Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов

Немил взял девушку за перчатку и помог ей подняться.

– Я верю, что у этого мира еще есть шанс, – сказал он. – Пойдем, и сделаем то, что в наших силах.

– Что ты узнал? – задержалась она.

– Слишком много всего. Лада не виновата – в житнице она прятала дочь. Я угрожал выдать тайну, от этого чаровница так разволновалась. Но теперь думать об этом поздно. Другое заботит меня. Раз все катится в тартарары – значит, злодейский заговор еще в силе. Мы думали, что Вертопрах – это Мара. Нет Вертопраха – нет зла, что толкает мир к пропасти. Но с чертом все вышло на удивление гладко. Мы плеснули на него мертвой водой, он и сгинул. Плюх – и нет стервеца. Вот бы со всеми так! Я и попробовал повторить этот трюк с Лютобором. И знаешь, что из этого получилось? Бес набрался сил и поздоровел. Потому что нежити от мертвой воды только польза. Как же вышло, что Вертопрах от нее испарился?

– Он что, не был нежитью?

– Еще как был! Пораскинем мозгами. Любимым оружием Мары был ее посох, способный заморозить всю землю. Вертопрах подарил этот посох Перуну на свадьбу. Если бы это была Мара, отдала бы она добровольно самое дорогое? Как ты думаешь? По всей видимости, Вертопрах даже не знал цену посоху, поэтому так легко с ним расстался. Вертопрах – это не Мара, вот что из этого вытекает. Черт, что гонялся за мной целый месяц, обвинял во всех смертных грехах и не давал покоя, вдруг сдался, как немощный. Но перед этим он попытался меня задушить. И душил он меня в точности так же, как это делала кикимора Вертлюжка в палате у князя Всеволода. Сначала я не придал этому значения, а после задумался: у них что, одинаковые приемы? Откуда они их берут? Всю нежить им где-то учат? Нет, не слыхал я об училищах для нечистой силы. Нет таких заведений, в которых обучали бы на кикимору или на черта.

– Ты думаешь, что у кикиморы и Вертопраха было что-то общее?

– Противная рожа – вот что у них общего. Вся нежить на одну харю. Однако больше никто меня не душил: ни упырь в городском рву, ни бес Лютобор, ни тем более Лиходей. Вертопрах слишком настойчиво пытался свалить на меня все беды на свете. В чем только он меня не обвинял! И в том, будто я собственноручно отравил господина, и в том, что я украл яблоко из сада Лады, и в том, что я вломился в Оружейную палату и пытался умыкнуть посох. Из-за чего он на меня так взъелся? Раньше я думал, что он просто пытается отвести от себя подозрения. На месте преступника я так бы себя и вел. Нужен чужой, бесполезный козел отпущения, которого принесут в жертву. Все успокоятся, перестанут искать настоящего злодея, и все будет шито-крыто. Но с обвинениями в воровстве черт явно переборщил. Я почувствовал в его отношении что-то личное. Затаенную неприязнь. Откуда она взялась? Ведь раньше мы не встречались. Вот загадка, над которой пришлось поломать голову.

Тут кстати мне вспомнилось, как княгиня Верхуслава и нянька Русана рассказывали про кикимору. Будто она нарождается вместе с месяцем, а в новолуние пропадает. Я тогда их не слушал, думал, что это бабские суеверия. А тут вдруг пришло в голову эти сведения сопоставить. Я выгнал кикимору из палаты в последнюю ночь лютого месяца. Когда бес нес меня под облаками, я сам видел, что луна скрылась с неба. Новолуние наступило, и про Вертлюжку никто больше не слышал. Двое суток спустя я ночевал на Туманной поляне и видел, как месяц впервые взошел после темных ночей. Ох, и пришлось же мне из-за этого месяца претерпеть! Он подцепил меня за воротник и поволок на небеса, и приятного в этом было мало. Но перед этим я сам наблюдал, как в его лучах из дупла в Миростволе выбралась какая-то нежить, похожая на дите, и отправилась шастать по лесу, полному злобных духов, так, будто это ее родной двор. Узнать в ней Вертлюжку я не мог: во-первых, было темно, во-вторых, когда я видел чертовку, она была старой каргой. А что Вертопрах? Он показал истинное лицо. Под маской черта скрывалась безобразная старуха, к тому же в конце чернеца она оказалась на последнем издыхании. Вот и сошлось все один к одному. Велес припоминал, что старуха стучалась в его детинец и требовала пропустить в Горний мир. Он ей дал от ворот поворот. Двое суток спустя уже черт Вертопрах прошел на мост, предъявив колдовской посох и выдав себя за посла. Вертлюжка пропала, вместо нее появился черт Вертопрах.

– Если Вертопрах – это прикинувшаяся Вертлюжка, то как она смогла так изменить свою внешность? – спросила Звенислава.

– Раньше Вертлюжка жила на Туманной поляне. Она знала, что по ней текут ручьи живой и мертвой воды. Она устала от бесконечных перерождений и хотела остаться навечно в облике молодой девки или зрелой бабы, но живая вода в этом не помогала. Зато изменить внешность она помогла. Так Вертлюжка и обернулась, чтобы пролезть в Горний мир и стащить молодильное яблоко.

Помнишь ту семилетнюю девочку, что всех так озадачила? Мы побывали в саду Лады утром четвертого чернеца. Это первая неделя месяца, когда кикимора выглядит, как ребенок. Святослав и Мстивой говорили, что на ней была рогатая кика – как раз такая, какую мы видели на Вертопрахе. Как и мне, на небесах старой чертовке все было в новинку, вот она и попала впросак – сорвала кислое яблоко, надкусила и выплюнула. А пару часов спустя этот огрызок попался мне вместе с обвинениями в святотатстве. Все шишки на мою голову, как всегда. А выдать себя за кого-нибудь поприличней, хотя бы за беса, у кикиморы не хватило силенок. Как родилась мелкой нечистью, так и осталась. И сгинула она вовсе не от мертвой воды, которой мы ее облили, а потому, что подошел к концу месяц и настал ее срок. От этого она и выглядела такой дряхлой.

– Но это же значит, что Мара до сих пор не раскрыта! – ужаснулась звезда.

– Да, именно это и значит. Злодейка все еще среди нас. И она действует. Вот почему этот мир летит в бездну! – подвел итоги кудесник.

Звенислава сосредоточилась и сжалась в пружину.

– Если так, то выведем ее на чистую воду! – решительно