Молот и крест - Гарри Гаррисон

– Он хочет вступить в переговоры, – сказал Шеф.

Викинги молча отодвинули перевернутую повозку, пропуская своих предводителей: Бранда, Шефа, Торвина, Фармана, Гутмунда и Стейнульфа. Они молча прошли вслед за всадником к столу, установленному на грязной почве перед боевой линией и казавшемуся здесь совершенно неуместным.

С одной стороны стола с напряженными лицами сидели Гвикхельм и Альфгар, за ними в поставленном вертикально ящике – Вульфгар. Герольд знаком пригласил посланников Пути сесть с другой стороны.

Между двумя группами сидел один человек – молодой, светловолосый, синеглазый, с золотым кольцом на голове, как король из древней могилы. У него странная внешность, подумал Шеф. Когда Шеф садился, их глаза встретились. Молодой человек улыбнулся.

– Я Альфред, принц Вессекса, брат короля Этельреда, – сказал он. – Я знаю, что король Марки Бургред назначил олдермена в округа, принадлежавшие королю восточных англов. – Он помолчал. – Мы этого не допустим. – Мрачное выражение, молчание Альфгара и Гвикхельма. Они, должно быть, об этом уже знают.

– В то же самое время я не позволю никакой армии викингов с севера устраивать свою базу в пределах наших земель, убивать и грабить, как это у вас в обычае. Я предпочту уничтожить вас.

Еще одна пауза.

– Но я не знаю, что делать с вами. Я слышал, что вчера вы сразились с Айваром Рагнарсоном и победили его. С ним я никакого мира не заключу, потому что он убил короля Эдмунда. А кто убил короля Эллу?

– Я, – сказал Шеф. – Но он поблагодарил бы меня за это, если бы смог. Я сказал Айвару, что то, что он делал с королем, это nithingsverk.

– В этом мы с тобой согласны. Итак вопрос в том, могу ли я заключить с вами мир. Или мы будем сражаться?

– Ты спрашивал своих жрецов? – медленно, тщательно выговаривая английские слова, спросил Торвин.

Молодой человек улыбнулся.

– Мой брат и я обнаружили, что когда их спросишь о чем-то, они сразу требуют денег. Они нам не помогут даже справиться с Айваром. Но все же я христианин. Я сторонник веры своих отцов. Я надеюсь, что когда-нибудь даже вы, воины севера, примете крещение и подчинитесь нашему закону. Но я не церковник.

– Среди нас есть христиане, – сказал Шеф. – И англичане.

– Они полноправные воины вашей армии? Со всеми правами на долю добычи?

Бранд, Гутмунд и Стейнульф переглянулись, поняв смысл вопроса.

– Если ты этого хочешь, так и будет, – сказал Шеф.

– Итак. Вы англичане и норвежцы. Вы христиане и язычники.

– Не язычники, – возразил Торвин. – Верующие в Путь.

– Но вы способны действовать заодно. Может, это пример для нас всех. Мы можем заключить договор, распределить доходы и налоги, права и обязанности, правила виры и освобождения рабов. Все подробности. Но обязательно должно быть вот что.

– Я отдам вам Норфолк, чтобы вы правили им по своему закону. Но вы должны править справедливо. И тот, кто станет олдерменом, должен поклясться на моих реликвиях и на ваших священных предметах, что будет добрым другом королю Этельреду и его брату. Итак, если это произойдет, кто будет олдерменом?

Покрытая рубцами рука Бранда легла на руку Шефа.

– Он будет, брат короля. Он говорит на двух языках. Он живет в двух мирах. Видишь, на нем нет символа Пути. Он крещеный. Но он наш друг. Выбери его.

– Он беглец, – неожиданно вмешался Альфгар. – Он тролл. У него на спине следы кнута.

– И следы пытки на лице, – сказал Альфред. – Может, он постарается, чтобы того и другого в Англии стало меньше. Но успокойся, молодой человек. Я не пошлю тебя к королю Бургреду одного.

Он махнул рукой. Откуда-то сзади показалась группа женщин в ярких одеждах.

– Я нашел их за линией и привел сюда, чтобы с ними ничего не случилось. Я слышал, одна из них твоя жена, молодой дворянин. Отвези ее к королю Бургреду.

Его жена, подумал Шеф, глядя в серые глаза Годивы. Она показалась ему еще прекрасней, чем раньше. А что она может подумать о нем, грязном, пропахшем потом, с пустой глазницей? На лице ее отразился ужас. Он почувствовал, как сердце его сжала холодная рука.

И тут она с плачем упала ему на руки. Он прижимал ее к себе одной рукой, оглядываясь. Альфгар вскочил, вырывался из рук соседей. Вульфгар проревел что-то из своего ящика, Альфред вставал с беспокойством на лице.

Когда шум стих, Шеф сказал:

– Она моя.

– Она моя жена, – рявкнул в ответ Альфгар.

И сестра, подумал Шеф. Если он скажет об этом, вмешается церковь, отнимет ее у него. Но тогда я позволю церкви править мною и законами Пути. Править в земле Пути.

Вот какую плату потребовал старый draugr за свое золото. В первый раз это был его глаз. Сейчас – сердце.

Он стоял неподвижно, когда Годиву отрывали от него, возвращали этому кровосмесителю – ее брату.

Быть королем, быть предводителем – значит быть способным на поступки, недоступные обычному человеку.

– Если ты готов в знак доброй воли вернуть эту женщину, – сказал Альфред, – я беру Саффолк в королевство моего брата, но признаю тебя, Шеф Сигвартсон, олдерменом Норфолка. Что скажешь?

– Не говори «олдермен», – вмешался Бранд. – Пользуйся нашим словом. Скажи, что он будет нашим ярлом.

Часть третья

Ярл

1

Шеф сидел на простом трехногом стуле лицом к толпе просителей. На нем по-прежнему конопляная рубашка и шерстяные брюки, без всяких знаков его положения. Но на сгибе левой руки лежал скипетр-точильный камень, взятый в могиле старого короля. Время от времени он легко проводил пальцем по вырезанным на нем жестоким бородатым лицам, выслушивая свидетелей.

– ...и поэтому мы обратились с этим спором к королю Эдмунду в Норвиче. И он рассудил нас в своих частных палатах – он только что вернулся с охоты и мыл руки, Бог да накажет меня слепотой, если я лгу, – и он решил, что земля должна отойти ко мне на десять лет, а потом быть возвращена.

Говорящий, средних лет тан из Норфолка, у которого годы легкой жизни отразились на заметном животике с позолоченным поясом, на мгновение прервал свою тираду, не зная, как воспримут при этом дворе, где сильны приверженцы Пути, упоминание о Боге.

– У тебя есть свидетели этого соглашения? – спросил Шеф.

Тан, Леофвин, с гротескной важностью надул щеки. Очевидно, не привык к расспросам и возражениям.

– Да, конечно. Много людей находилось тогда в королевских покоях. Вульфхун и Витхельм. И королевский тан Эдрич. Но Эдрич убит язычниками – погиб в большой битве, и Вульфхун тоже. А Витхельм умер от болезни легких. Тем не менее все было, как я говорю! – вызывающе закончил Леофвин, глядя на остальных присутствующих в помещении: стражу, слуг, своего обвинителя, других просителей, ждущих своей очереди.