Волчья хватка - Сергей Алексеев

Ему показалось, что переводчик все-таки не донёс истинного смысла, поскольку премьер-министр все ещё выражал недоумение и требовал взглядом дополнительных пояснений.

— Все-таки, кто же этот человек? — нарушил молчание Рузвельт.

— Это Россия, — коротко обронил Верховный. На лице президента медленно вызрел испуг, прикрытый улыбкой полного непонимания.

11

Каймак не говорил — пел и готов был всех расцеловать.

— Я в полном восторге! Все замечательно! Я польщён вниманием, заботой, а главное — оригинальным сценарием отдыха и нашего юбилея! Нет, в самом деле, превосходно! Ни одна бы самая крутая, самая навороченная фирма досуга или туризма не смогла бы предложить ничего подобного!

Он действительно был счастлив и говорил от души, хотя сам не отличался оригинальностью выражений, но Ражный в первые мгновения не сориентировался и воспринимал все, как форму сарказма и язвительности.

Потом решил, что шеф «Горгоны» попросту сошёл сума…

— Принимай поздравления, Вячеслав! Шеф доволен! — скрывая неприязнь к Каймаку, сказал финансист.

— Мы стали пресно жить, господа! — вдохновенно продолжал тот, словно выступал перед аудиторией. — С утра и до вечера одно и то же — права человека, права человека… А мне захотелось стать рабом! Да, иормальным рабом, которого эксплуатируют и унижают. Разве никто из вас не испытывал такого желания?.. Оказывается, искренне радоваться способны только рабы… Должен признаться, господа, я занимаюсь делом отвратительным: человеку не нужны ни права, ни свобода. Странно слышать это от меня?.. Мы перестали чувствовать маленькие радости! Прошу вас задуматься над этим!.. Или кто-то готов оспорить?

Желающих оспорить, впрочем, как и сомневающихся, не нашлось. Поджаров сбегал в машину за пледом, завернул Каймака.

— Идрисович, укройтесь, на улице свежо!

Шеф принял это как должное и продолжал говорить за жизнь, совестил и себя, и всех окружающих, будто на смертном одре, отдавал наказы жить проще, скромнее, искать радости дома, а не ездить по всяким островам и берегам.

Его бы можно было принять за сумасшедшего, если бы Ражный вот уже в течение пяти лет не сталкивался с подобной публикой. Они приходили в истерический восторг от простых вещей, зазывали в гости, клялись в вечной дружбе, спрашивали, не нужна ли помощь, и когда таковая требовалась и Ражный наведывался к своим состоятельным знакомым в области или Москве, его попросту не пускала охрана. Но здесь они были искренни в своих порывах, чисты и лицемерны одновременно.

Каймак так и не сказал, где был все это время и кто ему устроил отдых.

Дамы шефа кинулись было к нему с радостными возгласами, но были отвергнуты, после чего Каймак велел трубить сбор. И тут выяснилось, что на базе, кроме спящих в гостинице филологинь, никого нет, все заняты поисками. Хозяин «Горгоны» оказался настолько благодушным, что ничуть не расстроился, сел в машину как был, в калошах, и приказал телохранителям трогать.

Он ломал все планы финансиста — того корёжило от негодования, но господин, вкусивший рабства, действительно получил удовольствие от пикника, ничего не хотел слушать и, отдохнувший, теперь весь принадлежал делам государственным, а не «Горгоне». И тем более не тайным замыслам финансового директора. Тот пытался остановить развал своего плана, выгнал из машины телохранителей и «самовары», несколько минут в чем-то убеждал Каймака, но в результате был выставлен на улицу с пачкой долларов в руке.

— Сегодня я должен быть в Нью-Йорке! — вслед ему крикнул шеф, и в голосе слышалось явное раздражение. — Вернусь только завтра. И сразу же приеду сюда.

Спутники его мгновенно оказались в машине, и она рванула с места в галоп. Поджаров сделал вид, будто ничего не случилось, отсчитал деньги и протянул Раж-ному.

— Это оплата по контракту. За чудесный отдых, лично от шефа. Он ещё вернётся. А мы продолжим… увеселительное мероприятие. Надеюсь, ты уже принял решение относительно нашего ночного разговора?

Но тут вдруг из гостиницы прибежала взволнованная бандерша и сообщила, что исчезла девушка — Миля и вот уже часа полтора как отсутствует и на территории базы её нет.

Все это она говорила финансисту, однако смотрела на Ражного.

— Я не обязан присматривать за твоими… девочками, — сердито ответил Поджаров. — Ищи!

Тогда Надежда Львовна приступила к Ражному.

— Её охранял ваш человек! Где он? Где Миля?

— Я её не брал, — язвительно сказал Ражный. Тут Поджаров стал отсчитывать ей деньги.

— В ваших услугах мы больше не нуждаемся. Всех девочек в микроавтобус и — до новых встреч.

Ему уже не требовалось прикрытие, видимо, он посчитал, что Ражный теперь в его руках и большое число людей на базе принесёт лишние хлопоты.

Бандерша деньги взяла, однако выполнять команду не ^спешила, заявив, что никуда не поедет, пока не найдётся злосчастная Миля.

— Пожалуй, я вздремну, — финансист, вероятно, решил перенести серьёзный разговор на более подходящее время. — Приедет эта шпана — толкни, я им мозги поправлю. И последи, чтобы девочки уехали в полном составе.

И чувствовал он себя уже распорядителем…

Поджаров спокойно удалился в гостиницу и завалился спать, а Ражный проверил каморку Героя, кочегарку, заглянул в егерский домик, где отдыхали притомившиеся официанты, и даже слазил в пустующее убежище Кудеяра — девица с ошейником будто сквозь землю провалилась. Тем временем стройотряд под предводительством командира безропотно рыскал по территории базы и её окрестностям, и уже раздавались голоса поискать Милю в реке.

А спустя четверть часа причалил катер. Вывалившая на берег толпа вернулась без потерь, но падала с ног. Даже начальник службы безопасности больше не дёргался и не провоцировал хозяина базы, а узнав, что Каймак нашёлся и отбыл в Москву, обрадовался, выпил водки и направился было в гостиницу к девочкам, но тут узнал, что они по приказу финансиста срочно уезжают. На его взгляд, это было несправедливо: получалось, что яростный стройотряд из МГУ привозили сюда зря: не то что зарплаты — питания и проезда не отработал. Он ворвался к финансисту, пробыл там минут пять, вышел подавленный и злой, после чего оторвал от стола голодных парней и погнал спать. Сам же сел в кабину «Навигатора» и спрятался за его тёмным стеклом.

Тем временем весь стройотряд уже был с вещами в микроавтобусе и дремал, ожидая команды к отправлению. Но бандерша все ещё бродила по территории и негромко окликала:

— Миля? Ты где, Миля?.. Все обошлось, мы едем. Слышишь? Все хорошо! И нам пора уезжать… Миля?..