Без образа и подобия - Роман Артемьев

— Здравствуйте, господин Максим. Вы не могли бы убрать свою оболочку? Мне стоило больших трудов спрятать своих слуг, не хотелось бы, чтобы все усилия пропали понапрасну.

Говорил Ференц чисто, без акцента, только фразы строил несколько странно.

— Кто они такие? Я не чувствую в них людей. — На самом деле без транса определить расу спрятанного существа невозможно, но колдуну не стоит знать о моих ограничениях.

— Гомункулы-модификаты четвертой степени. Существа наподобие ламий, идеальные телохранители при моем образе жизни. Сильные, преданные, не выделяются из толпы. — Услышанная характеристика заставила до конца разговора держать парочку в сфере внимания. Я уверен, драки не будет, просто два потенциально опасных соседа плюс маг неизвестной (но безусловно немалой) силы всегда нуждаются в присмотре. — К сожалению, в отличие от творений нашего блудного брата, они не способны развиваться самостоятельно.

— Вы все еще не нашли Малика?

— Увы. Ваш создатель слишком хорошо прячется.

Фраза сказана спокойным тоном, но все-таки это проверка. Колдун хочет выяснить мою реакцию, провести своеобразный психологический тест. Напрасно старается. Без слияния с инфосферой планеты (занятия долгое, сложное и энергоемкое) определить, насколько я честен, невозможно. Разве что заручиться поддержкой сильной Видящей или мастера города, которые за счет доступа к ментальной сети приобретают интересные возможности. Да и то, если вспомнить слова Чистый Родник, абсолютной гарантии моей правдивости нет. Сканирование ауры отпадает по очевидным причинам, остается банальная провокация, наблюдение за невербальными знаками, допрос, в конце концов.

Пришлось зафиксировать мимические мышцы в дружелюбной гримасе, тщательнее контролировать поведение тела и следить за речью. Говорить медленнее, обдумывая каждое слово, из-за чего уважаемый представитель ордена Крылатой Ночи вполне может составить низкое мнение о моих умственных способностях. Ну и хорошо.

— Странно. В таком случае, я не вижу, чем мы можем быть друг другу полезны.

— Вполне можем — заверил Ференц. — Нас интересуют планы отступника, и на данный момент вы — единственный, кто знает о них хоть что-то. Случайная фраза, подслушанный разговор способны навести воинов ордена на след…

— Малик никогда не обсуждал дела в присутствии слуг, к которым относил и нас. Из допросов захваченных пленников вы узнали больше, чем знаю я или мой сородич.

Колдун недовольно поморщился.

— Толку от них мало, простые исполнители. Ближайшие помощники отступника или погибли окончательной смертью, или исчезли вместе с ним. Прознатчики изрыли все подземелье, ритуал длился целых четыре дня, но так ничего и не нашли.

Повезло. Я вернулся на место разрушенной лаборатории уже после того, как оттуда ушли маги. Столкнись я с колдунами в то время, попал бы в плен.

— Поверьте, мне ничего не известно. Знай я хоть что-то, немедленно сообщил бы сведения вам, или любому ближайшему отряду наемников. В обмен на обещание устроить Малику долгую и болезненную кончину.

— Иногда то, что кажется незначительным, наполняется смыслом в глазах посвященного.

— Не мой случай.

Внешне Ференц ничем не выдал разочарования, хотя аура его выразительно дернулась. Моя пустотная оболочка слегка подточила искусную маскировку, скрывать настоящие чувства колдуну становилось все сложнее. Неясно, зачем он приехал. Городом правит враждебно настроенный по отношению к ордену властитель, потомок самого последовательного врага Крылатой Ночи. Ференц рисковал жизнью, появляясь здесь. Или давние враги в одночасье стали друзьями, сплотившись перед лицом общей опасности? Темные ордена меньше прочих ратовали за снятие печати с прохода в мир сидов, в данном вопросе их устраивает существующий миропорядок.

— Орден чувствует за собой определенную вину, господин Максим. Ведь действия одного из его членов разрушили вашу жизнь. Мы хотели бы как-то компенсировать доставленные неудобства, хотя и понимаем всю запоздалость предложения. Скажите, что мы можем для вас сделать?

Это что, взятка, что ли? Чтоб колдун кому-то добровольно виру предлагал — не бывает такого.

— Орден мне ничего не должен. Плату за обиду я возьму сам.

— Откровенно говоря, — вздохнул эмиссар «ночнушек» — ваши перспективы в данном вопросе представляются сомнительными. Простите уж за откровенность. Наши агенты рано или поздно найдут отступника, как бы хорошо он не прятался, это неизбежно. И тогда орден нанесет удар, сразу, воины не станут ожидать приезда еще одного бойца. Каким бы хорошим он ни был.

— И все-таки я предпочту действовать сам.

— Если вы рассчитываете на помощь хвостатых, то напрасно. Они всегда действуют в своих интересах, с чего им помогать вам?

Колдун с легкой презрительной усмешкой покачал головой. Тут он меня уел. Я и сам иногда задумывался, как поступит Ступающая Мягко, если вдруг узнает о местонахождении Малика. Сообщит, или нет?

— Тогда у меня появится новый враг. Кицуне это понимают.

— Думаю, вы недооцениваете их страсть к интригам. Нелюдь никогда не считала нужным выполнять обещания, данные людям. Они соблюдают букву соглашения, нарушая его дух.

— Как странно. То же самое я слышал о магах.

— Вот как? И от кого же?

— От всех не-магов.

Ференц вежливо улыбнулся.

— Им нравится распространять порочащие нас слухи. Жаль, что вы предпочитаете верить не представителям собственной расы, а нашим исконным врагам. Я все-таки полагаю вас человеком, со времени трансформации прошло слишком мало времени. Способ мышления не успел измениться. Хм. Быть может, имеет смысл посетить одну из резиденций ордена? Личное знакомство лучше любых рассказов убедит вас в искренности наших намерений.

— Возможно, позднее.

— Почему же? Вас что-то держит в Санкт-Петербурге?

— Причины личного характера.

— Надо полагать, лисицы нашли способ привязать к себе сильного и одинокого бойца — как бы про себя пробормотал колдун. — Жаль, очень жаль. Надеюсь, вы все-таки измените свое решение. Тем более, что особой ценности маленький клан кицуне не представляет, мой же орден сильно заинтересован в сотрудничестве с плодами экспериментов Малика. Прошу вас, свяжитесь со мной, если передумаете.

Разговор оставил мутный осадок, избавиться от которого никак не удавалось. Вроде и ничего дурного не услышал, встреча прошла чинно, благопристойно, а что-то не дает покоя. Зачем Ференц хотел меня видеть? Чего добивался? Почему приглашал посетить орден, причем достаточно настойчиво?