Охоться на меня, дорогая - Мари Роуз

Серьезный гул голосов становится громче, а звук голоса дяди Джимми становится сердитее. Я чувствую его гнев в воздухе, и мне от этого становится не по себе. Я хочу пойти и спрятаться, но я также хочу знать, что происходит.

Любопытство берет верх надо мной, и, хотя я знаю, что не должна этого делать, я осторожно пробираюсь в гостиную, стараясь оставаться незамеченной. Я выглядываю из-за угла и вижу маму и дядю Джимми, стоящих лицом к лицу, с сердитыми выражениями лиц.

— Ты не можешь сейчас отказаться! — Голос дяди Джимми громкий и яростный. — Ты знала, на что подписалась!

Мама выглядит обеспокоенной и напуганной. Мне не нравится видеть маму напуганной.

— Я знаю, но я так больше не могу. Это неправильно, Джимми. Я не могу продолжать идти по этому пути.

— Неправильно? — Голос дяди Джимми такой сердитый. — Ты увязла слишком глубоко! Ты не можешь просто уйти! Ты думаешь, что можешь просто уйти? Это не так работает!

Мама делает шаг назад, прикрывая рот рукой, когда в ее глазах появляются слезы.

— Я никогда не хотела, чтобы что-то из этого произошло! Я никогда не хотела никому причинять боль, и я определенно никогда не хотела, чтобы моя дочь была даже близко к этому!

Дядя Джимми рычит на нее; он напоминает мне дикую собаку, которую я однажды видела. Его рука хватает маму за волосы и выкручивает. Я знаю, что это было бы больно, потому что мне больно, когда мама расчесывает мои спутанные волосы, поэтому я не удивляюсь, когда она кричит. Я хочу пойти к ней, но мне так страшно.

— Я вытащил твою жалкую гребаную задницу из сточной канавы с этим ребенком на руках. Я дал тебе место, чтобы растить эту соплячку, я тот, кто давал тебе еду и одежду для вас обеих, и все, что тебе нужно было делать, это работать на меня и не жаловаться.

Мама плачет и издает те же звуки, что и я, когда она распутывает мои спутанные волосы. Я вижу, как ее руки пытаются заставить дядю Джимми отпустить ее волосы. Почему он не отпускает ее и не уходит? Мама расстроена, и я просто хочу, чтобы она перестала плакать. Я хочу, чтобы это снова был хороший день, чтобы я могла поиграть с Тру и Дэром.

Она должна знать, что он не собирается отпускать, потому что она пытается оцарапать его.

— Ты просто хотел, чтобы я продавала тебе наркотики, управляла твоими шлюхами и наклонялась перед тобой по команде.

Я не понимала, что говорила мама. Хотела бы я знать, что делать, мне так страшно.

Дядя Джимми схватил Маму за шею и снова встряхнул ее, ему нужно прекратить это, она не кукла. Пожалуйста, кто-нибудь, заставьте его остановиться.

— А теперь ты не хочешь, жалкая сучка, у тебя нет другого выбора. Ты будешь делать то, что тебе говорят, дорогая, или ты и это отродье снова окажетесь на улице. Это означает сосать мой член и позволять мне трахать эту киску, когда я захочу, а также следить за тем, чтобы другие шлюхи работали за наркотики, которые они вводят в свои вены.

Он отпускает маму, и она падает. Я хочу подбежать к ней, но не могу заставить себя выйти из своего укрытия. Она так много раз говорила мне прятаться. Я так стараюсь вести себя тихо, чтобы он не услышал меня и не стал злым на меня, как на маму.

Я вижу, что она встает, и теперь я счастливее. Но она выглядит расстроенной, и это расстраивает меня.

— Нет, я не буду. Я наблюдала, как Бет чуть не передозировалась этими наркотиками, в то время как те мужчины делали с ней ужасные вещи, все это время, пока моя маленькая девочка играла с ее сыновьями. Я больше не буду этого делать. Я забираю ее и наших детей из этого ада, в который ты нас втянул.

Она такая храбрая, что противостоит злому дяде Джимми. Я хочу быть такой же храброй, как она, когда стану старше. Мне невыносимо смотреть, как маме причиняют такую боль, и я хочу подбежать к ней, но мои ноги словно приклеены к полу. Мое тело не хочет ее ослушаться. Я не могу пошевелиться, я не могу издать ни звука. Я просто хочу, чтобы этот кошмар закончился. Не могу ли я проснуться сейчас, пожалуйста.

Лицо дяди Джимми искажается от ярости, и он снова хватает маму за волосы, притягивая ее ближе к себе.

— Ты неблагодарная сука! — шипит он. — После всего, что я для тебя сделал, вот как ты мне отплачиваешь?

Маме больно, я вижу это по ее лицу, но ее голос такой сильный.

— Я никогда ни о чем таком не просила, Джимми. Ты вынудил меня к этому, и я не позволю тебе разрушить жизнь и моей дочери тоже. Мы уезжаем, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить нас! То, что ты полицейский, не означает, что ты наш хозяин.

Дядя Джимми сильно бьет маму по лицу, заставляя ее отшатнуться назад. Теперь по моим щекам текут слезы, и все, что я чувствую, — это страх, сотрясающий все мое тело.

— Я должен был знать лучше, чем доверять такой никчемной шлюхе, как ты! — Рычит дядя Джимми. — Ты думаешь, что можешь просто уйти? Ты никуда не пойдешь. Ты будешь здесь, пока я не прикажу иначе, и когда это произойдет, эта маленькая соплячка займет твое место. Я уже вижу ее, и из отродий этой шлюхи-наркоманки получится хорошая команда для меня, они даже называют ее своей малышкой.

Я чувствую тошноту в животе, мое сердце так быстро колотится в груди, когда жестокие слова дяди Джимми эхом отдаются в моих ушах. Я не знаю, как кто-то может быть таким злым. Я не хочу больше ничего слышать, я просто хочу уехать отсюда подальше.

Но я не могу бросить свою маму. Я не могу оставить ее наедине с этим монстром. Мне нужно быть сильной, такой, какой она всегда была для меня. Я не могу позволить ему больше причинять ей боль.

Однако мое тело не двигается, и