Арагонские хроники - Иван Мельников

Встречу с Дольфом назначили в конце безлюдной кривой улочки, уходившей в лабиринт каменного леса к тайному выходу из дварфийской столицы. Прямо скажем, до следующего утра, когда отряд готовился покинуть Меригард, этой троице здесь нечего было делать. Гилберт зло сощурился, прикидывая варианты отступления. О его сделке с Дольфом никому не следовало знать. Гвинет, тоже заметив знакомые лица, сбивчиво забормотала какую-то ерунду, желая попрощаться и поблагодарить своих спасителей и отдать записку для феи. Гилберт призвал все свое самообладание и, вместо того чтобы врезать пустоголовой нелюди, шепнул Дольфу: «Бегите! Работорговцы выследили нас! Не волнуйся, я их задержу!» Гном без лишних слов коротко кивнул, схватил оторопело хлопающую ресницами подругу за руку и затерялся среди камней. Даже Клодии на ее метле не удалось настигнуть парочку среди подгорных «зарослей».

Но придраться к Гилберту даже после этой встречи никто не мог. «Друзьям» пришлось поверить байке про Гвинет, которая приняла их издалека за дварфийскую стражу, испугалась и бежала со своим ненаглядным.

**

В данный момент Клодия совершала очередную женскую глупость — отдавала артинский свисток заклятому врагу. Гилберт аккуратно переместил скрытую плащом руку с лучеметом. Волшебное зелье разлилось по его телу, обострив чувства до предела. Он был уверен — выстрел достигнет цели, не задев белобрысую дурочку. Палец мягко надавил на кнопку, активирующую оружие, и пульсирующий фиолетово-красным голодный луч рванулся к своей жертве.

**

Тил не сомневался — оруженосец что-то прячет под плащом. Но что? Клодия просила присматривать за ним, опасаясь каких-то неожиданных выходок, однако ничего определенного не сказала. Честному и открытому деревенскому парню претили тайные игры леди Клодии с мужчинами, свидетелем которых он порой становился, заметив то ласковую улыбку девицы, адресованную Гилберту, то пылкий мимолетный поцелуй, подаренный королю, то нежное рукопожатие с Джоном. Но раскрывать ее секреты Тилберт не спешил, быстро сообразив, что баронесса все запутала не из коварного умысла. Ох, эти глупые девчонки, везде одинаковые — и в избе, и во дворце!

С детских лет Тил был наблюдателен и рассудителен не по годам. Это заменяло ему десятки прочитанных книг вкупе с практическим опытом. Не отрывая взгляда от медленно поднимающейся руки Гилберта, Тил размышлял. Плащ скрывал, скорее всего, оружие. Не меч — предмет был явно маленький, к тому же остальные держали клинки на виду. Арбалет вряд ли повредил бы могучему божеству, ведь из него иной раз не убьешь и волка.

Внезапно все встало на свои места. Конечно же! Оруженосец прятал ксандрийский громобой! Тил хорошо запомнил те вылазки во время осады Аэнара, в которых успел поучаствовать. Эта небольшая, но чрезвычайно смертоносная штука легко пробивала доспех, нанося страшные раны.

Если Гилберт сейчас выстрелит, то Царица Бурь, может, и не погибнет, но переговоры тут же превратятся в резню. Тил с отчаянием озирался, ища поддержки у своих более ловких, опытных и умных товарищей, но кто-то еще находился под влиянием эльфийской чарующей музыки, а кто-то напряженно следил за Клодией, протягивающей артинский свисток Марджолине. Времени не оставалось. Надеяться приходилось только на собственные силы. Тил стремительно бросился к Гилберту и вздернул его правую руку к небесам. Судя по хрусту, он немного не соразмерил силы, как минимум вывихнув оруженосцу плечо. Вспыхнул плащ, запахло паленым, волшебный луч ушел в мрачное серое небо. Озадаченно хмыкнув, Тил покрепче сжал юношу в своих медвежьих объятиях.

**

Вопль ярости и неподдельной ненависти прорезал торжественную тишину. Все взоры устремились на Гилберта, извивающегося в руках Тила. Клодия переглянулась с Царицей Бурь. Марджолина едва заметно кивнула, и свисток с жалобным скрежетом смялся в ее кулаке, превратившись в бесполезную железку. Эстарийка расправила плечи и обозрела пепельные просторы. Глаза ее хитро сощурились.

— Ты даже не представляешь, какое это искушение, — прочла Клодия по ее губам, — но нет.

— Не после того, как мальчишка чуть не прикончил меня… всех нас, — произнесла Царица Бурь уже громче. — Эра богов подошла к концу, — могучий, мелодичный голос набирал силу, — настало ваше время бороться, страдать, ненавидеть, любить. И принимать решения, верные или нет. Эта девочка, — она указала на Клодию, — права. Мне здесь больше не место. Но прежде чем уйти, я принесу вам дар, достойный сестры богини жизни!

Эстарийка заливисто расхохоталась, закружилась, словно маленький ребенок, обрадовавшийся летнему дождю, и соскочила со своей «колесницы».

А потом Царица Бурь начала расти. Она тянулась к облакам, постепенно теряя антропоморфные очертания, сквозь ее фигуру просвечивали горные вершины. Эльфийские старейшины и элион-эйя пали ниц. Эвистрайя, благоговейно воскликнув малопонятные слова «мана-аватар», последовала их примеру. Гоблин и огр почтительно склонились.

Наконец, коснувшись облаков лучистой сферой, заменявшей теперь ей голову, Марджолина гулко вздохнула. Поднявшийся ветер закружил вихри снежной крупы, с шорохом бросив ее в щиты первых рядов войск, взметнул одеяния и стяги, запутался в волосах… Полупрозрачный великан распался на мириады ярких голубоватых нитей, каскадом рассыпавшихся вокруг. Часть из них устремилась к Клодии, пронизав ее, заключив в сияющий кокон.

— Теперь у тебя есть сила! — прошептала Марджолина в сознании девушки. — Сила оправдывать или судить — как тебе будет угодно. Леодар остается в надежных руках. Я могу уйти с легким сердцем.

— Смотрите! Пустыня! Она… — остроглазый Тил увидел чудо первым.

Тучи, нависавшие над полем битвы, разошлись. Чистое, залитое солнечным светом небо заботливо обняло плато. Внизу, за границей кадэнских рощ и лугов, Серые Земли исторгали из себя ростки молодых деревьев, стремительно рвущиеся ввысь. Теперь горизонт терялся не в болезненном перламутровом мареве, дрожащем над древней пустыней, а в нежно-зеленой дымке будущих лесов.

Клодия почувствовала, как что-то щекочет ее голень. Из безжизненной почвы Золотых Полей, так же покрывшейся нежным изумрудным пушком травы, выстреливали навстречу солнцу клейкие бутоны, с тихим хлопаньем распускаясь в золотистые шары из лепестков. Это действительно был дар, достойный богини.

**

Последние отблески чуда, рожденные волей ушедшего божества, погасли. Казалось, на землю снизошел долгожданный покой. Армия нелюдей, точно подчиняясь неслышному зову, разбредалась, стремясь к новой расцветающей стране. Однако не всех устраивал подобный исход.