Бремя одежд. Болотный тигр - Кэтрин Куксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обычно письма опускали в ящик на мосту, в полумиле от мельницы. Почтальон выгребал содержимое ящика и оставлял почту. В то утро отец как бы невзначай обмолвился: "Пойду прогуляюсь. У тебя есть что опустить в ящик?" Он превосходно знал, что есть, так же, как и то, что через несколько дней им предстоит поездка в Или. Потребность в выпивке сделала его изворотливым, как лиса, только менее умным, иначе он смекнул бы, что рано или поздно правда выйдет наружу. Однако тяга к спиртному была так велика, что он рискнул. Зло и поныне правит бал на земле!
Розамунда сунула деньги обратно в карман и повесила пиджак на стул. При этом раздался глухой стук. Она поискала – и обнаружила коробочку с мятными лепешками. Так вот почему они с Дженнифер не уловили запах алкоголя! Надпись на жестянке гласила: "Гарантия против скверного запаха из рта, в том числе после употребления спиртных напитков". Она убрала коробочку на место и пошла на чердак.
В лунном свете куча всякого старья казалась частью неземного пейзажа. Судя по аккуратной стопке постельного белья в изголовье старой кушетки, ею часто пользовались. Розамунда не спешила раздеться или хотя бы присесть, а подошла к огромному, во всю стену, окну. Там она села на широкий подоконник и поджала под себя ноги, а головой прислонилась к косяку. Отсюда был прекрасный вид на дорогие ее сердцу земли, реку и подлесок, вплоть до самого Торнби-Хауза. Она и думать забыла о нечаянной встрече с его владельцем, каких-нибудь пару часов назад оказавшимся в центре внимания – ее и Дженнифер. Нет, сейчас она думала о более важном для себя и посылала в ночь страстный призыв к молодому человеку, в последние годы заполнившему собой ее мир: – О, Клифф! – шептала Розамунда. – Сделай мне предложение, милый! Ну пожалуйста!
ГЛАВА 2
Когда на следующее утро Розамунда сошла с чердака, старинные часы на лестничной площадке пробили семь. Она осторожно, на цыпочках, спускалась по покрытым лаком ступенькам, чтобы не разбудить отца или Дженнифер. Сейчас она разожжет огонь, приготовит завтрак и пойдет искупается. Утреннее купание всегда придавало ей свежие силы, а сегодня они ой как понадобятся. Но открыв дверь кухни, она застыла, как вкопанная: возле раковины хлопотала Дженнифер.
– Удивлена?
– Ошеломлена. Огорошена, – Розамунда обвела взглядом накрытый для завтрака стол, пылающий камин, закипающий чайник и наконец остановила его на сестре.
– С тобой все в порядке?
– Просто не спалось.
– Так бывало и раньше, однако ты не поднималась в такую рань.
– Вот, выпей, – Дженнифер протянула Розамунде чашку чаю, и они обе широко улыбнулись. Розамунда села за стол, а Дженнифер вернулась на свое место у раковины и, отвернувшись, произнесла:
– Когда я вчера легла, то долго размышляла и в конце концов пришла к выводу: пора отправляться на охоту.
Розамунда осторожно поставила чашку на стол и нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что сказала. Помнишь, кто нам вчера нанес визит?
– Кто?
– Не притворяйся, Рози! – Дженнифер резко повернулась к сестре и уставилась на нее в упор.
– Мистер Брэдшоу?
– Вот именно. Мистер Майкл Брэдшоу.
– Откуда ты знаешь его имя?
– Не задавай глупых вопросов. Лучше спроси, зачем я собралась на охоту.
– Ну, и зачем же?.. Нет! Нет, Дженнифер, только не это!
– Почему?
– Как это «почему»? Он груб, неотесан, прет, как бык, свиреп, как настоящий болотный тигр. Я бы даже сказала – вожак всех болотных тигров!
– Однако согласись – он довольно красив.
– Не сходи с ума. Может, он женат. Ты ничего о нем не знаешь.
– А вот и знаю! – Дженнифер придвинулась поближе. – Знаешь, что меня, главным образом, раздражает в Эндрю? Разговоры на сельские темы. Долдонит без умолку. Но этой ночью мне припомнилось кое-что из его рассказов. Ему давно не дает покоя, что угодья Торнби остаются невозделанными. Мол, ветер заносит семена сорной травы на его посевы сельдерея. Мистер Браун и Арнольд Партридж с Фермы-у-Ручья тоже недовольны. Плодороднейшая земля пропадает, сказал Эндрю. Если она не нужна хозяину, пусть продаст. Арнольд Партридж – тот вообще навел справки и выяснил, что наш… Болотный Тигр – что-то вроде перекати-поля. С тех пор, как он уехал отсюда – после смерти отца, – так и мечется по свету. Эндрю знал его отца – тот был редкий скупердяй, они с сыном вечно были на ножах. А еще, помнится, Эндрю сказал, будто бы мистер Майкл занимался медициной.
– Вряд ли. Я спросила: не врач ли он, он ответил отрицательно. В любом случае, это еще не говорит о том, что он женат.
– Нутром чую – холост!
– Не валяй дурака. И не принимай желаемое за действительное.
– А как он на меня смотрел?!
– Ох, Дженнифер, – Розамунда погладила ее по голове. – Ну не будь таким ребенком. Можно подумать, что не ты, а я – старшая сестра. Уж тебе-то должно быть известно, что именно женатые-то и пялятся, точно голодные волки, – Розамунда вдруг рассмеялась – Мы уже окрестили его Болотным Тигром, быком и волком. И на такого-то зверя ты собираешься охотиться? Брось, Дженнифер, не смеши!
– Я вполне серьезно. Сегодня же нанесу ему ответный визит. Так, между прочим.
– Ты совсем обнаглела! Кстати, что он может предложить такого, чего бы не было у Эндрю? Что бы он ни сотворил со своей землей, он такой же фермер. И опять тебе торчать на болотах.
– Только не с ним, – Дженнифер выглянула в кухонное окно. – Этот здесь не задержится. Его потянет путешествовать – в дальние, дальние края… Честно, Рози, – Бог услышал мои молитвы!
– Все, что я могу сказать, это что ты мелешь всякий вздор, словно перегрелась на солнышке. И потом, – Розамунда с отвращением отшатнулась от рванувшейся навстречу сестры и, тыча в Дженнифер пальцем, выкрикнула: – Таких найдется миллион! Как насчет несравненной мисс Дженис Хупер? От них до Торнби-Хауза – столько же, сколько от нас. Вдобавок у нее есть преимущество: она знает работу на ферме. А Дорис?..
– Заткнись! Я уже жалею, что разоткровенничалась: надо было просто пойти и сделать. По крайней мере, я ожидала, что ты хоть оценишь комизм ситуации, а не станешь читать мораль.
– Я не читаю мораль, – ласково возразила Розамунда. – Просто я за тебя боюсь.
– Боишься? Интересно, чего… – Дженнифер резко оборвала фразу и прислушалась – Господи, отец! Сейчас начнет каяться. Я лучше пойду.
– Нет-нет, пожалуйста, останься.
