внешней политике. Стратегической целью императрицы было овладеть побережьем Черного моря, так же как Петр I завоевал для России побережье Балтики. Установление тесных связей с греками – естественными союзниками России в борьбе с Османской империей – рассматривалось как важное средство достижения этой цели.

В ноябре 1768 г. началась русско-турецкая война, а в феврале 1770 г. эскадра адмирала Г. А. Спиридова, проделав долгий путь от Кронштадта, подошла к Пелопоннесу. Первое в истории появление русских кораблей у побережья Греции стало толчком к восстанию греческого населения, видевшего в русских солдатах и моряках своих освободителей. Из греческих добровольцев были сформированы под командованием русских офицеров «западный» и «восточный» легионы. Однако вследствие малочисленности и неорганизованности греко-русских отрядов операции сухопутных сил в Пелопоннесе закончились неудачей. Действия русских сил на море были более успешны. В Чесменском бою (26 июня (7 июля) 1770 г.) турецкий флот был разгромлен. Достойный вклад в эту победу внесли и греческие моряки.

В ходе первой русско-турецкой войны Екатерина II не ставила целью радикальное решение Восточного вопроса. Цель, к которой она стремилась, была более скромной и вполне реалистичной: обеспечить для России