Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман - Джон Браннер

Я только теперь понял, что обладаю могуществом, о котором раньше не подозревал.

Здесь в Вадосе, столице «самой управляемой страны в мире», родилась идея использовать меня как своего рода рычаг, чтобы вызвать желаемые социальные перемены. Сами они не представляют, как это можно сделать, но отлично понимают, где получить такие знания.

Теперь когда дело сделано, найдутся подражатели. Секрет — специальные знания.

Я вспомнил об одном из своих предшественников по специальности. Ему принадлежал первый крупный успех в своей области: перед ним стояла задача улучшить сообщение между этажами небоскреба, в вестибюле которого люди постоянно толпились в ожидании лифтов.

Он изучил обстановку и предложил установить в холле справочный стол. Входившие в здание посетители замедляли движение и либо сразу шли к справочному столу, либо делали это после некоторых колебаний. В результате ритм движения изменился и лифты стали справляться с ним.

Я мог бы попробовать другое. В Южной Африке ненависть, порожденная апартеидом, бурлит не только на поверхности. Предположим, я спроектировал бы центральную пересадочную станцию таким образом, что два сегрегированных потока пассажиров — белых и черных — сталкивались бы друг с другом или пересекали друг другу дорогу. Умело оценив накапливающееся раздражение, можно сделать так, что в какой-то особенно жаркий день, когда возбужденные и усталые люди будут возвращаться после работы, оно станет непреодолимым. Достаточно одному человеку толкнуть другого, оказаться сбитым — и пожалуйста вам взрыв!

Если критические точки очевидны, их замечают при планировании и требуют изменений. Но кому придет в голову, что такие факторы могут быть заложены сознательно?

И здесь, в Сьюдад-де-Вадосе, многое могли обнаружить при планировании города. Конечно, они не располагали достаточной информацией. Кто знал, что Фернандо Сигейрас окажется упрямым и настойчивым, как мул, или что Фелипе Мендоса получит известность не только у себя на родине и в испаноязычных странах, по и во всем мире, или что судья Ромеро впадет в маразм? Но вот что лишенные воды крестьяне хлынут в город, они могли предположить, как могли бы учесть и возможность ревностного отношения местных жителей к пришельцам. Можно было бы догадаться еще и о многих других вещах. Нет, не догадаться. Додуматься. Но создатели города — увы! — пренебрегли этим.

И вот теперь призвали меня с моими знаниями и использовали, как им было нужно. Заставили ходить, как пешку на шахматной доске.

Я увидел большую толпу и только тут сообразил, куда меня занесло. Каким-то образом я вышел на Пласа-дель-Оэсте и стоял теперь перед городским спортивным залом. Афиши гласили, что сегодня вечером состоятся финальные игры регионального шахматного турнира Сьюдад-де-Вадоса. Играет Пабло Гарсиа.

Я понял, что собравшихся привело сюда отсутствие телевидения.

Поддавшись порыву, я пробился через толпу к кассе. В вестибюле было полно народу, люди спешили занять свои места. Молоденькая кассирша с улыбкой покачала головой.

— Сеньор, вы, очевидно, приезжий, — сказала она не без самодовольства. — Иначе вы бы знали, что все билеты проданы, как обычно, еще два дня назад.

Она отвернулась, чтобы выдать кому-то заказанные билеты. Я направился к выходу, так и не поняв, зачем мне понадобилось сюда заходить, тем более что перспектива сидеть весь вечер и наблюдать за шахматной партией меня вовсе не привлекала.

Я с трудом спустился по лестнице из-за валивших навстречу мне болельщиков.

Внезапно на улице послышалась сирена. Словно из-под земли появились полицейские, которые стали оттеснять толпу, освобождая проход к залу. Я оказался у возникшего людского коридора, и в это время подъехала машина президента.

Подвижный маленький человек в вечернем костюме — возможно, директор спортивного комплекса — и полная женщина с официальным значком шахматной федерации приветствовали появившихся из машин Вадоса и его жену. Улыбаясь и кивая в ответ на аплодисменты собравшихся, они направились ко входу.

Проходя мимо, Вадос заметил меня.

— Сеньор Хаклют! — произнес он, останавливаясь. — Вам не повезло с билетом?

Я признался, что это действительно так.

— Но это неважно, — добавил я. — Тем более что я оказался здесь случайно…

— Нет, очень важно! — с воодушевлением воскликнул Вадос. — Мне доложили, что ваша работа закончена и вы скоро покинете нас. Немыслимо уехать, не повидав игру, которая занимает в нашей жизни столь важное место!

Он повернулся к сопровождавшему его подвижному человеку.

— Поместите еще одно кресло в президентскую ложу! — скомандовал он. — Сеньор Хаклют — мой гость.

Я проклял про себя его любезность, но, пробормотав слова благодарности, направился следом за ним.

Из просторной ложи отлично были видны четыре стола, на которых шла игра. Но я сразу же почувствовал себя тут лишним — кроме Вадоса с женой и полной женщины, которая оказалась секретарем шахматной федерации города, здесь уже сидел Диас.

Он встал пожать руку Вадосу, и фотовспышка осветила этот впечатляющий момент. Взрыв аплодисментов прокатился по переполненному залу; зазвучал записанный на пленку национальный гимн.

Гроссмейстеры, которые дошли до финала, заняли свои места. Улыбающийся Гарсиа раскланялся и был награжден овацией. Затем главный судья призвал к тишине, и игра началась.

Каждый сидящий в зале мог свободно следить за тем, что происходило на столах, кроме того, ходы повторялись на больших освещенных табло, расположенных по всему периметру зала. Я вспомнил, что видел такие же табло перед входом, но не понял тогда их предназначения.

Некоторое время я старательно делал вид, что мне весьма интересно присутствовать на матче. Но когда за шахматными досками воцарилось тяжелое раздумье, мне стало совсем скучно.

Я украдкой взглянул на сеньору Вадос. Лицо ее выражало только спокойствие, и я решил, что она в совершенстве овладела искусством светской жизни.

Посмотрел я и на Диаса. Надо думать, он должен испытывать некоторое напряжение в присутствии президента после того, как отменил его указание, данное Энжерсу. И действительно, я заметил, как играли мышцы на его больших руках и время от времени он косил глаза на Вадоса.

Сам же Вадос казался полностью погруженным в игру.

Всплеск аплодисментов, которые служители не смогли остановить, и тут же возмущенное шипение. Я заметил, как Гарсиа с удовлетворением выпрямился в кресле, а его партнер буквально стал чесаться от волнения. Коварный ход, надо полагать. Но аудитория интересовала меня больше, чем игра. Кто они — эти любители шахмат?