В финале Джон умрет - Дэвид Вонг

Я пошел закрыть дверь, но тут Норт спокойно остановил меня и посмотрел на здоровяка. Двое уставились друг на друга; человек по другую сторону портала произнес что-то похожее на страшное оскорбление. Я не расслышал ни слова, и не был знаком ни с одним из этих людей, но смысл понял.

Я так и знал, что это твоих рук дело.

Кожа Эми пошла волдырями. Я схватил девушку за руку, обнял, прижал к себе, шепнул, что все будет в порядке, что мы ее вылечим, что…

БАМ!

По мне потекла теплая кровь, а в виске Эми появилась дыра с рваными краями. Девушка обмякла.

В двух шагах от меня стоял Норт.

В руке он держал маленький серебряный пистолетик.

Дамский пистолет.

Из дула вылетала струйка дыма.

Все в моей голове превратилось в абсолютный мрак, словно в глубоком космосе. Я сидел — руки и рубашка в пятнах крови — и смотрел на лицо Эми, на ее полуоткрытый рот. внезапно кто-то забрал ее у меня, Норт потянул тело Эми за ноги, словно куклу. Пока все это происходило, Джон стоял — не двигался с места, черт побери. Я попытался подняться и понял, что у меня нет сил.

Норт с трудом подтащил тело Эми к двери, забросил в проем ее ноги, затем обошел с другой стороны, поднял девушку за плечи и протолкнул их тоже. Труп, вылезший из портала в комнате с жабой, сбил с толку толпу в другом мире, здоровяк все понял и завопил — так громко, что его услышал даже я. Вскоре люди, окружавшие его, тоже все поняли, начался хаос.

Поздно — тело Эми пошло трещинами, из них появилось облако белых насекомых. Летучие паразиты увидели комнату, полную потенциальных хозяев, и ринулись на толпу. Началась давка. Останки Эми взорвались, в коридор полетели капли крови и кусочки костей. Я услышал звон, словно на пол упала монета, и в этот момент Норт захлопнул дверь, Потом снова распахнул: за ней открылась ночная панорама Неназванного и снегопад.

Я попытался встать. Норт развернулся и навел на меня пистолет.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал он.

— Ошибаешься.

Он попытался что-то ответить, но тут Джон подошел к нему со спины и врезал по почкам.

Норт изогнулся, и внезапно я увидел металлический предмет, который недавно упал на пол — блестящий, стальной, округлый, покрытый пятнами крови. Такой штукой хирург мог бы закрепить сломанный позвоночник.

Я поднял этот предмет и ударил им по руке, в которой Норт держал пушку. Странная штука прорвала кожу и прошла между костями предплечья. Норт взвизгнул, и пистолет с грохотом полетел на пол.

Я схватил пушку, направил ее в сердце Норта. Внезапно он растаял, растекся лужицей вязкой жидкости, из которой вышло существо, похожее на медузу.

Точнее, на португальский кораблик…

Оно всплыло вверх — так же, как и пару дней назад. Я нажимал на спусковой крючок, посылая в медузу пулю за пулей. От стен полетели щепки. Практически не обращая внимания на выстрелы, тварь поплыла вниз по лестнице. Молли с лаем помчалась следом.

Больше мы эту медузу не видели.

На полу осталась лужа дымящейся, разлагающейся жидкости — останки Норта.

Я сделал шаг вперед и, как Норт, распахнул дверь. В комнату залетел холодный ветер и снег; внизу, в десяти футах, оказался двор дома Салливанов. С удивлением я обнаружил, что на улице еще светло: все приключение заняло около часа. На лице засыхали капли крови, на коленях таяли снежинки. Я сел на паркет и решил, что останусь здесь навсегда.

Мы пошли к моей машине, но вспомнили, что она стоит у торгового центра, примерно в миле от дома. Кроме того, я потерял ключи, а где — забыл, так что мы побрели сквозь буран, точно не зная, может ли человек пройти столько по колено в снегу, не отморозив себе что-нибудь. Нам было все равно. День быстро угас, превратился в вечер; что произойдет, когда стемнеет и удлинятся тени, мы не знали. За несколько минут после начала путешествия мы прошли чудовищно мало и утратили чувствительность во всех двадцати пальцах на ногах. Тут мимо нас, хрустя по снегу, проехал пикап и остановился чуть впереди. Водитель — парень в красной кепке-бейсболке — выглянул из окна.

— Йоу! — воскликнул он, разглядывая слой снега на их пальто.

— Как дела? Хотите, подвезу?

Мы хотели.

Джон, не доверяя ковшеобразным сиденьям в машине, залез в кузов и всю дорогу ехал там. Я спросил у парня, не едет ли он мимо старого торгового центра. Оказалось, что да. Я спросил, не едет ли он на юг, мимо моего района. Парень ответил, что едет. Оглядевшись, я понял, что Молли за нами не увязалась, и сел в пикап. Мы поехали.

Офигительный снегопад, йоу! — сказал парень. Под нижней губой подрагивала треугольная бородка, такие еще называют «эспаньолками».

Ага, — ответил я.

— На дороге черт-те что творится, настоящий ад. Я уже сколько раз застревал. Наверное, другие водилы меня проклинают.

Я уставился на парня.

— Ты Фред Дерст? Из группы «Limp Bizkit»?

Он ухмыльнулся, не сводя глаз с дороги.

— Чертовски темно, — наконец сказал он. — Йоу, когда совсем стемнеет, вам двоим не стоит тут оставаться. Разные твари будут бродить, сосать кровь и ненавидеть. Но ты уже знаешь об этом, верно?

— Значит, ты не один из них? — спросил я, глядя в зеркало заднего вида. Джон ежился в кузове, пытаясь укрыться от ветра. Я прикинул, смогу ли вытолкнуть парня из машины, если он, например, решит меня сожрать.

— Никакой я не Фред Дерст, — сказал Фред Дерст. — Ты видишь то, что хочешь увидеть. Если бы здесь был Джон, он увидел бы кого-нибудь еще. Я вот к чему клоню: да, есть тьма, то есть и свет, так что все в равновесии. Это как рыбы «инь» и «янь», вечно кусающие друг друга за хвост. Ты знаешь.

Я посмотрел в голубые глаза Фреда Дерста.

— Может, скажешь, кто ты на самом деле, пока не получил по морде?

— Йоу, я же тебе сказал, но ты не слушал. Я на твоей стороне. Я наблюдал за тобой. Более того, можно сказать, что я шел за тобой, словно верный пес.

— Я понятия не имею, о чем ты, и не в настроении разгадывать загадки. Говори по существу или заткни варежку. Ты — добрая фея? Ангел? Фред Дерст? Иисус?

— Это не важно. Ты выполнил свою задачу, хотя и не знал ни про нее, ни про то, что ты ее выполняешь. Нож, который удаляет опухоль прямой кишки, делает грязную работу, так? Он должен доверять хирургу, должен верить, Что все будет нормально, пока врач режет им окровавленную плоть и дерьмо.

— Слушай, да пошел ты! Все это — вся эта история — бред от начала до конца. Я даже не очень-то понимаю, во что я верю, но мне ясно одно: мы убили какую-то страшную тварь. Из-за этого погибла Эми, а ведь она и мухи не обидела. Она родилась на свет, потом ее двадцать лет поливали дерьмом, а теперь она умерла ни за что — а я жив, хотя давным-давно должен погибнуть. Черт побери, я сам несколько раз собирался убить себя — просто чтобы оказать услугу всему миру.

— Йоу, я знаю, что это тяжело, — сказал Фред Дерст. — Знаешь, в девяностых был боксер, Эвандер Холифилд. Он стал чемпионом, а потом у него нашли болезнь сердца, которая оборвала его карьеру, а потом должна была оборвать жизнь. И вот он идет к телепроповеднику — к такому, знаешь, чуваку с налаченной прической и в костюме из полиэстера. Чувак молится и пляшет вокруг Холифилда, после чего Эвандер снова идет к доктору, и доктор говорит, что болезни сердца больше нет. Холифилд утверждал, что произошло чудо, но оказалось, что ему поставили неправильный диагноз.

— Это не имеет никакого отношения к нашему разговору. Знаешь, кто ты, Фред? Джинн из бутылки — в тех историях, где тебе предлагают загадать желание, и ты выбираешь миллион долларов, а, потом оказывается, что умер твой лучший друг, и эти деньги тебе заплатит страховая компания.

— Да, — продолжал Фред, как будто я ни слова не сказал. — У него ни-и-и-когда не было сердечного заболевания. Жесть, правда? Оказалось, что на рентгеновском снимке пятно или еще какая-то фигня. А ты хотел бы умереть вместо Эми? Ну, типа, если бы все можно было вернуть назад?

— Отвали.

— Йоу, я же задал тебе вопрос. Ты бы этого хотел?

— Да..

— Серьезно?

— Да, конечно.

— Ты бы обменял ее жизнь на свою? Значит, завтра Дэвид Вонг умрет, а Эми Салливан будет жить?

— Завязывай с вопросами, Фред. У меня от них голова болит.

— Ладно.

— А что ты сделаешь — застрелишь меня и воскресишь Эми? Или, как в том дурацком фильме с Брюсом Уиллисом, укажешь, что я уже давно умер?

— Чувак, ты же каждый день ходишь на работу. Как бы ты это делал, если…

— Заткнись, Фред. Приехали.

Мы остановились, и я увидел свой домик; под слоем снега он стал совершенно обтекаемым.

— Знаешь, что? Не бойся темноты, йоу. Теперь тебя прибывают. Лады, чувак?

Мне нечего было сказать Фреду, и поэтому я выпрыгнул из машины и побрел к тротуару. Я услышал, как отъезжает пикап, услышал звуки шагов Джона. На полдороге к дому я остановился.