Чтец заветных помыслов - Лилия Охотникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет… — тихо шепнул Эдвард, обняв меня сзади. — Будто звёздочки спрыгнули с неба в траву и украсили деревья.
— Корнелиус многое успел тебе рассказать, — улыбаясь, проговорила я. На небе Паллейна звёзды никогда не зажигались. Магический мир был устроен иначе, чем земной.
Глава 31. Мир
— После того, как ты сбежала, в нашем мире произошло нападение магов из-за кордона. Нам чудом удалось поймать одного. Он сказал, Паллейн — магический мир, созданный в пространственном кармане их мира. Иномирцы называют наш мир Дно. Считают, здесь живут твари, которые высасывают жизненные силы и вредят всему живому. Существование нашего мира для них угроза, от которой нужно избавиться любыми средствами. Якобы он выкачивает из родительского мира, который называется Нйеллап, все соки.
— Но это же не так! — я посмотрела на Эдварда снизу-вверх.
— Нет, конечно! Паллейн существует обособленно от других миров. От Нйеллапа нас отделяет плотная магическая завеса, которая не позволяет смешиваться энергиям двух миров. Для того, чтобы напасть на нас маги Нйеллапа затрачивают колоссальное количество энергии, проводят ритуалы круглый год. Причём большинство из них гибнут в момент перехода, поэтому мы для них зло в чистом виде. В общем, сами лезут к нам, сами страдают, а виноваты мы.
— Странные однако маги. Не понимаю, зачем им не живётся спокойно, раз вы их не беспокоите.
— Мы вообще не знали о существовании их мира до последнего времени! — эмоционально заверил меня Эдвард. Приобняв за плечи проводил до кресла. Усадил меня, прикрыв ноги пледом. — Каждый раз, когда иномирные маги нападали на нас, они убивали себя, чтобы не попасть в плен, — Эдвард продолжил наш разговор. — Их маги убеждены, что Паллейн нужно уничтожить. Якобы мы не имеем право жить, мы мешаем развиваться их обществу.
— Интересная картина! С чего это иномирные маги взялись решать, кому жить, а кому нет?
— Кто-то из их магов породил Паллейн, поэтому именно они обязаны от нас избавиться. Примерно тысячу лет назад к ним попал наш вампир, и выпил несколько жителей. Из-за этого наш мир объявили источником зла. Об этом в Нйеллапе написано множество книг, возникла вера Тассита, призывавшего противостоять духовной гнили Дна.
— Я так понимаю, договориться о мирном сосуществовании с жителями Нйеллапа не получится?
— Их вера в нашу опасность давно превратилась в фанатизм. Радует лишь то, что иномирным магам пока не хватает знаний и энергии, чтобы схлопнуть Паллейн.
— Нужно что-то придумать, чтобы сделать Паллейн самостоятельным.
— Есть кое-какие идеи. Выздоравливай скорее и тогда…
— Что тогда?
— Позже расскажу, тебе вредно волноваться.
— Ты не боишься, что я умру от любопытства?
— Нет, ты хорошо умеешь переводить своё внимание с одного на другое, — усмехнулся Эдвард.
— Ах ты вредный альфа! — замахнулась я на Эдварда подушечкой, вытянув её из-под своего бока.
— Не вреднее тебя! — Эдвард показал мне язык. — Поиграем в догонялки?! — предложил он. — Если я тебе поймаю, то ты меня поцелуешь! А если ты меня поймаешь, то я тебе поцелую!
— Вот ещё! — посмеиваясь, я посмотрела в сторону.
— Я же твой муж!
— Объелся груш!
— Не-е-е, груши я ещё не пробовал! — рассмеявшись, Эдвард вскочил со своего кресла и вцепился в подлокотники моего.
Я едва успела выскользнуть из ловушки. Побежала к границе зимы. Легко прошла через магический заслон. Пробежала немного в голубой снежной темноте, и остановилась, не зная в какую сторону двигаться дальше.
— Ага, попалась! — схватил меня Эдвард и прижал к своей груди. — Если я тебя поцелую, то не смогу остановиться, — сказал он тихим голосом, глядя в мои глаза. Снег уже запорошил его волосы и плечи.
— А кто тебе позволит остановиться? — спросила я, осмелев от выпитого вина. Мой взгляд опустился на губы Эдварда.
— У меня сейчас сердце выпрыгнет от твоих слов, — признался молодой альфа. Разжав объятия, отступил на шаг, — Знаю, сейчас нельзя… Я буду считать это обещанием, — криво усмехнулся он. — Потом не отвертишься!
— Посмотрю на твоё поведение, — я быстро наклонилась, зачерпнула снега, слепила снежок и зарядила им в лоб Эдварда. Альфа не успел увернуться.
— Ах так! — взревел он под градом моих снежков. Тут же меня со всех сторон обступила стена из снежков. — Ну что слабо сыграть в снежки с магом? — послышалось из-за стены.
Пока стена из снежков не обрушилась на меня, засыпав с головой, я выбила часть и выскочила из западни. Башенка из снежков обрушилась за моей спиной, образовав солидную горку.
— Зачем разрушила такую красоту, диверсантка?! — смеясь, погнался за мной Эдвард.
Мы ещё долго носились друг за другом по заснеженному полю. Магические фонари, созданные Эдвардом, едва успевали нас догонять, чтобы на мгновение зависнуть над головой. Потом мы сидели на осенней половине, у небольшого костра. Грели озябшие руки и ноги. Костёр отогревал не только наши тела, но сердца в придачу.
В итоге, за нами приехал на карете сердитый Дариан. Сказал, что он знал, что Эдвард обязательно заморозит красавицу жену. Что приличные семьянины по ночам другим занимаются, а не заснеженным полям за женой бегают. И вообще в постели ночью лучше, чем в холодном лесу. В общем, альфа говорил и говорил, вгоняя меня и Эдварда в краску.
Дариан
Эдвард пригласил жену на верховую прогулку. Они уехали к северу от дворца, в сторону границы человеческих земель. Я знал, ничего плохого не случится, Эдвард сильный маг, сможет защитить жену от любой опасности. Но шёл уже второй час ночи, а Дариа и Эдвард всё ещё не вернулись во дворец. Конюх сказал, жеребцы явились без седоков несколько часов назад.
Хоть Корнелиус и говорил мне не вмешиваться, я приказал запрячь карету и отправился проведать припозднившихся супругов. Нашёл их, гревшихся у костра, разрумянившихся с шальными огоньками в глазах. По их взлохмаченным головам, и местами мокрой одежде, было понятно, что супруги играли в снегу. Бурное воображение тут же подкинуло картинку, как Эдвард и Дариа жарко целуясь, катаются в снегу. Забираются друг к другу под одежду холодными, влажными от растаявшего снега, пальцами.
Морозец промчался вдоль позвоночнику. В глазах на миг потемнело от ревности: «Почему Дариа только со мной играет в недотрогу? Вон Эдварда как быстро простила за грубость! — Наговорил замёрзшим супругам всякого. — Тёплой постели им мало оказалось, ускакали на поле обжиматься! Экстрима захотелось! Покажу я Дарие экстрим, всю жизнь помнить будет!»
Когда мы прибыли во дворец, я отправил Эдварда в его покои. Сам вызвался проводить Дарию ко сну. Братишка
