Ожидатели августа - Аркадий Викторович Ипполитов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец, чтобы заслужить нежность, должен быть бессилен. Вариант Анхиза и Энея – Петруша Гринев со своими беспомощными старичками, возложившими все хлопоты о сыне на Машу Миронову; отношения старшего и младшего Болконских; Николенька, требующий у графа Ростова деньги за карточный долг. Еще отец, чтобы быть любимым, может уехать надолго, лучше всего – навсегда, подобно Одиссею. В этом случае Телемак отправится его искать, он будет желать его, мечтать о нем, видеть отца в каждом проходящем дяде, как это делал герой «Улисса» Джойса, и допытывать маму, куда она папу дела. Отсутствие – гуманная замена смерти. Может пропасть и сын, как прекрасный Иосиф, проданный в Египет, и своим исчезновением поддерживающий любовь в отцовском сердце Исаака. Остальных своих детей, в силу их непосредственной близости, Исаак недолюбливал. Эгей пошлет своего сына Тесея на Крит, к Минотавру, а потом будет ждать столь страстно, что даже бросится в море, увидев траурный парус на его корабле, оставшийся там по ошибке (кстати, так ли уж случайно Тесей сохранил траурный парус?). Тот же Эгей, ничтоже сумняшеся, напившись пьяным, отпрыснул семя в лоно Эфры и удалился в Афины, оставив отпрыску только меч и пару сандалий, не видя его, ничего о нем не слыша и ни капельки им не интересуясь вплоть до зрелости Тесея. Краткость отношений стала основой нежности, обострившейся в ожидании гибели сына, ожидании столь истеричном, что оно походит на нетерпение. Истерика и приводит Эгея к прыжку с утеса, а самоубийство отца вызывает в сыне такой приступ любви и преданности, что он называет в честь папочки целое море. Сам же Тесей своего невинного сына Ипполита без всякого разбирательства безжалостно проклинает, доводя до гибели, так как Ипполит находится слишком близко от него, сохраняя отцу совершенно ненужную преданность. Трахнул бы Федру, и проблем бы не было.
Хороший сын, если и не мертвый, то, по крайней мере, – блудный сын. Папа об ушедшем вспоминает, да и блудному сыну отец издалека, из одиночества и бездомности, из-за кормушки, что приходится делить со свиньями, тоже кажется хорошим. Притча о блудном сыне – один из самых главных мировых сюжетов, трактующих взаимоотношения родителя и отпрыска с некоторой долей нежности и мягкости. Великая картина Рембрандта – третий пример в европейском искусстве тактильной близости отца и сына. Впрочем, она-то и доказывает со всей очевидностью, чего эта нежность должна стоить. Отец слеп, а сын – бритый оборванец, вот и обнялись от безысходности. Неужели только в этом случае можно заключить сына в объятия?
Мать наделяет ребенка телом, физически вынашивая его, и поэтому, будучи неразрывно связана с ребенком, мать гораздо ближе сыну. Только ее тело способно сотворить невероятное чудо – породить другое тело. Несмотря на все уроки ботаники и биологии, несмотря на то, что с детства современный человек все знает о пестиках и тычинках, сперматозоидах и яйцеклетках, понять разумом, как и почему в чужом чреве формируется наше тело, наша судьба со всеми индивидуальными достоинствами и недостатками, пороками и добродетелями, счастьями и страданиями, невозможно. Чудо зачатия, внутриутробной жизни и рождения как было тайной, так и осталось. Тайна эта заключена в теле женщины и, будучи залогом бессмертия человечества, лишь женское тело является телом полноценным, всемогущим и всеобъемлющим. Мужчина же лишь обрубок, фрагмент, придаток к фаллосу. Имеет ли вообще отец отношение к своему дитяте? Отец, однако, «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою». Тело – дар ребенку от матери, и оно же – его фатум. Тело бренно, и желание избавиться от диктата тела, обрести свободу от установленных нам помимо нашей воли границ всегда обуревало человека. Но столь же постоянное желание бежать от тела сопровождалось тоской по телу вечному, нетленному, идеальному, означающему победу над временем и судьбой. Имеет ли отец какое-либо, помимо весьма условного права собственности «я тебя породил, я тебя и убью», право на тело сына своего?
Конечно, знание отца своего необходимо человечеству, как дереву корни. Без отца мы повисаем в вечности, превращаясь в нищих безродных сирот, бастардов природы. Каждый из нас произошел от кого-то конкретно, если даже нет отца, то, по крайней мере, есть донор спермы, и в конце концов, отец должен быть у каждого. Но неужели обретение отца должно быть оплачено такой ценой? Неужели больше никак не может осуществиться связь прошлого и будущего, как только через раскаяния и мытарства? Разве иначе, как только в смерти, горе, бессилии и немощи, не могут никак слиться отец и сын, так как прошлое, где сына нет, воплощенное в отце, противоречит будущему, где отца не будет? Они непримиримы?
Из той же Библии мы знаем о счастливом существовании Лота и его дочерей, вообразивших, что они остались одни на земле, и тут же придумавших выход из создавшегося положения, чтобы «восставить от отца нашего племя». Сын с отцом в подобном положении обречены на бесплодие и гибель. Оставаться вместе одним им безнадежно и бесполезно. Поэтому голые мужчины и втыкают в голых младенцев свои мечи, кинжалы и шпаги.
Три смерти
Переда, Санредам, Перов
I. Переда
Жизнь есть сон – название пьесы Кальдерона стало самыми его знаменитыми словами, повторяемыми по каждому поводу и без всякого повода, и считается, что именно они передают лучше всего дух испанского XVII века, и дух Испании вообще, и дух барокко, и Контрреформации, и католицизма, и ощущение от средиземноморской культуры, от всего Средиземноморья, вокруг которого наросла Европа, старая Европа, со своими соборами, гробницами, музеями и библиотеками. Жизнь есть сон, это так приятно повторять, и это повторяют все, и те, кто про Кальдерона забыл, и те, кто про Кальдерона и не знает, и не знает, про что там его пьеса, действие которой вообще происходит в Польше, а не в Испании.
Жизнь есть сон, и Испания заснула надолго, забылась тяжелым сном великой империи, и снилось ей, что в испанских владениях никогда не заходит солнце, снились несметные сокровища обеих Индий, блеск бесконечного потока золота, огромные изумруды, необъятные земли с желтыми пустынями, поросшими уродливыми кактусами и необъятные реки среди непроходимых тропических лесов. Снились стада верещащих обезьян и стаи птиц неимоверной раскраски, острова, населенные голыми людьми, увешанными золотыми украшениями, снились высочайшие в мире горы, покрытые сияющими на солнце снегами, и бескрайние просторы океанов. Снилась огромная армада кораблей, самая
