Пути зла - Джон Тренейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Тобес отмахнулся от него:
– Что ты болтаешь? Не понимаю, о чем ты.
– Что здесь понимать? Все и так понятно.
– Ты что, считаешь меня извращенцем? Так? – Тобес толкнул его кулаком в грудь. Джонни чуть не упал.
– Что такое «извращенец»?
Тобес долго смотрел на него; потом раздраженно передернул плечами и повернулся к Джонни спиной.
– Жрать хочу, – мрачно заявил Тобес. – А ты?
– Не мешало бы.
Странно, но Джонни не обиделся на Тобеса; тот обращался с ним совсем не так, как Майк Андерсон, который отталкивал его, потому что вечно был занят своими делами. Тобес пошел на кухню, и Джонни последовал за ним. Кто бы здесь ни жил, этот человек, конечно, обожал белый цвет.
– Ничего, черт возьми. Только шампанское… – Тобес рылся в холодильнике. – Молоко прокисло, У-У-У!
Он вылил прокисшее молоко в раковину и перешел к шкафчикам. Вернулся с палочкой для еды. Он держал ее над головой, на лице его появилась отвратительная ухмылка.
– Как по-твоему, что нам положено делать с этим?
Джонни не стал напоминать ему, что им вообще не полагалось находиться здесь и, следовательно, они не должны ничего делать с этой палочкой.
– Пошли дальше, – сказал Тобес.
Он выбежал из кухни. Джонни услышал на лестнице его шаги и отправился за ним наверх. Тобес перебегал из комнаты в комнату, задергивал занавески. Последняя комната напоминала альков с большим круглым окном.
– У-у-у! – воскликнул Тобес.
Он остановился. На голом дощатом полу – небольшие подушки в цветных чехлах: красные, желтые, оранжевые, синие, всех не перечислить. Джонни заметил, что здесь еще больше стеклянных сосудов с благовониями – сосудов с плавающими внутри фитилями. И еще тут стояла мощная стереосистема с динамиками, двумя магнитофонами и усилителями.
Тобес, казалось, удивился.
– Она перенесла ее, – пробормотал он. – Интересно, почему она решила разместить ее наверху?.. Но так лучше, намного лучше.
Он уверенно приблизился к стереосистеме; казалось, он прекрасно разбирался в том, что делает. Его пальцы пробежали по черным клавишам, и вспыхнули лампочки, послышалось жужжание.
В углу возвышалась изящная стойка для лазерных дисков, напоминавшая своими очертаниями башню. Тобес подошел к ней и присвистнул.
– Вагнер, – выдохнул он. – Все сочинения. Все… его… оперы.
Он взирал на стойку с таким благоговением, с каким католик приближается к алтарю. Наконец вытащил один диск и вставил его в музыкальный автомат. В следующее мгновение дом заполнила музыка. Джонни почудилось, что некие невидимые музыканты открыли окно и в комнату ворвалась буря. Он ощущал порывы ветра, грохот взбаламученного океана, видел волны, вздымающиеся к самому небу и разбивающиеся о прибрежные скалы. Тобес, прикрыв глаза, дирижировал воображаемым оркестром; палочка для еды оказалась бы здесь к месту, поэтому Джонни побежал за ней вниз. Тобес расхохотался, когда Джонни вложил эту палочку в его правую руку. Он продолжал дирижировать, с головой окунувшись в мир музыки.
Джонни опустился на подушку, которая оказалась очень удобной. Мальчика клонило в сон, глаза у него слипались. Музыка стала поспокойнее. Кто-то запел. Тобес сунул палочку в карман рубашки и плюхнулся на подушку рядом с Джонни. Мальчик прислонился к нему, положив голову на грудь Тобеса. Он чувствовал, что Тобесу это не понравилось. Ну и пусть. Джонни был счастлив.
Но Тобесу было не по себе, – ему всегда становилось не по себе, когда к нему прикасались. Джонни пришлось отодвинуться.
– Не оставлю тебя, – успокоил его Джонни. – Не оставлю, пока ты нуждаешься во мне.
Лицо Тобеса исказила гримаса – точно у него заболели зубы.
– Ты не понимаешь, – простонал он.
– Тогда попробуй объяснить.
Тобес немного помолчал, потом принялся рассказывать о себе. Джонни почти ничего не понял. Он чувствовал, что какие-то события Тобес от него утаивал, потому что боялся причинить ему боль. Это раздражало Джонни. Он протестовал. Но Тобес не придавал значения его словам, он продолжал рассуждать о разнице в возрасте между ними и о том, что он нормальный и ненавидит извращенцев, особенно когда они покушаются на таких мальчишек, как Джонни. Все это было бы прекрасно, особенно если бы Джонни знал, что такое извращенец.
Наконец Тобес заговорил о вещах, понятных мальчику:
– Я люблю тебя, Джонни. Ты бунтарь, такой же, как я. Ты так похож на меня. Таким мог быть и я. И ты единственный светлый луч в моей жизни.
Но пока Джонни переваривал это, он добавил:
– Жаль, что все это ни к чему. Ничего из этого не выйдет.
Тобес глубоко вздохнул. Джонни собирался возразить, но в эту минуту его друг неожиданно вскочил и бросился по коридору к одной из спален. Джонни побежал за ним, чтобы выразить ему свое неудовольствие, и обнаружил, что тот роется в одном из стенных шкафов. Когда мальчик вошел, Тобес, стащив что-то с вешалки, накинул себе на плечи. Синий морской китель! С колечками на обшлагах и якорьками на воротнике.
Джонни где-то уже видел этот китель. Где?
Тобес снова принялся рыться в шкафу. Вытащил кремовую юбку. Натянул ее на себя. Джонни захихикал. Тобес положил руку себе на бедро и с напыщенным видом прошелся перед зеркалом.
– Послушай, ты выглядишь просто шикарно! – засмеялся Джонни. – Будь моей подружкой.
Рука об руку, задыхаясь от хохота, они спустились по лестнице. У подножия лестницы стояло большое зеркало; они увидели в нем свои отражения и захохотали еще громче. Пришлось присесть на нижнюю ступеньку, чтобы перевести дух.
Их отрезвил скрип открывающейся двери.
Они обернулись. Джонни заметил гараж, вернее, дверь, соединявшую этот чудесный дом с гаражом. Дверь была открыта, и на пороге кто-то стоял. Джонни вдруг вспомнил, где видел этот китель.
– Привет, Диана! – закричал он.
Часть третья
Итак, Диана, покинув комнату Тобеса, направляется прямо домой. Тобеса и Джонни там нет. Она удивлена, потом испытывает чувство облегчения. Их задержка дает ей возможность расставить везде ароматические свечки и разжечь камин, первый раз в этом сезоне; Джонни, наверное, проголодается к тому времени, когда они доберутся сюда, поэтому надо сначала обследовать холодильник, потом изучить его дневник.
Но когда она кладет свою сумочку на кухонный стол, взгляд ее падает на тоненькие блокноты, которые она нашла у Тобеса, и, забыв о холодильнике, она поддается соблазну. Шесть блокнотов. Трудно установить, в какой последовательности их читать; она берет в руки тот, который начинается такими словами:
«Привет всем!
Меня звать Тобес.
При крещении меня назвали Тобиасом, но можете называть меня Тобесом. Как все».
Диана стоит у раковины – собирается налить в чайник воды. Но, начав читать, не может оторваться.
Когда громкий стук в парадную дверь взрывает тишину, Диана не впадает в панику, хотя еще не готова к приему посетителей. Она собирает блокноты, хватает сумочку, выключает свет и тихо уходит в гараж. Садится в машину, не закрывая дверцы, чтобы клацанием металла не выдать своего присутствия, и прислушивается. При этом продолжает читать.
Проходит десять, пятнадцать минут, потом раздается шум. Шум внутри дома.
Диана напряженно прислушивается, пытаясь понять, что происходит в доме, но безуспешно. В доносящихся до нее звуках – ни малейшего смысла. Ладно, пусть устраиваются поудобнее…
Музыка. Громкая. Вагнеровская (она теперь научилась распознавать) опера. В ее сумочке револьвер, она уже не беззащитная женщина, находящаяся во власти сумасшедшего. Она войдет в дом и встретится лицом к лицу с Тобесом, покончит с ним. Все ее чувства обострены до предела, она настроена решительно, она никогда не ощущала такого прилива сил.
Диана вылезает из машины; теперь она знает Тобеса почти так же хорошо, как себя. Строки поэмы, заученные много лет назад, всплывают в ее памяти – впервые за долгие годы…
Так путник, чей пустынный путьВедет в опасный мрак,Раз обернется и потомСпешит, ускорив шаг,Назад не глядя, чтоб не знатьДалек иль близок враг…[66]
Джонни тотчас замечает ее появление.
– Привет, Диана! – кричит он, бросаясь к ней. Но Тобес, обхватив его рукой за плечо, удерживает мальчика. В другой руке у него короткая остроконечная палочка, палочка для еды. Он поигрывает ею, словно фельдмаршальским жезлом. Опасное оружие, не менее опасное, чем стилет.
Он в ее платье. Диана замечает любопытную мордашку Джонни, но не отваживается посмотреть ему в глаза.
– Положите сумочку, – приказывает Тобес.
Диана видит телефон на одном из столиков и медленно направляется к нему. Тобес не возражает. Она кладет сумочку рядом с аппаратом и поворачивается лицом к Тобесу.
