Избави нас от зла - Холланд Том

— То же было и со мной, — пробормотал он. — Я обнаружил, что проснулся.

Он повертелся в подушках, устраиваясь поудобнее.

— Я сразу же встал с постели, — продолжил он свой рассказ. — Должно быть, я проспал весь день, потому что за окном снова стояла ночь, улицы были пусты и спокойны. Но даже выйдя из дома, я чувствовал, что приснившееся продолжало оставаться со мной. Шагая пешком по Праге, я не переставал задаваться вопросом, проснулся ли я? Не продолжается ли мой сон? Возле Карлова моста я ненадолго остановился и посмотрел на стены гетто за рекой. Башни и крыши домов находились так близко друг от друга, что мне снова подумалось, не во сне ли я вижу все эти здания. Я ступил на мост, чтобы рассмотреть их поближе, но едва сделал первый шаг, как внезапно почувствовал какой-то приятный и неожиданный трепет, подобный легкому звону серебра в моей крови. Я стал всматриваться в дальний конец моста. Там маячила одинокая фигура, медленно приближавшаяся ко мне. Как и в моем сне, на этом человеке был плащ с накинутым на голову капюшоном. В его руке был посох, и, по мере того как он подходил все ближе, я смог заметить, что его спина как будто согнулась под грузом многовековой усталости. Я замер на месте. Поравнявшись со мной, он поднял руку и откинул капюшон. Вот тут я понял, что это реальность, что я не спал. И все же лицо незнакомца вполне можно было принять за видение из сна: в нем не было ничего земного, оно было ужасным и гораздо более странным, чем те лица, что мне когда-либо приходилось видеть. Все мое существо наполнилось отвращением и вместе с тем благоговейным страхом. Он не был существом, подобным мне. В этом у меня не было сомнения, потому что его глаза горели ярче моих глаз и были невообразимо глубокими. Хотя на его лице не было ни единой морщинки, он казался поразительно старым, безмерно уставшим. Но я не могу объяснить, почему я так подробно сразу все это разглядел. Странник пронзил меня взглядом и прошел мимо, даже не замедлив шага. Я стоял, обомлев, и только провожал его взглядом, пока он не сошел с моста. Внезапно меня словно сорвало с места, и я попытался догнать его. Но он уже исчез, и эхо пустых улиц насмешливо повторяло мои крики.

Я повернул обратно и пошел прежней дорогой. Пройдя мост, я миновал стену гетто и вскоре обнаружил, что заблудился среди грязных узких улочек покосившихся старых домов и шатких переходных мостков. Как и положено вести себя, попав в водоворот, я позволял гетто кружить меня и нести к своему центру, пока не оказался в треугольнике тени от темной стены. Я понял, что передо мной синагога. Окна не были освещены, но, войдя внутрь, я заметил выбивавшуюся из-под каких-то дверей полоску света. Я бесшумно отворил дверь и вошел.

Он замолчал, и Роберт снова как наяву представил помещение, в котором очутился Паша, — отделанное камнем и деревом, оно очень напоминало часовню и было пустым, не считая одинокой фигуры в дальнем конце. Человек сидел в высоком кресле со звездой, над которой тусклым светом мерцала лампада. Мужчина был одет в мантию раввина, у него была длинная черная борода. На его коленях лежала раскрытая книга, которую он крепко держал обеими руками. Его глаза были прикрыты. Казалось, он погрузился в глубины собственных мыслей.

— Он не поднимал взгляда, — сказал Паша, — пока на него не упала моя тень. И тогда он взглянул на меня, но лицо его не выражало никаких эмоций.

— Так скоро? — прошептал он.

— Как? — спросил я. — Вы ожидали меня?

Раввин посмотрел на меня пристальным, изучающим взглядом.

— Я получил предостережение, что меня посетит Самаил, Ядовитый Зверь… Хавью беша…

Его голос постепенно слабел, пока не стих вовсе.

— Но вы не он, — снова заговорил раввин, потом коснулся рукой моей щеки и посмотрел мне в глаза. — Значит, вы вампир, вроде отца Тадеуша.

Он вздохнул.

— Вы, как и он, явились, чтобы украсть мои сны?

— Тадеуш не смог, — ответил я.

— А у вас получится лучше? — спросил раввин, поднимаясь из кресла. — Должен предостеречь вас, демон, что вы находитесь сейчас в обители таинств Господа.

Я улыбнулся, шутливо сделав испуганные глаза, а затем внезапно, как если бы нанося ему сокрушительный удар, я вцепился в него своим разумом. Он сражался упорно, очень упорно, но не смог противиться мне, потому что силы мои были велики. Я чувствовал, как он начал слабеть, и вот наконец его мысли открылись моему внутреннему взгляду. Я узнал, что Тадеуш солгал мне, что у раввина Льва не было никаких дел с Духом Тьмы, что он отважный, образованный и бесстрашный человек. Как охотник выпускает птицу из силков, так и я ослабил свою хватку и освободил его. Он смотрел на меня, не говоря ни слова, не делая никаких движений, — просто стоял, еще крепче вцепившись в края своей открытой книги.

— Кем был тот, — прошептал я, — кто предупредил вас, что вам следует ожидать Ангела Тьмы?

Раввин нахмурился.

— Зачем обременять себя вопросами, ответы на которые вы можете получить от меня силой?

— Потому что я встретил во сне и совсем недавно наяву человека, лицо которого старо как время.

Раввин продолжал оставаться неподвижным. Он закрыл глаза, как если бы молился.

— А почему этот человек, — спросил он наконец, — мог бы, по-вашему, остановить вашу занесенную для удара руку?

— Потому что, хотя я обладаю великой силой и мой дух могуч, — ответил я ему, — тот человек на мосту был одним из тех, кто могущественнее меня. С другим подобным существом я только однажды встречался прежде. Это было в пустынях Египта. Там я познакомился с Лилит, принцессой распутства, и перестал быть смертным. Так что вы были предупреждены недаром, раввин. Если я и щажу вас… — На моем лице сама собой появилась равнодушная улыбка. — То лишь потому, что вы напомнили мне того смертного мужчину, которым когда-то был я.

Раввин выдержал мой взгляд.

— Дух, с которым вы повстречались… По-моему, вам не следует его бояться, потому что мне он не причинил вреда. Он известен как хранитель избранника Бога.

— Поэтому он и пришел к вам? Чтобы предупредить о какой-то опасности?

— Не сами ли вы дали себе ответ? — спросил раввин, вяло улыбнувшись. — Ведь он приходил и к вам.

Я сделал шаг вперед и наклонился так близко к раввину, что его борода коснулась моей бороды.

— Кто это был? — прошептал я.

Раввин помолчал, потом прижал свою книгу к груди.

— Если я скажу вам, кто он и какое у него ко мне дело, то не оправдаю его доверие и потеряю шансы на успех.

— Успех, раввин? Успех в чем?

Он отрицательно замотал головой и снова сел в кресло.

Я долго молча смотрел на него, потом бросил взгляд на его книгу. Наконец я отвернулся и отошел в темноту дальнего конца помещения. Возле дверного проема я остановился и обернулся. Раввин продолжал сидеть неподвижно, словно окаменел. Его кожа в тусклом свете лампады бледно поблескивала подобно золоту.

— Мое имя Вахель-паша, — крикнул я. — Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в Константинополь. Найти меня там нетрудно.

Я поклонился и повернулся к двери, бросив на ходу:

— Шалом, равви Лев.

Паша замолчал, потом добавил усталым голосом:

— Он мне не ответил, но я был уверен и одновременно боялся, что в свое время ему все-таки придется обратиться ко мне.

«Там, в глиняном карьере, равви Лев отмерил место для человеческой фигуры, начертил на липкой грязи лицо, и руки, и ноги так, чтобы получился лежащий на спине человек. А потом очертил этот голем[7] шестью кругами…»

Паша снова замолчал и с трудом пошевелился, чтобы изменить положение тела на подушках.

— И что потом? — спросил Роберт. — Прислал он за вами?

— Я ни от кого ничего не слышал, — ответил Паша, — и получал сведения только от Тадеуша. Так же как прежде Маркизе, он писал мне о новых темных слухах и небесных знамениях, предвещавших какой-то Апокалипсис невероятных размеров.