Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье (сборник) - Джон Ле Карре

– Спасибо.

– Оно гарантирует вам полную безопасность. Это личная подпись министра. Он всегда пользуется красными чернилами в силу старинной традиции.

Эвери вернулся в свой кабинет. Порой ему приходилось заставлять себя преодолевать внутренние преграды, подобно человеку, пересекающему огромную пустынную долину без всякой цели, просто чтобы либо приобрести какой-то новый опыт, либо отчаяться и сгинуть. Иногда он ощущал себя бойцом, который бежит в атаку на врага, предчувствуя, что его тело скоро перестанет существовать, но увлекаемый желанием нарушить унылый конформизм обыденного существования и доказать, что в его жизни была хоть какая-то реальная цель, что, как намекнул Леклерк, он способен переступить через капризы своего сознания ради единения с истинным Богом.

Часть III

Попытка Лейсера

И, уподобившись пловцам, нырнутьв прозрачность вод,Где мир еще не одряхлел, не устарел,не надоел, где радость оживет.

Холдейн вышел из «хамбера» у самого гаража.

– Не стоит ждать меня, – сказал он шоферу. – Вам еще нужно отвезти мистера Леклерка на встречу с министром.

Потом он не спеша направился по асфальтированному тротуару мимо желтых заправочных колонок и рекламных щитов, поскрипывавших на ветру. Уже наступил вечер, снова собирался дождь. Мастерская оказалась небольшой, но оборудованной по последнему слову техники. В одном из углов было выгорожено нечто вроде автосалона для продажи машин, в другом находилась ремонтная зона, а в центре возвышалось подобие башни, предназначенной для жилья. Башня была отделана шведским деревом, с прекрасной планировкой, а фонари на ней имели форму сердец или червонной масти, причем постоянно меняли цвет. Откуда-то доносился завывающий звук токарного станка, на котором обрабатывали металлическую деталь. Холдейн зашел в контору, где горел свет. Но там никого не оказалось. Пахло резиной. Он надавил на кнопку звонка и тут же зашелся в приступе кашля. Иногда, кашляя, он прижимал руки к груди, а его лицо выдавало покорность человека, смирившегося с неизбежностью боли. На одной из стен висели календари с девушками в купальниках, а рядом – трогательно написанное от руки небольшое обращение, с виду похожее на рекламное объявление, которое гласило: «Святой Христофор и ангелы его небесные, молим вас уберечь нас от аварий на дорогах! Ф.Л.». В клетке у окна нервно метался волнистый попугайчик. Первые крупные капли дождя лениво застучали по стеклам. Потом вошел юноша лет восемнадцати с пальцами, испачканными машинным маслом. На нем был рабочий комбинезон с вышитым на нагрудном кармане красным сердечком и короной поверх него.

– Добрый вечер, – поздоровался Холдейн. – Прошу прощения, но я разыскиваю старого знакомого, давнего друга. Мы в последний раз общались много лет назад. Его зовут мистер Лейсер. Фред Лейсер. Я подумал, что, быть может, вы знаете…

– Сейчас позову, – сказал парень и исчез.

Холдейн терпеливо ждал, разглядывая девиц на календарях и гадая, кто повесил здесь эту «красоту» – юнец или сам Лейсер. Дверь снова открылась. Это был Лейсер. Холдейн сразу узнал его по фотографии. Он очень мало изменился. Прошедшие двадцать лет не изрезали его лицо глубокими морщинами, а лишь покрыли легкой сеточкой кожу вокруг глаз и в уголках рта. Рассеянный свет, лившийся из-под потолка, не отбрасывал теней. С первого взгляда это очень бледное лицо говорило о своем владельце только то, что он – человек одинокий.

– Чем могу служить? – спросил Лейсер, встав почти по стойке «смирно».

– Привет. Неужели вы не узнаете меня?

Лейсер посмотрел на него с таким выражением, словно его попросили назвать цену какой-то детали: вроде бы равнодушно, но с легкой обеспокоенностью.

– Вы уверены, что мы знакомы?

– Конечно.

– Значит, это было очень давно, – заметил он. – У меня хорошая память на лица.

– Двадцать лет прошло. – Холдейн закашлялся с извиняющимся видом.

– Значит, во время войны, так, что ли?

Невысокого роста и с очень прямой осанкой, Лейсер отчасти походил на Леклерка. Его можно было принять за простого официанта. Чуть закатанные рукава открывали волосатые руки. На нем была дорогая белая рубашка с монограммой на кармане и галстук из шотландки. И в целом создавалось впечатление, что денег на свою одежду он не жалел. На пальце виднелся золотой перстень; часы с золотым браслетом на запястье. Он тщательно следил за собой – Холдейн уловил исходивший от него аромат лосьона. Густые темно-русые волосы, чуть отросшие на висках, были зачесаны назад, открывая ровный лоб. В его внешности безошибочно угадывалось славянское происхождение. Прямая осанка не мешала ему держаться свободно, хотя чуть напряженные бедра и плечи выдавали близкое знакомство с морем. Вот здесь уже не оставалось ни намека на сходство с Леклерком. Вероятно, даже вопреки собственному желанию, он выглядел мужчиной практичным и готовым к любому физическому труду, который мог что угодно смастерить сам для дома или завести машину в морозный день. При всей его внешней простоте бросалась в глаза несомненная умудренность опытом.

– Было бы очень странно, если бы вы меня не вспомнили, – почти умоляюще произнес Холдейн.

Лейсер внимательнее пригляделся к впалым щекам с болезненным румянцем, к долговязой, непрерывно двигающейся фигуре, к длинным, немного нескладным рукам, и в его глазах мелькнуло узнавание, но такое мучительное, словно он смотрел на останки старого друга.

– Неужели капитан Хокинс? Быть не может!

– Он самый.

– Боже милостивый, – произнес Лейсер, не двигаясь с места. – Так это вы – те люди, что расспрашивали обо мне?

– Да, мы ищем кого-то с вашим опытом работы. Вы нам подходите.

– А для чего вам такой человек, сэр?

Он по-прежнему стоял совершенно неподвижно. Догадаться, о чем он сейчас думал, было совершенно невозможно. Но он не сводил с Холдейна глаз.

– Для одной работы. Важной работы.

Лейсер улыбнулся, словно внезапно вспомнил все сразу. Он мотнул головой в сторону окна.

– Где-то там? – Он имел в виду место далеко за пеленой дождя.

– Да.

– А что с возвращением?

– Обычные правила. Решает сам агент, действуя по обстановке. Закон войны. – Он сунул руки в карманы, нащупал пачку сигарет и спички. Попугайчик залился трелями.

– Закон войны… Вы курите? – Он дал ему сигарету и прикурил сам, прикрыв пламя в сложенных ковшиком ладонях, как делают при сильном ветре. Сгоревшую спичку он небрежно бросил на пол, чтобы ее потом убрал кто-то другой.

– Боже милосердный, – повторил он. – Целых двадцать лет! Я же тогда был юнцом. Совсем еще мальчишкой.

– Но, как я полагаю, вы ни о чем не жалеете, – заметил Холдейн. – Не пойти ли нам куда-нибудь выпить? – Он протянул Лейсеру визитную карточку. Новенькую. С надписью «Капитан А. Хокинс» и номером телефона внизу.

Лейсер посмотрел на нее и пожал плечами.

– Я не возражаю. – Он снял со спинки стула свой пиджак. Потом снова улыбнулся, но на этот раз скептически.

– Боюсь только, что вы напрасно теряете время, капитан.

– Тогда, возможно, вы знаете кого-то. Быть может, остались связи со времен войны и среди них найдется нужный нам человек.

– У меня очень узкий круг знакомств, – ответил Лейсер. Он надел пиджак, а поверх него темно-синий нейлоновый дождевик. Первым оказавшись у двери, он распахнул ее перед Холдейном, показывая, что любит соблюдать формальности. Волосы на его голове лежали ровно, как перья на птичьих крыльях.

Прямо на противоположной стороне авеню располагался паб. Чтобы добраться до него, пришлось перейти улицу по пешеходному мостику. Под ними с грохотом проносился густой поток машин. Стук крупных холодных капель дождя казался уместным аккомпанементом. Мостик даже чуть подрагивал у них под ногами. Паб был оформлен в тюдоровском стиле с декоративными украшениями в виде новенькой конской упряжи и до зеркального блеска надраенного корабельного колокола. Лейсер заказал себе коктейль «Белая леди». Ничего другого он, по его собственным словам, не пил.

– Держитесь одного напитка, капитан. Мой вам совет. Тогда все и всегда будет в порядке. Ваше здоровье!

– Нам нужен кто-то, кому уже знакомы основные методы работы, – сказал Холдейн.

Они сидели в углу рядом с камином и со стороны вполне могли показаться торговцами, обсуждающими сделку.

– Задание очень ответственное. И платят сейчас значительно больше, чем на войне. – Его тощее лицо вытянулось в улыбке. – В наши дни они готовы щедро оплатить ваши услуги.

– Но ведь не деньги – главное в жизни. – Лейсер произнес эту фразу заученно, словно позаимствовал из учебника английского языка.

– И тут они вспомнили о вас. Люди, чьи имена вы давно забыли, если знали их вообще. – Не слишком искренняя улыбка скривила его губы при этом воспоминании. Вероятно, прошли годы с тех пор, когда он лгал в последний раз. – Вы произвели сильное впечатление, Фред. Даже в те годы нашлось бы немного агентов лучше, чем вы. А с тех пор минуло двадцать лет.