Железное золото - Пирс Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В точности вкус монет.
Я в смятении смотрю на корчащегося начальника тюрьмы.
– Севро, стреляй.
Мимо моего плеча с шипением проносится очередь дротиков. Два из них попадают Аполлонию в лицо. Он хохочет и вытаскивает их из щеки. Севро и Александр стреляют снова, и Аполлоний бьет по дротикам рукой; они вонзаются в мясо. Аполлоний молча бросается на Севро, как довольный окровавленный бизон. Я чуть наклоняюсь и обрушиваюсь на него сбоку; врезаюсь ему прямо под ребра, затем отрываю его от пола, сцепив руки под коленями. Мы падаем на ковры. Аполлоний лучше владеет борьбой, чем я, и его огромная сила захватывает меня врасплох. Он обвивается вокруг меня, как анаконда; в результате я оказываюсь на четвереньках. Мой затылок упирается Аполлонию в грудь, а тот встает, оттолкнувшись от земли ногами, сгибает мою шею, стараясь деформировать мой спинной мозг. Костяшки его больших пальцев вдавливаются в мой кадык. Я задыхаюсь, не в силах сделать вдох, но вцепляюсь в лицо противника, засовываю большой палец ему в ноздрю и пытаюсь протолкнуть его в носовую полость. Его хватка не ослабевает. Тут на сцене появляется охранник-черный. Он бьет Аполлония кальяном по голове, и мне удается вырваться. Золотой успевает сдернуть с меня маску, и она остается у него в руках, когда он валится на ковер, а я встаю над ним, запыхавшийся и багровый.
Глядя на мое лицо, Аполлоний снова начинает смеяться; из его глотки вырывается сперва хриплый хохот, потом медленное пьяное мычание, и яд наконец берет верх над его организмом. Он валяется на полу, раскинув руки, покрытый темной кровью, словно какой-то злобный древний кальмар. Подбежавший Севро бьет его кулаком в висок – скорее для надежности, – и глаза Аполлония закатываются под тяжелые веки, когда он погружается в темноту.
– Спасибо, – говорю я черному, с трудом переводя дыхание.
Тот впивается взглядом в мое лицо, понимая теперь, кто я такой. Изумленно пожимает плечами и оглядывается на начальника тюрьмы. На мгновение мне кажется, что он собирается отомстить и размозжить череп медному. Но вместо этого черный лишь бросает кальян на пол.
– Черт побери! – рявкает Севро. – Начальник?
Тракса подходит к медному.
– Без сознания, на его счастье.
– Коррумпированный, а теперь слепой, – бурчу я. – Что-то мне подсказывает, что у него есть деньги на новую пару глаз.
– Златовласка, ты в порядке? – спрашивает Севро.
Александр стоит у двери, сгорбившись. Он пошатывается, потом резко наклоняется и успевает сдернуть маску, прежде чем его начинает тошнить.
Севро отпрыгивает:
– Идиот!
– Извини, – шепчет побледневший Александр и снова натягивает маску, стараясь не смотреть на изувеченного начальника тюрьмы.
– Минотавр, поверженный кальяном. – Севро пинает кальян и хлопает черного по плечу. – Превратности судьбы. Похоже, нашей сделке с начальником тюрьмы конец.
– Почему? Слепой он или нет, но пусть только попробует сообщить республике о происшедшем – и его мигом упекут пожизненно. Что-то мне подсказывает: этот тип будет держать язык за зубами.
– Рискованно, черт возьми… – размышляет вслух Севро. – Подчиненные могут обойти его.
– Думаешь, они не в доле? Если сомневаешься, учитывай собственные интересы. Бери Траксу и Александра и возвращайтесь на уровень «омега» – поможете Крошке и Клоуну переправить других заключенных. А мы с Траксой доставим этот кусок дерьма в батискаф. Идем.
Севро притормаживает, мрачно глядя на Аполлония.
– Ну и дерьмо… – бормочет он так тихо, что слышу только я.
– Скажи мне что-нибудь такое, чего я не знаю.
– Я выиграл: шесть – три. Придет время, и я убью этого козла. – Затем Севро кивком указывает на черного. – Что будем делать с… Эй! Как тебя зовут?
Черный смотрит на него с раздражением и опять показывает на свой рот.
– А, без разницы. Он все равно немой. – Севро оглядывается на меня. – Но он видел твое лицо.
Черный терпеливо ждет, пока я меряю его взглядом.
– Хочешь прокатиться?
29. Лирия
Ржавчина и тень
В свой выходной я встаю рано и ем холодную кашу в столовой, когда все, кроме прислуги, еще спят. Потом в коридорах уворачиваюсь от стаек роботов-уборщиков. До конца светлого месяца осталась неделя; небо сизое, как синяк; идет слабый дождик. Я спускаюсь вниз по Эсквилинским холмам к южному трамвайному кольцу и оттуда добираюсь до главного вокзала на восточной стороне территории. Под аркой Силениуса я показываю свой пропуск и удостоверение личности стражам-серым из Львиной гвардии. Я хотела взять с собой Лиама, но сегодня учебный день, и я опасаюсь, что шум большого города может ошеломить его.
– Первая поездка в Гиперион? – спрашивает на контрольно-пропускном пункте вокзала сонный серый, изучая мой пропуск.
Очереди пассажиров первой волны из Гипериона проходят досмотр на другой стороне вокзала. Серый слишком долго возится. Чего доброго, выяснит, что с пропуском что-нибудь не так. Я сжимаю бумажник в кармане. Сколько дать на лапу? Надо было спросить об этом у кого-нибудь из слуг, хотя от них фиг дождешься прямого ответа. Они бы нарочно меня запутали, чтобы посмеяться. Другие охранники смотрят программу по голокубу внутри поста охраны.
– Посмотреть достопримечательности?
– Да, сэр.
– Не ходи в Циркаду. Там жуткие очереди.
– У меня есть музейная карта. – Я показываю блестящую серебряную карту, которую управляющий раздал всем слугам Телемануса.
– Превосходная вещь, – саркастически говорит охранник. – Она поможет тебе войти, но не сократит очередь. Туристические места битком забиты. Везде сплошные марсиане. – Он смотрит на меня, как будто я москит из лагеря 121. – При возвращении позднее десяти вечера все удостоверения четвертого класса подлежат комплексной проверке.
– У меня второй класс…
– Только на территории Телеманусов, – поправляет серый, кивая на мой пропуск. – Допуск за пределами цитадели – это другой протокол. Поняла? – (Я киваю.) – Приятного знакомства с лунными достопримечательностями, гражданка.
Я сажусь в вагон и съеживаюсь у забрызганного дождем окна, кутаясь от холода и сырости в пальто. Поезд уходит из цитадели всего с шестью пассажирами, помимо меня. Мимо мелькают деревья, кругом низко стелется осенний туман, и его пелена отделяет цитадель от города. Поезд поднимается все выше и выше, к джунглям из света и металла – это и есть Гиперион. Я помню, как впервые увидела Вечный город с неба. Тогда это было волшебно – думать, что в мирах
