Бремя судьбы (ЛП) - Ернар Казиев

"И эта трясина – ты”.

Гарри тут же схватился за голову и, закрыв глаза, попытался выкинуть из неё подобные мысли. Он не представлял, откуда они взялись, но догадывался, что корни росли из той лжи, в которую Амбридж более месяца пыталась заставить его поверить. Иначе и быть не могло. Ну не Волдеморт же постарался? Ведь шрам лишь как обычно отдавал тупой болью. Да и голос в его голове был совершенно не похож на голос Волдеморта или кого-то ещё из знакомых ему людей.

Одна рука схватила Гарри за левое плечо, а другая опустилась ему на спину. Открыв глаза, парень увидел расплывчатую версию своих опекунов, смотревших на него, напрочь забыв о своём споре. Гарри несколько раз моргнул, а затем почувствовал, что на него надели очки, позволив, наконец, окружающему обрести чёткость.

— Эм… простите, — неловко произнёс Гарри. – Не знаю, что на меня нашло.

Сириус и Ремус осторожно помогли Гарри лечь.

— Твой шрам снова заболел? – терпеливо спросил Ремус, проигнорировав удивлённое выражение на лице Сириуса, и, когда Гарри покачал головой, облегчённо вздохнул. – Просто постарайся не напрягаться. Ты был серьёзно болен последние дни. Добби может принести твой сундук сюда, и мы спокойно проведём каникулы вместе, отдохнём, наберёмся сил. – Он посмотрел на Сириуса. – Твоё выздоровление сейчас важнее всего.

— Лунатик прав, — с улыбкой сказал Сириус. – Не обращай на нас внимания, Гарри. Мы просто слишком хорошо знаем слабые места друг друга. – Сириус опустил взгляд на гаррину правую руку и посмотрел на слова, вырезанные на ней. – Болит? – тихо спросил он.

Гарри покачал головой, закрывая глаза, так как не желал видеть сочувствие, написанное на лицах опекунов.

— Обычно перестаёт болеть уже через два дня, — признался он. – Просто выглядит хуже, чем есть на самом деле, поверьте мне.

Гарри перевернулся на живот, засунув руки под подушку. Глубоко внутри парень знал, что тема Амбридж, скорее всего, так или иначе будет подниматься в течение всех каникул. Но понимание этого не означало, что ему это нравилось.

— Не делай так, Гарри, — твёрдо произнёс Ремус. – Не пытайся игнорировать то, что случилось, только потому, что ты не хочешь злить нас. Ты уже пытался делать это после смерти Седрика, и это не сработало, помнишь? Нам нужно поговорить об этом. Тебе нужно посмотреть в лицо правде.

Гарри застонал от отчаяния. Эта тема уже успела надоесть ему. Сколько раз ему ещё придётся выслушать, что профессор Амбридж врала ему? Он знал это. Он всегда это знал.

— Я и так уже сделал это, — раздражённо ответил Гарри. – Она не имела права делать то, что делала, а я не должен был молчать об этом. Конец истории. Вы и профессор Дамблдор уже неоднократно это повторяли. Не о чём тут больше говорить.

— Если это так, то почему тебе снятся кошмары о том, что мы отсылаем тебя обратно к Дурслям? – сразу же спросил Сириус, обхватывая Гарри руками. – Мы хотим помочь тебе справиться с этим, Сохатик, но ты должен позволить нам сделать это. Ты должен поговорить с нами. Если прямо сейчас ты не хочешь говорить об этом, мы поймём. Ты понимаешь, что Амбридж врала, мы знаем это, но существует большая вероятность того, что до конца в это ты ещё не веришь. Если ты снова начнёшь сомневаться, пожалуйста, приди к нам, договорились?

Гарри кивнул. Это было приемлемо. Сейчас ему не нужны были бесконечные разговоры, потому что он верил, что Сириус и Ремус никогда не сделают ничего из того, о чём говорила Амбридж. В данный момент он был в порядке, хотя порой — и Гарри совсем не хотелось в этом признаваться — бывали моменты, когда у него появлялись сомнения (обычно это случалось после кошмаров). Гарри мысленно поклялся, что если такое снова произойдёт, он поговорит со своими опекунами. Возможно, это был единственный способ сохранить рассудок.

* * *

Ремус не шутил, когда говорил, что у них будет много посетителей. В течение следующих нескольких дней, кажется, почти все члены Ордена заглянули к ним хотя бы раз. Миссис Уизли и Билл были первыми, кто появился у них в субботу после обеда. В то время как Билл сидел рядом и перебрасывался с Гарри шутками, миссис Уизли терзала Сириуса и Ремуса, проверяя и перепроверяя, всё ли они делали, чтобы помочь Гарри. В перерывах между ворчанием и шутками Гарри узнал, что с мистером Уизли всё было в порядке, хотя его рана заживала не так быстро, как они надеялись. И Билл, и миссис Уизли поблагодарили Гарри за то, что он спас мистеру Уизли жизнь, отчего парень почувствовал себя крайне неуютно. Он всё ещё помнил, как был змеёй. Помнил ощущения, которые при этом испытал. И потому чувствовал, что было неправильно благодарить его за… это.

Что касается Добби, то его присутствие, кажется, стало палкой о двух концах. Он перенёс гаррины сундук и палочку из Хогвартса простым щелчком пальцев, тем самым безмерно разозлив Кричера. Старый эльф явно не обрадовался появлению Добби и неустанно ворчал о его непростительном поведении. В частности, Кричер не одобрял привычку Добби постоянно докучать Гарри вопросами, вроде: не голоден ли он, тепло ли ему и не нужно ли ему что-нибудь. И даже когда Кричер наконец загнал Добби в угол, намереваясь проучить, молодой эльф не отступился от своих убеждений, гордо заявив, что он “эльф мистера Гарри Поттера и его позвали сюда для того, чтобы обеспечить выздоровление мистера Гарри Поттера”.

Самого Гарри редко оставляли одного даже ночью. И хотя количество кошмаров резко сократилось, они все-таки по-прежнему ему снились. Вот только их содержание слегка изменилось. Теперь ему снились не Сириус и Ремус, заявляющие, что они больше не желают иметь с ним дело, а профессор Амбридж, которая в компании с Верноном Дурслем пыталась “заставить Гарри увидеть правду”. Сириус и Ремус, просыпаясь от гарриных криков, быстро будили парня и заверяли его, что он в безопасности, тем самым сразу успокаивая его.

Вскоре наступило Рождество, и утро этого дня стало первым, когда Сириус проснулся раньше остальных обитателей дома. Войдя в комнату крестника в своей анимагической форме, он заметил, что парень спит на боку, отвернувшись от двери. Сириус запрыгнул на кровать и осторожно, чтобы не разбудить Ремуса, спавшего на спине, протиснулся между ним и Гарри. Подобравшись достаточно близко, пёс коснулся гарриного лица своим мокрым носом и отстранился. Но парень лишь отмахнулся от него. Сириус попробовал ещё раз и чуть не подскочил от удивления, когда Гарри вдруг обхватил его шею и сжал так, словно он был мягкой игрушкой.

Не желая будить крестника, Сириус тронул лапой Ремуса, который сразу же проснулся и повернулся посмотреть на источник беспокойства. От представшей его глазам картины — спящий подросток, обнимающий большую беспомощную собаку — он тут же вынужден был прикрыть рот, чтобы сдержать смех. Затем Ремус достал палочку и призвал фотоаппарат. Ещё более забавной всю ситуацию делал взгляд Бродяги. Было очевидно, что Сириусу было неудобно в таком положении, но он не собирался двигаться и будить крестника.