КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ - Игорь Шолохов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мне не верится, что такой человек, фактически, национальный герой, мог предать наше общее дело».
«Я понимаю, что это нелегко осознать. До сих пор непонятно — почему. Но в этой истории вообще много белых пятен. Хотя размах их действий поражает. Хотя бы водитель Томина — они то ли подкупили, то ли внедрили своего человека в окружение адмирала. Понимаешь, насколько это было важно для них?»
«Да.»
«Ну вот. Не исключено, что рядом с другими командующими тоже находятся их люди. А может и нет. Кроме того, я пока не пойму ряд вещей. Во-первых, каким образом они вышли на меня? Единственный вариант — перебирали все твои контакты. Но это огромная работа. Во-вторых — почему те истребители, сопровождавшие самолёт Томина, действовали так жестоко, расстреливая посёлок, на который упали оба транспортных самолёта? Лично я объясняю это тем, что диспетчер, или тот, кто командовал этой эскадрильей с земли, тоже является американским агентом. В-третьих, непонятно, каким образом они нашли именно ту деревню и тот дом, где вы ночевали на Таймыре? В-четвёртых, как КГБ вычислило ваше местонахождение в Саратове? Гораздо проще было уничтожить вашу машину где-то за городом. В-пятых, я не совсем понимаю, каким образом они вышли на моего агента в США и почему не уничтожили его раньше, если уж знали о его намерениях? И, наконец, я пока не могу ответить на главный вопрос — с какой целью затевалась вся эта операция? Чем именно ваша группа так не угодила ЦРУ? Месть и перевербовка отпадают сразу. Иных вариантов пока нет. Конечно, частично всё делалось, что бы нанести урон СССР — подставить под удар лодку, потратить огромное количество горючего на переброску минисубмарин в Североморск и так далее. Но всё это можно сделать гораздо проще, располагая таким агентом. Это всё, что я могу пока сказать. Вопросы?»
Елена посмотрела на Лисенко и напечатала:
«Знаешь, мы обе немного выведены всем этим из равновесия. Я даже не представляю, что нам сейчас делать».
«Понимаю, что ты и Вика сейчас чувствуете. В данный момент предпринимать ничего не нужно — ждите меня. Когда я прибуду — тогда и решим».
«А когда ты прилетишь?»
«Сейчас у меня рейс до Берна, он в 20:30 по вашему времени. Лететь семь с половиной часов. То есть в четыре часа ночи по Москве, я уже буду в Швейцарии. Мне, собственно, повезло трижды. В первый раз, что есть вообще такой рейс, а во второй — что из Берна летит наш, советский самолёт в Кишинёв. Третье везение — что промежуток между прилётом и отлётом всего сорок минут. Так что в СССР я буду примерно в восемь часов утра по московскому времени. И ещё пара-тройка часов, что бы добраться до вас. Так что ждите ориентировочно в 10–11 часов.»
«Тебя встретить в аэропорту?»
«Нет, ни в коему случае. И вообще из дома не выходи. Тоже касается и Вики.»
«Сове, Шмелю и Лугу сюда можно придти?»
«Нельзя. Особенно на твоём «Комбате», он уже примелькался по всей Москве. Да и их самих наверняка ищут. Они где вообще находятся?»
«В Подмосковье, в условленном месте».
«Ну и пусть там остаются. Они же на машине — спать есть где. Вот и пусть отдохнут. Природа — это их стихия. В городе хозяйничает КГБ, и они будут уязвимы».
Кравцов на секунду прекратил печатать, но потом продолжил:
«Ладно, я что-то заболтался. Мне пора, скоро рейс объявят. Жди. Приеду — расскажешь обо всём подробно».
«Да. До связи».
«До связи».
Елена откинулась на спинку стула и посмотрела на Лисенко. С удивлением майор обнаружила, что на глазах пленной слезы.
— Можешь… оставить меня? — задавливая всхлипы, попросила девушка. — Я не убегу… Если не веришь, одень на… меня наручники.
— Лучше я их сниму.
Снайпер достала ключи и расстегнула браслеты. Поднявшись, она направилась к выходу из комнаты. Перед тем, как закрыть за собой дверь, Елена увидела, как Лисенко бросилась на диван и уткнулась лицом в подушку. Всё её тело содрогалось от рыданий.
Майор понимала, что её недавняя противница сломлена. Ведь она считала Пенькова живым воплощением патриотизма и всех идеальных качеств разведчика. И тут генерал предал всё, во что верил. Пожалуй, боль, которую испытала Лисенко, можно было сравнить только с болью, которая появляется, когда умирает любовь.
Елена зашла в ванную и умылась горячей водой. Возвращаться в зал пока было рано, надо было дать время Лисенко побыть наедине с собой и своей болью. Поэтому девушка вышла в спальню и прилегла на кровать. Она была упругой, но, в тоже время, удивительно мягкой. В последний раз майор спала на нормальной кровати в доме Кравцова, перед тем, как отправиться в Москву, что бы забрать своих бойцов. Из-за этого мягкость кровати сразу создала впечатление уюта и спокойствия. Веки потяжелели. Хотелось расслабиться и отдаться сладкой дремоте. Но пока этого делать было нельзя. Теперь, когда у них появилась новая, совсем неожиданная союзница, предстояло ещё несколько дел.
Пролежав пару минут, пытаясь не заснуть, Елена наконец встала и направилась в другую комнату. Она увидела, что Лисенко, полностью обнажённая, по прежнему лежала на животе, уткнувшись в подушку. Халат валялся на полу. Девушка всё ещё плакала.
Майор села на край дивана.
— Ну успокойся. Я понимаю, что ты чувствуешь. Узнать, что человек, которого ты давно знаешь — предатель, нелегко…
— Нет, не понимаешь! — Лисенко повернулась к ней. Глаза были красными. — Он ведь и меня предал… Ведь окажись мы на «Пираньях», то сейчас были бы мертвы. Он знал это, посылая меня с вами! А я, как дура, настаивала, что бы мы плыли на подлодках. Ты ведь спасла нас всех.
Девушка села на диване и обняла Елену. Майор чувствовала, что её недавняя пленница уже почти успокоилась. Дыхание стало прерывистым.
— Ну всё, всё, — снайпер тоже прижала к себе Лисенко и провела пальцами по её спине, вдоль позвоночника. — Мы отомстим.
— Отомстим, — она отпустила Елену и вновь легла. — Жестоко отомстим.
— Хочу узнать одну вещь. Сейчас это уже не важно, но всё таки. Тогда, на Шпицбергене, зачем ты убила пленную американскую пловчиху?
— Я же говорила — она пыталась убежать.
— Честно?
— Зачем мне врать тебе? Честно. А что?
— Да просто мы думали, что этот отряд, что напал на нас — это бойцы КГБ. Мы как раз собирались допросить пленную, а тут ты её убила. Мы подумали, что это для того, что бы она ничего не рассказала нам.
— Нет. Она действительно пыталась бежать.
Майор передвинулась и поглубже села на диван, опёршись спиной на стену. Лисенко повернулась и положила голову ей на колени.
— Знаешь, удивительно, — усмехнулась Елена, глядя в глаза той, которую полчаса назад считала своим врагом. — Я узнала о тебе меньше недели назад. За это время ты успела побыть моей подчинённой, моей союзницей, моим врагом. Мы дрались, стреляли друг в друга. А сейчас вот так безмятежно разговариваем.
— Да, жизнь — сложная штука, — Лисенко устало улыбнулась. — Надеюсь, она больше не поставит нас по разные стороны баррикад.
— Я тоже на это надеюсь.
Девушка встала, подняла с пола халат и накинула его на плечи. Подойдя к комоду, она взяла гитару, а потом вернулась на диван.
— Знаешь, я люблю вот эту песню. Послушай.
Лисенко начала играть, и Елена поняла, что это что-то знакомое. Когда девушка запела, майор узнала эту песню. И ей она тоже нравилась:
«…Как ни странно, в дни войны,
Есть минуты тишины.
Когда бой умолкает устало,
И разрывы почти не слышны.
И стоим мы в дни войны,
Тишиной оглушены.
Так бывает в дни войны -
Нам на фронте снятся сны,
Снятся нам довоенные села,
Где в окошках огни зажжены.
И в землянках в дни воины
Дышат миром наши сны.
Как предвидеть наперед
Трудный путь стрелковых рот,
Кто до ближней дойдёт переправы,
Кто до самой победы дойдет?
Как предвидеть наперед,
Что тебя на свете ждет?…»
Рыжеволосая разведчица всё пела, а Елена вслушивалась в её мелодичный, сильный голос и глубокие слова песни. Через некоторое время, когда отзвучала последняя струна, она продолжала всё так же сидеть, слушая эту самую тишину.
— Ну ладно, надо что-то делать, — наконец сказала Лисенко. — Мы не можем так сидеть двенадцать часов. Как насчёт ужина?
— С удовольствием, — улыбнулась Елена, вспомнив, что не ела с самого утра.
— Ну и отлично, — Лисенко отложила гитару. — Пойдём.
Обе девушки пошли в кухню.
— Я себя не балую, так что изысков нет. В общем, будет гречневая каша и котлета по-киевски. Если хочешь — можешь взять фрукты в холодильнике.
— А где у тебя чайник? Хочу хоть водички попить.
— Возьми минералку, тоже в холодильнике.
Елена достала пол-литровую бутылку «Боржоми», а Лисенко уже начала готовить ужин. Снайпер тем временем осматривала кухню. Она была небольшой, но обставленной по последнему слову техники.
