Восьмой грех - Ванденберг Филипп

Груна обернулся и приставил указательный палец к губам.

По бокам узкого коридора было множество дверей. Мифические существа и рептилии на стене у дверей заменяли привычную нумерацию. Они уже наверняка прошли мимо тридцати комнат, когда Груна наконец остановился у двери с саламандрой и отпер ее. Вид у комнаты был не такой прискорбный, как ожидал Лукас. Келья была размером три с половиной на шесть метров и обстановкой напоминала скорее небогатую убранством комнату в общежитии, чем монашескую келью: обшитая панелями встроенная мебель со шкафом и складной кроватью, двухместный диванчик, удобное кресло и письменный стол на хромированных металлических ножках. Здесь был даже кнопочный телефон.

Груна подошел к умывальнику справа от двери и повернул кран. Под шум воды он шепотом произнес:

— Это единственная возможность защититься от прослушки! — Он показал на потолок. Небольшие, размером с вишню, кнопки под потолком не оставляли сомнений относительно их предназначения.

— С какой целью вы все это мне рассказываете? — спросил Мальберг и заметил, что тоже говорит шепотом. — Вы ведь даже не знаете меня! — Уставший с дороги, он поспешил поставить сумку на диван.

Гематолог поднял руки и пояснил:

— Я хочу вас предостеречь от всяких глупостей. Чтобы продержаться в замке Лаенфельс, нужно вести себя определенным образом, то есть делать то, чего от вас ожидают. Только так вы сможете выжить здесь без психических травм. А что касается моих мотивов, то… возможно, вы пригодитесь нам больше, чем мы вам. Вы меня понимаете?

Вот этого Мальберг совсем не понял.

— Вы не могли бы выражаться яснее? — сказал он, несколько растерявшись.

— Успеется. — Груна слегка улыбнулся. Потом он выключил воду и ушел.

Уже смеркалось, когда в комнате Мальберга появился Аницет. Называть свое новое жилище кельей Лукас отказывался даже в мыслях. Узкоплечий мужчина с седыми волосами зашел в комнату без стука.

Поздоровались сдержанно, без лишних слов. Заметив удивление на лице Мальберга, Аницет сказал:

— В замке Лаенфельс нет ни замков, ни ключей, соответственно нет и запертых дверей. Вы уже наверняка обратили на это внимание. Здесь также не принято стучать. Эти старые обычаи — бесполезная трата времени.

Можно было, конечно, поспорить, но Мальберг не испытывал ни малейшего желания этого делать. Аницет велел ему следовать за ним в архив.

— Вы должны хорошо запомнить дорогу, — предупредил его магистр, когда они в очередной раз повернули, поднимаясь по лестнице. — Вам не нужно пугаться кажущегося хаоса в нашем архиве. На самом деле в комнатах царит творческий беспорядок. Каждый член братства оставляет документы и книги для себя в определенных местах. Только справочники и словари находятся в особой комнате, в общедоступном месте.

„Своеобразная система, если речь идет об архиве“, — подумал Мальберг. — Но в этих стенах все своеобразно».

Мальберг уже давно перестал ориентироваться, когда они поднялись на шестой этаж и вошли в белую комнату, конфигурация которой напоминала латинскую букву D. Вход был как раз в середине закругления. Здесь были еще две двери, за которыми начинался ряд проходных комнат.

Пахло пылью и неповторимым запахом, который исходил от книг Лукасу хватило беглого взгляда, чтобы определить, что многие издания в первой комнате намного старше самого зам ка и очень дорогие.

— Это, собственно, и есть ваша рабочая комната, — сказал Аницет. Он широко развел руки и обернулся вокруг своей оси.

Меблировка в комнате состояла из длинного узкого стола, какие можно увидеть в трапезных монастырей, и одного стула с резными подлокотниками. Из маленького окна слева едва пробивался свет, поэтому комнату дополнительно освещали яркие неоновые лампы.

— А где книга Менделя? — с нетерпением спросил Мальберг. Аницет приподнял брови и исчез в правой комнате архива.

Вскоре он вернулся, держа в руке, словно трофей, неприметную книгу, а затем торжественно положил ее на стол.

Мальберг сел и открыл первую страницу. Когда антиквар впервые брал в руки старинную книгу, он испытывал благоговение и особую радость первооткрывателя Но это произведение было особенным. Насколько позволило время, Лукас постарался ознакомиться с соответствующей литературой и новейшими работами по криптологии.

На титульной странице латинскими буквами было написано:

Gregorius Mendel

Peccaturn Octavum

И это были единственные понятные слова в этой книге. Уже на следующей странице, где, вероятно, было предисловие, начиналась непролазная тарабарщина.

— Позвольте вопрос, — обратился Лукас к Аницету. — Чего вы ждете от расшифровки этой таинственной книги?

Аницет нервно теребил пуговицу сюртука, и Мальберг получил определенное моральное удовлетворение от того, что ему, пусть и неумышленно, удалось выбить из колеи этого самоуверенного, надменного человека.

— Вы преждевременно хотите узнать об этом, — наконец ответил Аницет. И добавил тихо: — Пожалуйста, поймите. Если вам удастся разгадать шифр Менделя, тогда вы сами узнаете, о чем идет речь. Но если вы не добьетесь поставленной цели, это не будет полезно ни вам, ни братству. Когда вы хотите приступить к работе?

— Прямо с утра.

— Тогда удачи вам!

Он исчез еще до того, как Мальберг успел спросить, как ему найти обратную дорогу в свою комнату. Он запомнил только последние три коридора и две лестницы. Когда через некоторое время Лукас отправился к себе, он решил пойти в противоположном направлении и на следующей развилке повернуть не направо, а налево.

На пути ему встретился какой-то великан, который даже не взглянул на него. Казалось, человек был полностью погружен в свои мысли, поэтому Мальберг лишь приветственно кивнул, не решившись заговорить с ним.

Лукасу все же удалось отыскать свою комнату с саламандрой. Открыв дверь, он испугался: на его диванчике удобно умостился Груна.

— Я забыл вас предупредить, — произнес он как ни в чем не бывало, — что вы должны заказывать еду прямо в комнату, поскольку за столом запрещено разговаривать. Наберите на телефоне «девять», и шеф-повар предложит вам на выбор блюдо.

— Спасибо, я не голоден, — ответил Мальберг, хотя давно уже подумывал о том, чтобы перекусить. Но сейчас Лукас хотел только одного — отдохнуть, ибо он смертельно устал.

— Да, и еще кое-что, — снова сказал Груна. Он подошел к умывальнику и открыл кран. — Замок Лаенфельс — это резиденция братства Fideles Fidei Flagrantes…

— Я знаю!

— Но, вероятно, вы не догадываетесь о цели этого братства. Все, что вы могли прочитать в газетах, или выдумки, или обычные домыслы. Братство принципиально не опровергает все эти слухи и абсурдные истории. Ни одна из них ни в коей мере не является правдоподобной.

— Тогда объясните мне все! — раздраженно сказал Мальберг. Он понятия не имел, на что намекает Груна.

Гематолог покачал головой.

— Не здесь и не сегодня, — заявил он. — Я хотел вас только предупредить. Из-за этой книги Менделя вы попали в порочный круг. Было бы умно с вашей стороны — при условии, что вам все же удастся расшифровать текст, — оставить эту тайну при себе.

«Но почему?» — хотел спросить Лукас, но не успел. Груна поднялся, закрыл кран и молча вышел из кельи Мальберга.

Глава 57

Прежде чем лечь спать, Мальберг позвонил Катерине. Он пользовался мобильным телефоном, потому что аппарат в его комнате прослушивался. Чтобы обезопасить себя от подслушивания, Лукас пустил воду.

— Все в порядке? — поинтересовалась Катерина. Она явно была обеспокоена.

— Да, — коротко ответил Лукас и добавил: — Если тут можно говорить о каком-то порядке.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, все дело в привычке. Замок Лаенфельс — это что-то среднее между отелем для загнанного менеджера и монастырем монахов-аскетов.

— Тогда ты попал куда надо! — пошутила Катерина. — И у тебя уже есть догадки, чем эти люди занимаются за старыми стенами?