Языковая структура - Алексей Федорович Лосев

следствия). Что же касается модусов желания, то бессоюзные определяющие предложения (включая предложения следствия) тоже допускают любой статический и любой динамический модус желания; союзные же определяющие предложения допускают статический модус желания только в случаях его непротиворечия со смыслом данного типа предложения и его союза (т.е. по преимуществу в предложениях желательных и уступительных и очень редко во временных и причинных), динамических же модусов желания совсем не допускают ввиду своего с ними противоречия.

Прежде всего, весьма важно понимать, почему модусы определяющего предложения зависят только от смысла данного определяющего предложения. Ведь, как мы знаем на основании первого закона, придаточное предложение в греческом языке вообще слабо отличается от главного предложения, поскольку то и другое имеет своей целью лишь отражать ту или иную объективную ситуацию согласно намерению пишущего или говорящего. Определяющее же придаточное предложение в предметном смысле выше даже и главного предложения, поскольку оно определяет его предметно. Следовательно, модусы определяющего придаточного предложения тем более являются самостоятельными и независимыми от главного предложения и представляют собою не что иное, как только уточнение смысла данного определяющего придаточного предложения, т.е. зависят только от типа данного придаточного предложения, от его общего смысла.

Можно было бы даже и прямо сказать, что модусы определяющих придаточных предложений ровно ничем не отличаются от обычных модусов независимых предложений. Вообще говоря, оно так и есть на самом деле. Никаких других модусов, кроме модусов независимых предложений, совершенно не употребляется в определяющих придаточных предложениях, так что по сути дела это есть только буквальное повторение нашего первого закона грамматического строя сложного предложения. Вся новизна третьего закона заключается в том, что определяющее придаточное предложение, в отличие от независимого предложения, вводится разного рода подчинительными союзами, которые тоже направляют действие данного предложения в определенную сторону, и это направление может сталкиваться с модальным направлением и даже ему противоречить. Так, например, употребляя союз причины, мы толкуем соответствующий глагол не просто как выражение действия, но как выражение причины, а с причиной, например, несовместимо выражение побуждения или сомнения. Поэтому мы и говорим в нашем третьем законе о зависимости модуса определяющего придаточного предложения от типа этого последнего. По сути же дела модус независимого предложения тоже зависит от типа этого предложения, т.е. от намерения пишущего или говорящего истолковывать действие данного независимого предложения в том или другом направлении.

Однако, если модусы определяющих предложений действительно зависят от типа и смысла самих определяющих предложений, то спрашивается, в чем же конкретно выражается эта зависимость?

Оказывается, что решительно все статические и динамические модусы суждения имеют место в определяющих предложениях и вполне совместимы с любыми их типами. Почему это так?

Чтобы ответить на этот вопрос, обратим внимание на то, что определяющее придаточное предложение по самому своему смыслу нисколько не зависит в предметном отношении от главного предложения, но, наоборот, его определяет. Это значит, что определяющее предложение по своей природе есть активно полагающее предложение; и потому мирится оно только с более или менее инертными модусами, которые, так сказать, не являются его смысловыми конкурентами и не направляют действия в какую-нибудь свою особенную сторону. Но статические модусы суждения (индикатив, гипотетический и потенциальный оптатив) и динамические модусы суждения (футуральный и итеративный конъюнктив) обладают именно такой инертной природой, не направляя выражаемого ими действия ни в какую специальную сторону, а, наоборот, часто даже сами делясь действием, направляемым и осмысляемым со стороны другого действия. Не удивительно, что всякое определяющее придаточное предложение вполне их допускает и они нисколько ему не противоречат.

Другое дело – статические модусы желания, и особенно – динамические модусы желания. Уже статические модусы желания (желательный и уступительный оптатив) говорят о некоем желании, о некоем стремлении, о некоем направлении действия (хотя, как мы знаем, и довольно приглушенно, довольно абстрактно). Что же касается динамических модусов желания (ингрессивный и волюнтативный конъюнктив), то они, как это тоже у нас прочно установлено, выражают уже в прямом смысле слова сдвиг действия и его направленность в определенную сторону, его наступление. Поэтому является еще большим вопросом, всегда ли совместимы эти статические и динамические модусы желания со всеми определяющими придаточными предложениями и не вступают ли они в том или другом случае в противоречие с ними.

Только об одном типе определяющих придаточных предложений можно твердо сказать, что он безусловно допускает любые статические и динамические модусы желания, хотя и не одинаково часто. Это тот тип определяющего предложения, в котором определенно не выражена направленность его действия, то есть это тип бессоюзных придаточных предложений, куда относятся предложения относительные и те предложения следствия, которые понимаются сочинительно, т.е. являются, в сущности говоря, независимыми предложениями. Не претендуя ни на какую специальную направленность действия и обладая только той общей направленностью действия, которая присуща всем определяющим предложениям вообще, они вполне мирятся с любыми статическими и динамическими модусами желания. Но совершенно иначе обстоит дело в определяющих предложениях с союзами.

Когда мы говорим «так как» или «если», или «когда», «где», то все эти союзы уже направляют нашу мысль по определенному логическому руслу; и в это русло может вместиться только такой модус, который ему не противоречит. Употребив, например, побудительный конъюнктив «идем!» или запретительный «ты не ходил бы», мы никак не можем мыслить здесь союзов «так как», «если», «когда» и пр. Побудительный и запретительный конъюнктив по самому смыслу своему противоречит этим союзам, которые не побуждают и не запрещают, а, наоборот, превращают действие в нечто условное и предположительное или в нечто привлекаемое только в логическом рассуждении. В результате этого и получается, что статические модусы желания употребляются в союзных определяющих предложениях только там, где они совпадают с ними по смыслу, то есть прежде всего в предложениях желательных и уступительных. Греческое желательное предложение есть, собственно говоря, протасис условного периода, так что желание здесь является только более интенсивным выставлением того или другого условия, из которого должно вытекать то или другое действие. А то, что уступительное предложение в одной из своих форм пользуется уступительным оптативом, это понятно само собою. Менее понятна, но зато и более редка уступительность в предложениях времени и причины. Если мы говорим «когда (или „так как“) я пришел, я об этом сказал», то по контексту речи иной раз может оказаться, что употребляемые здесь союзы времени и причины получают уступительный оттенок и тогда тут возможен оптатив. Подобные случаи, конечно, очень редки, так как гораздо проще и в то же время достаточно выразительно употреблять здесь или просто «когда» и «так как», или просто «хотя». И тогда тут